Глава 38. Падение Хазарии
Князь Святослав, в отличие от воеводы Свенельда и даже от своего отца, великого князя Игоря, оказался более удачливым полководцем. В его мыслях верховенство занимала война. Его действия всегда отличались молниеносностью. Его отличительной чертой стала секретность. Он не делился своими планами ни с кем, кроме матери. Но даже Ольга не могла переубедить сына, если он назначил время очередного похода.
На хазарский форпост Саркел князь решил идти с двух сторон: через земли вятичей пустил конницу и отправил по Оке небольшую часть флота к Итилю, а с моря по Дону основные силы.
Проходя Самкерц – город хазар на Таврике, Святослав высадил десант из двадцати тысяч русов, которым приказал разгромить защищающее хазарскую цитадель племя ясов, самое воинственное у аланов, именно ясы считались самыми боеспособными федератами кагана Иосифа. Сам же отправился с флотом дальше, к крепости хазар на Дону, Саркелу.
Вятичи не оказали сопротивления. Достаточно было подступиться к их землям многочисленной коннице и показаться драккарам на Оке – притоке Итиля, как племенная знать тут же присягнула на верность Святославу, пообещав не обижать верных ему северян.
В доказательство своей лояльности наследнику Рюрика вятичи предоставили дружине фураж и отдали все свои ладьи, которые послужили вспомогательными судами для небывалого по тем временам флота русов. В войско даже завербовалось около тысячи сынов той земли, доселе враждебной. Ну и конечно, князь использовал их «добровольную помощь» при перетягивании драккаров волоком по бревнам с Дона в Итиль.
Каган Иосиф, прослышав, что на ясов и касогов, его союзников, напали русы, посчитал, что это и есть главный удар. Свою мусульманскую гвардию он отправил на подмогу родственнику – аланскому царю. Но князь русов перехитрил хазарских беков и иудеев-радомитов.
Внезапно его войско появилось у стен Саркела, когда гарнизон цитадели составлял всего триста воинов. Хазарским стражникам, набранным за плату, было далеко до спартанцев. Крепость Святослав взял приступом за один день и приказал переименовать ее в Белую Вежу, присоединив к своему княжеству.
Перебежчики из вятичей предупредили кагана, что русы пошли на Саркел. Возвращать мусульманскую гвардию из Алании было уже поздно. Поэтому каган Иосиф собрал все боеспособные части с доменов и отправил подкрепление гарнизону по берегу Итиля, не зная, что Саркел уже пал.
Святослав прибегнул к очередной хитрости. Он не стал снимать хазарские знамена с минорами с башен, убрал осадные орудия и открыл ворота, а перед ними устроил купеческую ярмарку под шатрами.
Беспечные хазары, подойдя к городу, не заподозрили ничего опасного. Шла торговля, играла тюркская музыка, на башнях развевались стяги каганата. Знали бы они, что в роли купцов выступали самые опытные дружинники русов и что из города им навстречу прямо в лоб уже несется отборная кавалерия во главе с самим князем… С флангов ударили из засад. Это был сокрушительный разгром.
Воеводе Свенельду позволили заняться пленными, предложив либо оставить их для продажи в рабство, либо поступить с ними иначе, как сочтет нужным. Свенельд выбрал казнь. Злопамятный воевода посчитал, что справедливо утопить пленных в той самой реке, что поглотила стараниями хазар флот русов в прошлом походе. Возмездие состоялось. Путь на Итиль, столицу Хазарии, теперь был открыт.
Драккары перетащили волоком за полдня. На Итиль шли на полном ходу. Кавалерию, усиленную после изъятия обозных лошадей у хазарской экспедиции, пустили по береговой кромке.
От войска, выставленного против ясов, пришла радостная весть о победе. Самкерц – форпост хазар в Таврике – был взят. Мусульмане отказались сражаться за иудеев и оставили поле боя, оставив Аланию и Самкерц на растерзание, чем и воспользовались русы. Святослав приказал гонцу вернуться к воеводам десантированного войска и передать им, чтобы оставили в Тмутаракани, так назвал свой новый город князь, гарнизон и шли на Итиль.
Участь хазарских столиц, как новой, так и старой – Семендера, была предрешена. Защищать Хазарию было некому. Закат государства произошел стремительно, не помогли даже изощренные интриги кагана, пытавшегося сшить безупречную тунику из разноцветных лоскутков. Мусульманские наемники с пренебрежением относились к Иосифу и синедриону. Они проявили свое истинное лицо в роковой момент для империи, найдя предлог в религиозной розни, вылив наружу давнюю неприязнь к иудейской верхушке и обиду на то, что им не давали занимать доходные должности в государстве. Христиане вспомнили недавние гонения и посчитали и тоже не проявили верноподданства. Ну а иудеев было ничтожно мало, и все они представляли либо купеческие, либо ремесленные, либо привилегированные жреческие касты. Проку от них в войне с кровожадными язычниками не было.
Горели виноградники. Угонялся скот. Рабов грузили тысячами на драккары. Синагоги и церкви лишились всей своей дорогостоящей утвари.
Священников иудейской и христианской веры отлавливали по всему побережью Каспия, чтобы привести на суд к князю. Он хотел услышать от книжников из первых уст о преимуществах той или иной веры. Многие от страха будто проглотили языки. Только тряслись. Святослав великодушно миловал раввинов и монахов, показывая новым подданным, что милосерден к заблуждающимся.
Святослав не тронул и муэдзина, который совершал намаз на ковре перед мечетью. Он был уверен, что мусульманин кланяется ему и пытается расшибить свой лоб, взывая о пощаде.
Так пала империя хазар, наводившая страх на современников. Ее не смогли сломить воины халифата, она вселяла ужас на булгар, изгнала с насиженных мест угров, заключила династический союз с аланами, могла сравниться в своем могуществе с Византией. Ее словно смыло волной в одночасье, разрушило извержением вулкана, засыпало лавиной… И этой лавиной, камнепадом, беспощадным градом в жарком оазисе, уничтожившим все, включая замысловатую толерантность, написанную в скрижалях, но на деле являющуюся лишь уловкой, дающей право не на равенство, а на управление, стала Русь.
От кагана Иосифа след простыл. Никто не нашел его и не видел спустя годы.
Не предполагавший столь зыбкого состояния своей страны, он поплатился за собственную недальновидность. Кого угодно он боялся, но не русов. Даже в переписке с раввинами из Кордовского халифата он жаловался лишь на мусульманскую экспансию и травлю евреев в Византии.
Про русов он не писал ни слова. Он не упоминал их ни в одной из предполагаемых угроз, недооценивал их силу и возможность ответить за нанесенное оскорбление.
Беда нагрянула неожиданно. Слухи, путеводители царей, привели Иосифа, превратившегося в скитальца, на Пиренеи. Однако проверить их не смог ни один летописец. Имя последнего кагана предал забвению своей сильной рукой молодой князь новой империи, поглотившей славян и осколки Хазарии и снова устремившей свой взор на Царьград.
Глава 39. Елена
Мама постарела. На лице появилось больше морщин. Святослав, покоривший Хазарию и вернувшийся героем, нашел ее в добром расположении духа, но немного осунувшуюся, уставшую и с нескрываемой печалью в глазах.
