– Просто часы? – странным голосом переспросил Елисеев и в упор посмотрел на Кирилла. – Откуда у тебя эти часы?
– Я… я не знаю, как они туда попали… – заюлил тот, опустив глаза. – Случайно как-то завалились…
– Случайно? – голос Елисеева не предвещал ничего хорошего. – Таких случайностей не бывает! Эти часы я полтора года назад подарил своей племяннице. Платина, номерной экземпляр, специальный электронный чип на случай кражи. На этот чип и среагировал Лешин прибор. Год назад племянница пропала. Она была шалава, таскалась по дешевым клубам, но она была дочерью моей сестры. Теперь ее часы нашлись у тебя… И ты говоришь – случайно?
Кирилл побледнел как полотно и забормотал:
– Это Вера… это Вера мне их подсунула, я не сомневаюсь… Она пытается меня подставить…
– Кажется, я знаю, как это произошло, – подала голос Надежда.
– Да? – повернулся к ней Елисеев. – Я вас слушаю!
– Год назад… когда случилась вся эта история с деньгами… Кирилл и Лидия хотели убить Веру, чтобы списать на нее кражу. Но обстоятельства сложились так, что Вера пропала, и им пришлось искать другой труп. Тут они и столкнулись с вашей племянницей… Кирилл нам от страха все это выболтал, рассказал, как подцепил в клубе ту девушку, как убил ее на загородной дороге. На ее руку он надел Верины часы, а эти часы снял и сунул к себе в карман. Часы завалились за подкладку, и он о них забыл…
– Я не думал, что они такие редкие и дорогие… – пробормотал Кирилл и прикусил язык, но было уже поздно.
– Вот как? – холодным, как мерзлое железо, голосом процедил Елисеев. – Он не думал… Ну ладно, с этим как будто ясно… Дама предложила нам вполне связную историю, и все как будто сходится… – Он взглянул на Надежду с невольным уважением и снова повернулся к Кириллу. – А как насчет моих денег?
– Это она… это все она, Вера… – лепетал Кирилл. – Я здесь ни при чем… это ведь она работала в банке… она украла деньги, сбежала с ними и спрятала где-то там, где была весь этот год…
– Ты меня начинаешь утомлять, – поморщился Елисеев. – Врать вообще не нужно, но хотя бы ври достоверно! Кстати, мои люди уже побывали на том полустанке, где жила Вера, пообщались с ее «приятелем»…
– С Федором? – Вера заметно оживилась. – Вы ему хоть как следует вломили?
– Было дело, – осклабился один из боевиков и поспешно добавил: – Но денег там не было!
– А в старом телевизоре?
– Что за телевизор? – заинтересовался Елисеев. – Вы мне не все доложили?
– Но шеф, это совсем не те деньги! Это смешная сумма!
– Смешная или не смешная, но в армии должна быть дисциплина! Ладно, с этим позже разберемся, а теперь – еще одна попытка: где деньги? – Елисеев пристально уставился на Кирилла.
– Это Лидия… – выдохнул тот. – Она обманула меня… она украла деньги…
– Как-то однообразно, – поморщился Елисеев. – То ты пытался все свалить на свою жену, теперь, когда это не вышло, – на Лидию… Но она как будто умерла? Или это снова инсценировка?
– На этот раз она действительно умерла, – проговорила Надежда. – Я сама видела ее труп.
– С ней ни в чем нельзя быть уверенной! – подала голос Вера. – Я в прошлом году тоже ее труп видела…
Надежда ответила ей выразительным взглядом: мол, ты и я – это не одно и то же…
– Так что же с деньгами? – повторил Елисеев и повернулся к своим подручным. – Вы с ним уже работали?
– Раньше надо было работать! – решительно перебила его Надежда. – Если бы ваши люди этого мозгляка год назад как следует тряхнули – очень многого удалось бы избежать! Он хлипкий, все бы вам выложил! А теперь деньги и правда пропали, мы были в банке. Там в ячейке вместо денег туфли лежат. Лидия Кирилла кинула, а теперь и ее убили. У нее был еще один сообщник…
Надежда вдруг замолчала.
В ее голове словно замкнулась цепь – все фрагменты головоломки сложились воедино, и возникла цельная картина.
– Что же вы замолчали? – с едва заметной насмешкой проговорил Елисеев. – Как других критиковать, так вы первая…
– Да! – перебила его Надежда. – Прав был тот старичок!
– Какой еще старичок?! – удивленно переспросил Елисеев.
– Ну, тот… свах… сват… содержатель службы знакомств для тех, кому за семьдесят. Он сказал, что я поверхностная, легкомысленная женщина. Не могу заглянуть в суть вещей. И он был совершенно прав! Да больше того – даже то, что у меня прямо перед глазами, и то умудрилась не заметить!
– Ну вот, теперь пошла самокритика… – вздохнул Елисеев. – Нельзя ли поподробнее и так, чтобы мы тоже поняли?
– Нельзя! – возразила Надежда. – Времени нет! Надо немедленно ехать в театр!
– В театр? – удивился Елисеев. – В какой еще театр?
– Ну, в этот… «Под столом»… «Под ковром»… тьфу, «Под мостом»!
– Зачем это?
– Ваши деньги там! То есть не деньги, а то, во что они превратились…
К чести Ивана Васильевича Елисеева, он не стал терять времени даром, а отдал короткие распоряжения, и вместе с Верой, Надеждой и своей свитой покинул кабинет. Надежда стремительно неслась впереди, остальные едва за ней поспевали.
Однако, выходя из офиса, Надежда Николаевна столкнулась с неожиданным препятствием в лице Антонины Семизаровой.
Антонина кинулась ей навстречу, схватила за руку и застрекотала:
– Надя, слава богу, я тебя нашла, а то здесь совершенно не с кем поговорить! Все такие странные люди! Прямо как в Швеции. Мы с Ромочкой как-то отдыхали в Швеции, так там тоже люди такие неразговорчивые – слова из них не вытянешь! С трудом нашла одну женщину, с которой можно было поговорить, но потом оказалось, что она глухонемая… А я хотела тебе рассказать, где лучше покупать зеленый чай. Этот магазин, где я его покупаю…
– Подожди, – прервала ее Надежда. – Вот этот молодой человек знает рецепт итальянского домашнего пирога! – и она показала на одного из спутников Елисеева. – Ты ведь хотела узнать этот рецепт?
– Да что ты?! – Антонина переметнулась к человеку в черном. – Вы правда знаете?
Парень затравленно взглянул на Елисеева. Тот едва заметно кивнул, тогда несчастный понурился, взял Антонину под руку и кислым тоном проговорил:
– Пойдемте вот сюда, здесь нам будет удобнее говорить, и никто не помешает…
Надежда проводила Антонину удовлетворенным взглядом и устремилась к выходу.
На улице их ждал громоздкий джип, который за четверть часа домчал всю компанию до театра.
Спектакль закончился, в помещении театра горел только дежурный свет, но служебный вход был открыт. Надежда вошла первой.
– Куда? – окликнул ее дремавший возле входа пожилой отставник. – Поздно уже! И здесь вообще посторонним вдох… то есть вход воспрещен!
