Сама Лепешинская готовила новую сенсацию. Ей не давал покоя немаловажный для людей её возраста вопрос, как избежать старости?
"В капиталистических странах, — сообщила она на публичной лекции в Большом лектории Политехнического музея в Москве в 1953 году, — неблагоприятные общественные и бытовые условия ускоряют наступление преждевременной старости у трудящихся, которые работают до полного изнурения, переутомляются, питаются плохо, отравляются всевозможными ядовитыми веществами на производстве из-за отсутствия надлежащей охраны труда. Невозможно быть здоровым и долго жить в подобных тяжелых материальных условиях, постоянно испытывая страх за завтрашний день, особенно в гнетущей обстановке военной истерии. Избежать преждевременного наступления старости и смерти, надеяться на продление жизни в капиталистических странах нельзя" (50).
Совсем иначе, по её убеждению, обстояло дело в СССР. А к тому же она сообщила, что открыла "элексир молодости" — питьевую соду:
"Нами были поставлены опыты с введением однопроцентного раствора соды непосредственно в организм. С этой целью мы впрыскивали лягушке однопроцентный раствор двууглекислого натрия, предварительно сделав мазок крови, а затем брали кровь из сердца лягушки через 10, 20, 30 и 40 мин. после впрыскивания соды".
Затем от лягушек (стали бы они долгожительницами — установить было нельзя: от таких вивисекций все они передохли) Лепешинская перешла к "опытам" с куриными яйцами и вылупившимся из них цыплятами:
"На 20-й день инкубации, т. е. на один день раньше срока из подопытных яиц вылупились цыплята; из контрольных яиц цыплята вылупились в обычный срок — на 21-й день.
Подопытные цыплята ("содовые") вначале были меньше ростом, чем контрольные, но они резко отличались от последних своей подвижностью и живостьюи "содовые" цыплята проявляли необычайную жадность и успевали склевывать не только свою порцию корма из общей посуды, но даже вырывали еду у контрольных цыплят.
Через короткий срок опытные цыплята догнали контрольных в росте, а вскоре и перегнали их".
Далее следовала неприятная новость: "Контрольные куры погибли от ревматизма (частое явление при зимней инкубации цыплят)и". Но, вот он — триумф науки: "…опытные же выжили и по своей величине были значительно больше обычных кур породы Леггорн". Придиры и буквоеды нашли бы к чему придраться. Раз "контрольные" куры подохли, то и сравнивать с ними "содовых" или говорить об их большей величине нельзя. "Опыт" был бездоказателен. Но, нимало ни сумняшеся, Лепешинская приступила к решающей стадии экспериментов: использованию "достижений науки" для человека.
"…у нас явилась потребность, — пишет она, — применять полученные экспериментальные данные к практической медицине, что требовало проверки наших исследований в опытах на человеческом организме. Первый пробный опыт я решила провести на себе самой. Опыт заключался в том, что я стала принимать содовые ванны. 50–70 граммов двууглекислой соды растворялось в воде ванны, при температуре воды 35–36°, продолжительность ванны 15–20 минут.
Принимала я ванны два раза в неделю. Всего было мною принято пятнадцать ванн. Какие же изменения произошли в моем организме под влиянием содовых ванн? Прежде всего, было отмечено понижение кислотности мочи до нейтральной реакции. Этот факт свидетельствует о том, что сода через кожу проникает внутрь организма и влияет на химизм мочи. Затем довольно быстро наступило незначительное похудание всего организма, освобождение от излишнего жира, столь обычного в пожилом возрасте, и в особенности жира на животе, что несомненно находится в тесной зависимости от повышения обмена веществ. Существенно отметить, что самочувствие после ванн улучшалось, мышечное утомление сильно снижалось и даже совершенно исчезало".
Повышением тонуса и похуданием самой АКАДЕМИКА Академии медицинских наук СССР дело не кончилось. Свою задачу она видела не только в том, чтобы разрешить проблему долголетия. Академик призвала применять соду для лечения разных болезней:
"…содовые мази способствуют более быстрому заживлению ран. Содовые ванны оказались также эффективным средством при излечивании некоторых форм такого тяжелого и трудно поддающегося лечению заболевания, как тромбофлебити Некоторые врачи практикуют введение однопроцентного раствора соды при сепсисе (общее заражение крови) и получают хорошие результаты. Следует полагать, что область применения соды как профилактического и медикаментозного средства со временем значительно расширится".
Вдумаемся в смысл предложения Лепешинской. Она ведь рекомендовала не рот полоскать растворами соды, как это по старинке делали те, у кого десны кровоточили, не раны загноившиеся содовыми примочками отмачивать, не палец нарывающий в теплые содовые ванночки опускать. Она выставляла соду как панацею от всех бед. Вместо сложных и обоснованных схем воздействий на больной организм, чересчур оптимистичная дама подсовывала страждущим то щепотку соды на стакан воды, то содовые уколы. И люди верили ей. Ведь она выступала не как частное лицо, а как ученый, облеченный высоким доверием лучших медиков страны, избравших её ДЕЙСТВИТЕЛЬНЫМ членом Академии медицинских наук СССР. Она нещадно эксплуатировала доверительное отношение людей к науке и ученым, ибо всегда было и есть в традиции интеллигентного человека ценить достижения науки, серьезно к ним относиться и пользоваться ими в жизни. Спекулируя на этом, Лепешинская не знала меры. Она заявляла, что "директора опытных участков, обрабатывавших семена свеклы 1 %-ным раствором соды, добились повышения урожая на 37 %" (51). В этих строках явственно повторялись посулы властям, которые делал Лысенко. Подержи проростки озимой пшеницы на холоду — и, пожалуйста, сбор зерна увеличится на 30 процентов. А у Лепешинской даже более весомо: подержи семена свеклы в 1 %-ном содовом растворе — и обеспечены 37 %-ные прибавки урожая! Дешево и сердито.
Глава 29. Анти-павловская сессия
"И ненависть ко всем летящим
Живёт навеки в пауке."
Варлам Шаламов. Паук 1958
После запрета генетики в 1948 году и признания правоты Лысенко Сталин не хотел останавливаться. Вера в изменение наследственности растений и животных под влиянием внешней среды доминировала в его мыслях. Теперь ему нужно было развить "успех" в новой области — изучении поведенческих реакций, формирования личности "советского гражданина". Привитые советскому человеку навыки, стиль поведения и мышления, воспитанные советской жизнью, не могли, по его убеждению, улетучиваться со смертью человека, а сохраняться у потомков. Мировая наука отвергала такое предположение, но он считал отвергания ошибочными.
Наиболее известным исследователем того, как среда меняет навыки (а, значит, и сознание, мышление высших животных) считался Иван Петрович Павлов (1849–1936). Он изучал (используя подопытных собак) процессы возникновения у животных новых привычек (условных рефлексов) при повторении однотипных раздражений. В одно и то же время собакам подавали сигнал — звонок или вспышку света, а затем пищу, и собаки запоминали эти сигналы, выучивались реагировать на них: пищу еще не принесли, но сигнал прозвучал, и у них начинала выделяться слюна, необходимая для переваривания пищи. Павлов и его ученики разработали экспериментальные способы регистрации ответа сознания собак на внешние стимулы. Учение об условных рефлексах стало важной частью новых представлений о формировании сознания. В 1904 году Павлова удостоили Нобелевской премии. В решении Нобелевского Комитета было сказано: "За работу по изучению пищеварения", а в мире утвердилось определение "условные рефлексы Павлова".
