– Итак?
– Помню день выписки, как посмотрел на себя в зеркало и не узнал, – сказал Шура. – Из больницы меня забрал Максим Пономарев.
Эльдар вопросительно изогнул бровь – он и в самом деле удивился.
– Пономарев? Точно?
– Он вел себя так, как будто я ничего не помню, – продолжал Шура. – Сразу стал называть меня Артуром и отвез на квартиру. Я притворился, что и правда ничего не соображаю.
– Зачем? – поинтересовался Эльдар.
Щель в броне стала шире – еще немного и можно бить. Шура начал дышать глубже, собирая энергию.
– Если честно, то не знаю. Правда, не знаю – решил, что так будет лучше.
– Ну да, ну да, – рассеянно проговорил Эльдар, погруженный уже в свои мысли. – Что говорил тебе Пономарев?
– Много. В основном, о том, что я могу быть его помощником, денег поднять побольше. Я узнал, что произошло с Лизой, что она вышла за вас замуж, что она больше не ведьма, – Шура шмыгнул носом, но тут же подумал, что переигрывает. – Ну… Максим говорил еще, что будет меня тренировать, но попозже, по его словам, я еще сил не набрал.
Эльдар слушал, периодически вскидывая взгляд на Шуру, а щель, на которую смотрел Шура, теперь вполне подходила для нанесения удара. Он вспомнил, как в таких случаях вел себя Пономарев, сконцентрировался на щели, ощутив ее как часть себя, и вбросил в нее на выдохе сгусток энергии.
Эльдар охнул и схватился за грудь. Его взгляд был непонимающим и несчастным – он действительно не допускал мысли, что кто-то сможет найти в нем слабое место.
– Что… – прошептал маг, и Шура ударил снова. Теперь он видел, как обнажились энергетические узлы в груди и на лбу – Эльдар был совершенно открыт, беззащитен, и все понял.
– Больно? – спросил Шура. Он видел свое отражение в глазах умирающего Эльдара и не узнавал себя в строгой суровой фигуре, которой частичка чужого безумия придавала какое-то странное, мучительное очарование.
– Лиза, – прошептал Эльдар. – Не трогай Лизу.
– Клянусь, что не трону, – ответил Шура и одним ударом невероятной силы разорвал узлы Эльдара – маг захрипел и свалился на пол. На мгновение пришла тьма, но Шура устоял – его только слегка качнуло. Когда темное облако развеялось, он посмотрел на окружающий мир по-другому. Шура не смог объяснить, что именно изменилось, но перемена была, и он ее ощущал. Шура вздохнул и подошел к Эльдару.
Это было совершенно не интересное мертвое тело. Пневма улетает, сома умирает, только сарк остается, вспомнил Шура Стивена Кинга, которого однажды процитировала Лиза, и направился к выходу, осознавая, что смерть Эльдара сделала его на шаг дальше от Лизы и себя прежнего.
Почему-то ему не было грустно, хотя Шура ожидал именно грусти.
Он вышел во двор и глубоко вдохнул запах цветущих абрикосов. Двор был пуст, только у ворот на пульте охраны сидел молодой человек крупного телосложения. Шура немного постоял, щурясь на весеннем солнце, а потом побрел к воротам, лениво размышляя о том, что первое убийство должно бы все-таки заставить его сердце биться быстрее. А так – не более чем раздавить таракана. Хлоп – и дело сделано.
Охранник посмотрел на него исподлобья, видимо, все-таки не ожидал, что Шура выйдет из дома на своих ногах. Шура широко ему улыбнулся и мысленно дотронулся до висков – взгляд молодого человека сразу стал влажным и немного глуповатым, как у фанатика на религиозном молении. Он нажал на кнопку, и створки ворот расползлись в разные стороны.
– До свидания, – сказал Шура. – Кстати, вам скоро придется искать другую работу.
– Э-э? – бездумно промычал охранник. Казалось, еще немного, и по его подбородку потечет слюна.
– Совершенно точно. Елизавета Анатольевна вряд ли будет здесь жить, – с улыбкой предположил Шура. Охранник радостно закивал. Шура вдруг подумал, что надо бы вернуться в дом и разобраться с Толстым и Тонким.
– Да, надо, – сказал он вслух и бросил охраннику: – Закрой ворота.
Створки послушно поползли назад. Шура развернулся и пошел к дому.
* * *
Вернувшись домой, Шура первым делом принялся сооружать зеркало.
На кухне он взял глубокую миску, налил в нее три пузырька чернил (продавщица в канцелярском отделе торгового центра, помнится, взглянула на него с удивлением – чернила редко кто покупает: студенты давно рисуют чертежи на компьютере, а на инженера, предпочитающего работать по старинке, Шура не был похож) и уставился в миску, пытаясь сосредоточиться на образе мертвого Эльдара.
Постепенно он вошел в транс, и блестящая чернильная поверхность расширилась, превратившись в экран, на котором Шура увидел зал в морге, три стола с телами Эльдара, Толстого и Тонкого. Вскрытие было закончено, лысый старичок-патологоанатом заполнял документы, и выражение его лица было испуганным.
– …иаль…юче… – донеслось из зеркала. Официальное заключение, догадался Шура и нагнулся ниже.
– Официальное заключение – обширный инсульт, – говорил старичок. – А неофициальное – смерть в результате раздробления энергетических каналов. Представляешь?
Шура увидел Гамряна. Декан постарел, стал полнее и угрюмей; сейчас он выглядел, мягко говоря, ошарашенным, и сигарета, которую он крутил в пальцах, уже рассыпала на пол табак – но, похоже, это заметил только Шура.
– Я это представляю только по книгам, – промолвил Гамрян. – Сорок третий год, поединок Соловьевой и Краузе.
– Тевтон, – кивнул патологоанатом. – Но тогда она выдавила ему только один узел, – старик постучал себя по переносице. – А тут раздавлены все узлы и у всех. Я даже не представляю, кто сделал это и смог самостоятельно уйти. Потеря сил просто колоссальная.
Сигарета таки разорвалась: Гамрян посмотрел на ее остатки с искренним изумлением и полез в карман за пачкой.
– Чисто теоретически, – сказал Гамрян, – если бы я попробовал выдавить хотя бы один узел, то неделю провалялся бы мешком. А этот, – он покосился в сторону тел на столах, – убил троих магов, в том числе Оборотня, знаменитого не меньше Тевтона, и ушел, не оставив следов.
– Им можно гордиться в какой-то степени, – произнес старичок.
Гамрян взглянул на него исподлобья.
– Еще бы узнать, кто это! – воскликнул он. – Системы видеонаблюдения вышли из строя, охранник на воротах стал форменным идиотом, и его невозможно просмотреть. Честно тебе скажу: мне страшно.
Шура ощутил что-то вроде насмешливой гордости и поймал себя на мысли о том, что обязательно пойдет в библиотеку Пономарева и узнает подробности о поединке Соловьевой и Тевтона. Впрочем, понятно уже, что для отважной женщины такое сражение вряд ли могло закончиться чем-то хорошим.
– Я даже не представляю, как объявлять об этом, – продолжал Гамрян. – Оборотень убит! Сам Поплавский! Сразу такая паника начнется.
– Да уж, – кивнул старичок. – Если он сумел убить Эльдара, то для него нет ничего невозможного. В принципе.
