И Жонас побежал вслед за Эдом.
Мы тоже пошли домой, а Альцест сказал, что Эд прав, что так гордится своим братом, который в армии сделал такую блестящую карьеру.
Мел
– Ну вот! – сказала учительница. – У нас кончился мел! Надо за ним сходить.
Мы все подняли руки и закричали:
– Я! Можно мне сходить, мадемуазель! – Все, кроме Клотера, который всё прослушал.
Обычно за тем, что нам требуется, посылают Аньяна, потому что он первый ученик в классе и любимчик учительницы, но на этот раз Аньяна не было в школе, он болел гриппом, и мы все кричали:
– Я! Я, мадемуазель!
– Потише, пожалуйста! – попросила учительница. – Посмотрим… Ты, Жоффруа. Ступай, но только тут же назад, хорошо? Не болтайся по коридорам.
Жоффруа ушёл, ужасно довольный, а потом вернулся с целой кучей мела. Улыбка у него была просто до ушей.
– Спасибо, Жоффруа, – сказала учительница. – Садись. А ты, Клотер, иди к доске. Клотер, я тебе говорю!
Когда прозвенел звонок, мы выбежали из класса – все, кроме Клотера, с которым учительница собиралась поговорить, как всегда после того, как она вызывает его к доске.
На лестнице Жоффруа нам сказал:
– Как выйдем, все за мной! Я вам покажу потрясающую вещь!
Во дворе мы спросили у Жоффруа, что он хочет нам показать, но Жоффруа огляделся по сторонам и сказал:
– Не здесь. Пошли!
Он ужасно любит всякие тайны, этот Жоффруа, просто на нервы действует. Но мы все пошли за ним, на улице повернули за угол, перешли через дорогу, прошли ещё немного, опять перешли через дорогу, и тут Жоффруа остановился. Мы столпились вокруг него. Жоффруа ещё раз огляделся, сунул руку в карман и сказал:
– Смотрите!
В руке у него был – вы никогда не догадаетесь что! – кусок мела!
– Бульон дал мне пять кусков, – гордо объяснил нам Жоффруа, – а я отнёс учительнице только четыре!
– Надо же, – сказал Руфюс, – ну ты и наглец!
– Ага, – подтвердил Жоаким, – если Бульон или учительница узнают, тебя из школы выгонят, это уж точно!
В самом деле, школьные принадлежности – это вам не игрушки! На прошлой неделе один из старших стукнул другого по голове картой, которую ему велели отнести в класс, карта порвалась, и обоих временно исключили из школы.
– Малодушные трусы пусть убираются, – заявил Жоффруа. – А все остальные смогут отлично поразвлечься с этим мелом.
И мы все остались, потому что в нашей компании нет малодушных трусов, к тому же с кусочком мела можно здорово поразвлечься и много чего придумать.
Моя бабуля однажды прислала мне доску – правда, не такую большую, как в школе, – и коробку с мелками, но мама мелки у меня сразу забрала и сказала, что я ими измажу всё вокруг, но только не доску. Жалко, потому что мелки были цветные – красные, синие и жёлтые, и сейчас я тоже заметил, что здорово было бы заполучить цветные мелки.
– Ну-ну, браво! – воскликнул Жоффруа. – Я иду на такой ужасный риск, а мсье Николя, видите ли, не нравится цвет нашего мела. Раз ты такой умный, пошёл бы сам к Бульону и попросил бы у него цветные мелки! Давай-давай! Чего же ты ждёшь? Давай! Сам всё болтаешь, а припрятать мелок что-то ни разу не решился! Знаю я тебя!
– Ага, – сказал Руфюс.
Тут я бросил свой ранец, схватил Руфюса за куртку и закричал:
– Немедленно возьми свои слова обратно!
Но он совершенно ничего не хотел брать обратно, мы начали драться и тут услышали, как сверху кто-то громко крикнул:
– Прекратите немедленно, маленькие бездельники! Убирайтесь вон отсюда, не то я сейчас полицию вызову!
Мы убежали, свернули за угол, перешли улицу, потом ещё раз и наконец остановились.
– Когда вам надоест валять дурака, мы, может быть, в конце концов поиграем с мелком, – сказал Жоффруа.
– Если этот тип останется здесь, то я ухожу! – заявил Руфюс. – Тем хуже для вашего мела.
И он ушёл, а я с ним после этого никогда в жизни не буду больше разговаривать.
– Ладно, – сказал Эд, – что будем делать с мелом?
– Хорошо было бы, – предложил Жоаким, – написать что-нибудь на стенах.
– Да, – согласился Мексан. – Можно, например, написать: «Команда Мстителей!» И тогда все враги узнают, что это мы здесь прошли.
– Ну да, отлично, – ехидно заметил Жоффруа. – А потом меня выгонят из школы! Здорово! Ничего не скажешь!
– Трус ты, вот что! – воскликнул Мексан.
– Я? Я – трус? После того как я так ужасно рисковал? Просто смешно тебя слушать! – вопил Жоффруа.
– А если ты не трус, напиши на стене, – заявил Мексан.
– А если после этого нас всех выгонят? – спросил Эд.
– Ладно, парни, – прервал их Жоаким. – Лично я пошёл. А то опоздаю домой, и у меня будут неприятности.
И Жоаким быстро убежал.
Я никогда раньше не видел, чтобы он так торопился домой.
– Хорошо бы, – сказал Эд, – разрисовать рекламные плакаты. Ну, знаете, добавить там очки, усы, бороды и трубки!
Эта идея нам всем очень понравилась, правда, на улице нигде не было плакатов. Мы решили немножко пройти вперёд, но так ведь всегда бывает: именно тогда, когда ищешь плакат, он никак не попадается.
– Мне всё-таки кажется, – вспомнил Эд, – что я видел плакат где-то поблизости… Знаете, с таким мальчишкой, он там ещё ест шоколадное пирожное с кремом…
– Да, – согласился Альцест. – Я такой знаю. Я даже вырезал эту картинку из маминой газеты.
А потом Альцест объявил, что его ждут дома к полднику, и тоже убежал.
Было уже довольно поздно, и мы решили больше не искать плакаты и развлекаться с мелом без них.
– Знаете что, парни, – вдруг предложил Мексан. – Мы ведь могли бы поиграть в классики! Нарисуем на тротуаре, и…
– Ты что, с ума сошёл? – возмутился Эд. – Классики – это девчачья игра!
– Нет, мсье, нет! – закричал Мексан и сделался весь красный. – Эта игра не девчачья!
