– Где вы видите посторонних? – строго проговорила Надежда. – Пожарная инспекция!
– Инспекция? – всполошился сторож. – Ну если инспекция, тогда конечно! А где ваши документы?
– Вот наши документы! – проговорил, войдя вслед за Надеждой, охранник Елисеева и показал отставнику какое-то солидное удостоверение с двуглавым орлом на обложке.
– А, ну тогда ладно! – И сторож снова задремал.
– Ну куда теперь? – осведомился Елисеев, оглядев пустое темное помещение.
– Если не ошибаюсь, вон туда! – Надежда уверенно зашагала вправо по коридору.
Впереди из-под полуоткрытой двери выбивалась полоска света.
– Кажется, это здесь… – с этими словами Надежда толкнула дверь и заглянула внутрь.
И сразу же поняла, что ошиблась.
Это была уже знакомая ей грим-уборная, и в кресле перед зеркалом Надежда увидела ту же, что и в прошлый раз, сильно накрашенную сорокалетнюю актрису, только на этот раз она была не полуодетой, а совершенно голой и сидела на коленях у толстого, громко пыхтящего мужчины с обвислыми усами.
– Безобразие! – завопила актриса, увидев Надежду. – Борис Михайлович, я прошу вас оградить…
– Извините, – пробормотала Надежда, закрывая дверь, и повернулась к своим спутникам. – Ошиблась дверью в темноте, нам нужна костюмерная, это дальше по коридору…
Из-под двери костюмерной тоже пробивался свет.
На этот раз Надежда постучала.
– Фто фам? – отозвались изнутри. – Зафодите, не заферто!
Надежда открыла дверь, и вся компания ввалилась в костюмерную.
Костюмерша Рая была занята работой: она укладывала платья и костюмы в огромный сундук. Во рту у нее, как обычно, была целая гроздь булавок. Увидев целую толпу посетителей, она от удивления чуть не проглотила булавки, но все же успела вынуть их изо рта и спросила:
– А вы кто такие? Что вы здесь делаете в такое время?
– А вы? – ответила Надежда вопросом на вопрос.
– Я? Я складываю костюмы! Мы послезавтра едем на гастроли в Рио-де-Жанейро, и мне нужно все упаковать! Работы еще пропасть, еле успеваю, а тут еще вы мешаете!
– В самом деле, Надежда Николаевна, – заговорил Елисеев. – Может быть, пора объяснить нам, зачем мы сюда приехали?
– Самое время! – согласилась Надежда. – Все дело именно в том, что театр едет на гастроли в Бразилию…
– Нельзя ли пояснее? При чем тут Бразилия?
– Сами посудите, деньги, которые Лидия со своим загадочным сообщником украли у вас, нужно каким-то образом вывезти из страны. Сумма большая, если такую сумму обменивать на валюту – можно засветиться. Да и такое количество валюты вывезти тоже непросто. Вот они и решили превратить их не в валюту, а во что-то другое…
– Во что? Не хватит ли говорить загадками?
Надежда, не отвечая, подошла к сундуку и заглянула в него.
– Только ничего не трогайте! – всполошилась костюмерша. – Я их с таким трудом уложила!
– А где то платье, которое вы мне показывали? – повернулась к ней Надежда. – Ну, то, в стразах!
– Я его уже уложила.
– Достаньте! – приказала Надежда.
Костюмерша начала было возмущаться, но Елисеев повторил:
– Достаньте!
Казалось бы, в его голосе не было ничего особенного, но Надежда почувствовала, что такому голосу невозможно не подчиниться.
«Вот оно то, чем отличаются настоящие руководители от простых смертных!» – поняла она.
И костюмерша безропотно вынула из сундука несколько верхних платьев, чтобы добраться до того, о котором говорила Надежда Николаевна.
– Ну, вот оно! – проговорила она робко.
Надежда поднесла платье к лампе, и комнату словно засыпало искрами ослепительного сияния.
– Вы разбираетесь в драгоценных камнях? – спросила она Елисеева.
– Да, конечно… – проговорил тот удивленно. – Как всякий деловой человек… Ах ты, черт!
– Ведь это алмазы, правда? – Надежда не могла оторвать взгляд от сверкающих камешков, нашитых на платье.
– Где алмазы? – недоверчиво переспросила костюмерша. – Да что вы такое говорите! Какие алмазы? Это отходы хрусталя, Костромина их на фабрике за копейки покупала!
– Действительно, она покупала их на фабрике, – согласилась Надежда. – На Пошехонской гранильной фабрике. Именно поэтому она так часто брала отгулы. Только ездила не к больным родственникам, а на эту фабрику. Там у нее наверняка был верный человек, у которого она за черный нал, за те самые ворованные деньги покупала алмазы. Небольшими партиями перевозила сюда и нашивала на это платье. Послезавтра театр едет на гастроли в Бразилию. Костромина с сообщником надеялись вывезти в сундуке с реквизитом алмазы на несколько миллионов долларов. Дальше в их планы, конечно, входило реализовать их в Бразилии и зажить там безбедно. Но у ее сообщника были на этот счет свои соображения. Лидия свое дело сделала – обменяла деньги на алмазы и нашила их на платье. Теперь она ему стала не нужна, и он ее убил. А может, просто испугался неожиданного появления Веры. Лидия вызвала Кирилла в ресторан и уговаривала его разобраться с бывшей женой. А ее сообщник решил сразу обрубить все концы – пускай они потом сами разбираются, о нем-то никто не знает.
– Так кто же этот загадочный сообщник? – спросил Елисеев.
Надо сказать, что теперь он смотрел на Надежду Николаевну с большим уважением.
– Я вам его покажу! – пообещала Надежда.
– Эй, что это вы делаете? – Костюмерша в растерянности смотрела на то, как подручные Елисеева упаковывают платье в обычный полиэтиленовый пакет.
– Здесь на несколько миллионов алмазов!
– Но мне-то что делать? Я отвечаю за реквизит, и послезавтра мы летим на гастроли…
– Не волнуйтесь, – пообещал ей Елисеев. – Мои люди спорют с платья алмазы, и я распоряжусь, чтобы на их место пришили стразы. Все сделаем очень быстро, к утру платье будет у вас. Только не нужно никому об этом говорить.
Вся компания вышла из костюмерной.
Надежда шла впереди, за ней вышагивал Елисеев, замыкали группу два охранника, один из которых осторожно нес драгоценное платье.
– Где же этот таинственный сообщник? – спросил Елисеев, поравнявшись с Надеждой.
– Надеюсь, что еще здесь! – отозвалась та и, раздвинув плотный темный занавес, сделала еще несколько шагов вперед. Здесь было темно, и она не сразу поняла, куда попала.
– Где это мы? – пробормотал Елисеев. В темноте он наткнулся на какую-то громоздкую деревянную штуковину.
При ближайшем рассмотрении она оказалась деревянным конем.
– Кажется, на сцене, – вполголоса ответила Надежда.
