Картина на потолке.
… Странник, который, взглянув перед самым закатом
Прямо на быстрое красное Солнце, после невольно
видит его и на темных кустах и на скалах утеса
Перед очами. Куда бы ни кинул он взора, повсюду
Светит оно и качается в красках чудесных…
Читая эти строки Гете, вы, очевидно, вспоминаете, что такое не раз случалось и с вами. Однако опыт этот нужно проводить осторожно и с большими интервалами, чтобы не утомить глаза слишком сильным светом.
Проделайте опыт, пользуясь рисунком, помещенным здесь.
Чтобы опыт лучше удался, посидите некоторое время с закрытыми глазами. Потом смотрите на рисунок подольше, секунд 20–30, и старайтесь не переводить взгляда. А теперь зажмурьте глаза и быстро взгляните на потолок: вы увидите там портрет Лобачевского.
Посмотрите на этот рисунок, затем перенесите взгляд на потолок — и вы увидите портрет Лобачевского.
Объясняются эти явления следовыми процессами, протекающими как в сетчатой оболочке глаз, так и в коре головного мозга.
Часто такой последовательный образ получается у разных личностей неодинаковым: иногда он бывает настолько отчетлив и длителен, что человек долгое время как бы продолжает видеть то, что он раньше воспринимал. Это явление носит название эйдетизма.
Последовательный образ обычно кажется «качающимся», как говорил Гете, или плывущим в одну сторону. Происходит это вот почему. Смотря на предмет, мы поворачиваем глаза и голову, тем самым включая в акт зрительного восприятия работу двигательного и вестибулярного анализаторов. При появлении же последовательного образа это взаимодействие анализаторов отсутствует, что и вызывает кажущееся движение. Резко поверните голову, и картина на потолке или на экране перестанет «плыть».
В сумерках на велосипеде.
— Когда я затемно еду на велосипеде без фонаря, меня все время тянет ехать не по моей дороге, а по той, что рядом. Кажется, что она лучше. Почему бы это? — спросил спутник, с которым мы гуляли в сумерки.
Меня это тоже в юности сбивало, пока я не разобрался, в чем дело.
Аппарат дневного зрения — это нервные окончания в сетчатке, клетки-колбочки. Их в глазу около 7 миллионов, а больше всего их в так называемой «центральной ямке». Мы всегда непроизвольно устанавливаем глаза так, чтобы изображение того, на что мы смотрим, падало на эти ямки.
Колбочки служат также органом цветного зрения. При освещении же ниже 0,01 люкса (то есть ночью) взамен колбочек начинают работать другие нервные клетки — палочки. При освещенности от 0,01 люкса (примерно как ночью при луне, спрятавшейся за легкими облаками) и до 33 люксов (как при пасмурной погоде и сплошной облачности) функционируют и палочки, и колбочки. Освещенность дороги в светлую лунную ночь около 0,25 люкса, а в безлунную ночь, при звездном небе, около 0,003 люкса. Палочек в сетчатке больше, чем колбочек. Их около 130 миллионов, и они расположены ближе к периферии сетчатой оболочки. Больше всего их на расстоянии двенадцати градусов от центральной ямки. Вот и выходит, что в сумерках действительно лучше видно не то место дороги, на которое смотришь, а на двенадцать градусов в сторону. Поэтому и кажется, что там дорога лучше.
Палочки не дают ощущения цвета, и в сумерках все краски блекнут. Вот почему говорят: «Ночью все кошки серы».
— Значит, на велосипеде в сумерках лучше смотреть не прямо на дорогу, а под углом в двенадцать градусов? — спросил мой спутник.
— Видите ли, обычно на что мы смотрим, на то и внимание обращаем. Предмет, изображение которого падает на центральную ямку сетчатой оболочки глаза, воспринимается как фигура, а все остальное как фон. Лучше делать так, как делал когда-то я сам. В глубоких сумерках надо все время просматривать дорогу маятникообразным передвижением взгляда примерно градусов на пятнадцать в обе стороны. Глаза велосипедиста находятся примерно в полутора метрах от земли, и если смотреть вперед на два-три метра, можно держать в поле зрения полосу шириной в 130–180 сантиметров. В этом случае будет использоваться периферическое ночное зрение.
В сумерках надо просматривать полосу дороги.
— О палочках и колбочках мы учили в школе. Но я путаю, что из них орган дневного, а что — ночного зрения, — сказал мой спутник.
— А вы запомните так: ночью легче идти с палочкой, а с колбочками в лаборатории работают днем.
Дальтонизм.
Английский физик Джон Дальтон, открывший закон давления смеси газов, в 1794 г. описал особенность своего зрения: он не различал красного и зеленого цветов. Это врожденное свойство человека с тех пор и называется дальтонизмом.
Мужчины-дальтоники, количество которых примерно четыре процента, встречаются чаще, чем женщины, которых только полпроцента. Дальтонизм неизлечим, но мешает он только работе, связанной с оценкой цвета, — шоферам, железнодорожным машинистам, летчикам, морякам, художникам, малярам-отделочникам.
Человек часто не знает, что он дальтоник, пока не пойдет на комиссию для получения прав по своей специальности. Красный флаг и зеленую траву он привык различать по форме и по разнице оттенков, а когда врач-окулист показывает ему специальные цветные таблицы, он не может на них прочитать цифр, отчетливо видных при нормальном цветном зрении.
Плывущий мост.
Когда с высоты обрыва или с балкона двенадцатого этажа смотришь вдаль, голова не кружится. Но сто́ит посмотреть вниз, начинаешь испытывать головокружение. В этом случае разлаживается обычное, ставшее нормальным взаимодействие различных анализаторов: вестибулярного аппарата, сигнализирующего о вертикальном положении тела, и зрения, обычно воспринимающего плоскость земли как горизонтальную.
Головокружение возникает, когда взаимодействие анализаторов при восприятии положения в пространстве нарушается.
«Посмотри сквозь перила моста, и ты увидишь, как мост плывет по неподвижной воде», — говорит китайская пословица. Также и луна кажется бегущей мимо неподвижных облаков. Трудно бывает сразу определить: наш поезд тронулся или соседний, видный в окно.
Вверх ногами.
В нашем глазу, как и в фотоаппарате, изображение видимых предметов получается на сетчатке перевернутым.
Но почему же мы тогда не видим все вверх ногами?
