Джонни удивился.
– А сколько лет твоей сестре?
– Сегодня исполнилось восемнадцать, – отозвалась я.
Он рассмеялся.
– Почему же тогда она сидит дома? Почему не пришла с тобой?
– Она неважно себя чувствует.
Он очень хотел, чтобы я осталась, чтобы поехала с ним. С ним одним. Поглядев на толстяка и девушку, Джонни произнес:
– Тигр, как я вижу, занят. Он наверняка не будет возражать, если мы уедем без него.
Мне показалось забавным, что он назвал друга Тигром. Потому что на самом деле тот был похож на маленького розового поросенка.
Джонни спросил:
– Ты не можешь позвонить домой, наплести родителям про вечеринку и попросить их посидеть сегодня с сестрой?
И я ответила:
– У меня нет родителей.
Их действительно не было. Никогда. Мы с тобой были одни. А поскольку я старше и сильнее, я должна о тебе заботиться. И я ушла, чуть не умерев при этом. Мне казалось, будто я вырываю свое сердце из груди. Джонни обещал мне назвать свое настоящее имя, если я останусь. Он умолял: еще полчаса, еще один танец! Затем вышел вместе со мной на парковку. И прежде чем я села в машину, наконец-то меня поцеловал. Это было совсем не так, как с Хорсти. В «Аладдине» Джонни пил виски-колу. Может быть, дело в этом? Поцелуй был невероятно сладким. Прошло несколько секунд. Я подумала, что могла бы стоять рядом с ним часами.
Отпустив меня, Джонни сказал:
– Спой своей сестре колыбельную и возвращайся, хорошо? Я буду ждать тебя.
Когда я уезжала, он стоял на парковке и махал мне вслед. И я подумала, что, возможно, мне действительно стоит вернуться сюда, когда ты уснешь. Спой сестре колыбельную…
Глава тринадцатая
Рудольф отвлекся всего на секунду, но этого оказалось достаточно. Стоило Коре произнести имя Магдалины, как она тут же уплыла. Рудольф Гровиан наблюдал за тем, как Кора направилась к кровати, села – боком, лицом к подушке. Одной рукой она гладила помятую наволочку. И судя по тому, как менялось выражение ее лица, было понятно, что она уже не с ним.
Он надеялся услышать несколько слов, хотя бы бормотание, из которого можно будет извлечь какую-то информацию о том, что она переживает. Однако этой услуги Кора ему не оказала. А прочесть по ее лицу… На нем застыло выражение отвращения и неприязни, она несколько раз судорожно сглотнула. Казалось, она едва сдерживает тошноту.
Прошло несколько минут. Рудольф не осмеливался с ней заговорить. Одному небу было известно, где она сейчас была. Затем Кора снова вынырнула, совершенно неожиданно. Ее глаза расширились от ужаса. Она провела рукой по лбу.
– Я поехала домой, – четко произнесла Кора.
Он облегченно вздохнул и поспешно согласился:
– Конечно, госпожа Бендер.
– Я не бросила Магдалину одну на произвол судьбы.
Главное – не трогать Магдалину! Помня о прошлом разговоре, Рудольф предпочел бы оставить ее профессору Бурте.
– Конечно, не бросили, госпожа Бендер. Но мы говорим не о Магдалине. Мы говорим о Хорсти. После того как вы перестали приходить в «Аладдин», он несколько раз спрашивал о вас.
Кора смотрела на него. Она выглядела растерянной и неуверенной. Не зная, слышит ли она его вообще, Рудольф медленно продолжил:
– Это было в июне. Вы тогда были еще дома. Или в июне вас там уже не было?
Конечно же, ее там не было! Он готов был побиться об заклад. Кора пропала в мае, а не в августе. И по какой-то непонятной причине ее отец сказал… Может быть, он считал, что лучше посадить ее рядом с кроватью Магдалины, пока все не прояснится?
Теперь Рудольф играл в эту игру так же хорошо, как и она, ее тетя и соседка – в полуметре от правды. Кора ничего не заметила.
– Один раз Хорсти даже разговаривал с вашим отцом. И тот сказал ему, что вы знать его больше не хотите. Что теперь вы встречаетесь с Джонни – так сказал ваш отец. Это было в июне.
Рудольф и сам не знал, какой реакции от нее ожидал. Какой-нибудь. И она не заставила себя ждать. Кора опустила голову и пробормотала:
– Нет, я поехала домой.
Что-то в ее тоне озадачило его. Рудольф еще больше насторожился.
– Конечно, поехали. Но вы ведь были с Джонни?
– Да.
– Вы помните, когда это было?
– Да. Сейчас я вспомнила: в день рождения Магдалины. Но я поехала домой…
«Неправда», – подумал он.
– Конечно, госпожа Бендер. Я в этом ни капли не сомневаюсь. Вы помните тот вечер?
– Совершенно четко. Только что вспомнила. Я поехала домой около одиннадцати часов.
Так он ничего не добьется. Полицейский решил зайти с другого конца.
– А зачем вы поехали домой?
– Я обещала Магдалине, что скоро вернусь. А еще я боялась, что Тигр захочет поехать с нами. Та девушка с нами точно не поехала бы. Она ведь только-только с ним познакомилась.
Девушка! Рудольф чуть было не присвистнул. Отлично, продолжаем в том же духе. Расскажи мне о ней, медленно, осторожно.
– Как ее звали, госпожа Бендер?
– Понятия не имею.
Отлично, похоже, никто этого не знает. Неудивительно, что в указанное время в Буххольце никто никого не искал. Одному небу было известно, откуда приехала эта несчастная. Но вернемся к главному.
– А Франки тоже там был?
Кора посмотрела на свои руки, растопырила пальцы, потерла ногти. На ее лице появилось выражение как у упрямого ребенка.
– Вы не помните, госпожа Бендер?
– Почему же, помню. Его там не было. Я его никогда прежде не видела.
Глубоко вздохнув, Рудольф решился ударить прямо в цель.
– Видели, госпожа Бендер. Вы видели его. Однажды в подвале. И это произошло в ту ночь. Но это было гораздо позже, чем в одиннадцать. Я точно это знаю. Если в одиннадцать вы поехали домой, значит, позже вы вернулись. Я очень хорошо понимаю, что вам захотелось вернуться. Любая на вашем месте поехала бы обратно в «Аладдин». Вы были по уши влюблены в Джонни и хотели быть с ним. Это совершенно нормально. Так поступила бы любая нормальная девушка, госпожа Бендер. А вы ведь были нормальной девушкой, не так ли? Вы не были безумны. Только безумная могла бы бросить Джонни и… остаться дома.
Он чуть было не сказал «…сидеть у кровати больной сестры». Едва успев проглотить эти слова, Рудольф продолжил:
– В ту ночь вы вместе с Джонни, маленьким толстяком и еще одной девушкой сели в машину и уехали. У меня есть свидетели этого. А Франки, судя по всему, был уже в подвале, когда вы явились туда вместе с остальными.
