"Не кажется ли вам, что в профессорской статье о евгенике имеет место более чем "головокружение от успехов"? Не думаете ли вы, что не мешает потрясти немножко автора за шиворот и предложить ему спуститься с заоблачных евгенических небес в более устойчивые и более трезвые условия жизни?"
Такие намеки часто возникали в спорах в те времена. В ход шли политически приправленные горячительные, имевшие целью не истину укрепить, а врага изничтожить, пригвоздить и ославить. Навешивание политических кличек приобрело вид законной практики. С середины 1920-х годов она нашла широкое применение в диспутах между сторонниками ламаркизма, с одной стороны, и генетиками, с другой. Во время одной из таких дискуссий С. С. Четвериков довольно резко высказался о низкой доказательной силе аргументов ламаркистов. В ответ ламаркисты обозвали его врагом большевизма, отпрыском миллионера, бежавшего от революции за границу, и вообще политическим врагом советской власти.
В целом, на Серебровского обрушилась лавина критики с разных сторон. Ему пришлось пойти на попятную и срочно опубликовать извинение за свою "биологизаторскую", политически некорректную оплошность (9).
Глава 11. Члены общества марксистов-биологов атакуют Кольцова, евгенику и генетику
"Концлагерями, голодом, войной
Вдруг обернулась Марксова химера".
Семен Липкин. (1)
Политические обвинения евгеники и генетики были декларативно и назойливо повторены членами Общества марксистов-биологов в марте 1931 года в Москве (2). Само общество было сформировано Левиным, Левитом и Аголом в 1926 году под названием Общество материалистов-биологов при Коммунистической академии. Первоначально к его работе благожелательно отнесся Кольцов. Члены общества пытались осмыслить роль точных наук (прежде всего, физики и химии) в изучении развития живых организмов, выяснить, можно ли определить значение физических и химических закономерностей в протекании биологических процессов, включая сознание (3). Но после того, как было опубликовано постановление ЦК ВКП(б) с осуждением деборинщины и введено в обиход клише "меньшевиствующий идеализм", в Обществе биологов-материалистов вдруг стали активничать люди, крикливо именовавшие себя приверженцами сталинского направления в науках. Как правило, они еще не успели сделать что-либо серьезного в науке, но выступали боевито, горой стояли за партийную "правду-матку" и были готовы изничтожить любого авторитета лозунгами и цитатами из Маркса-Энгельса-Ленина-Сталина.
Особенного куражу им придала публикация Кольманом статьи в центральном партийном журнале "Большевик" (4) в которой он клеймил вредителей в биологии в СССР. Выискивая врагов такого рода, Кольман называл ими многих крупных ученых России:
"Подмена большевистской политики в науке, подмена борьбы за партийность науки либерализмом тем более преступна, что носителями реакционных теорий являются маститые профессора, как махист Френкель в физике, виталисты Гурвич и Берг в биологии, что Савич в психологии, Кольцов в евгенике, Вернадский в геологии, Егоров и Богомолов в математике "выводят" каждый из своей науки реакционнейшие социальные теории" (5).
Автор разносил зоологов и ботаников за их якобы враждебность к созданию колхозов и совхозов, равно как ихтиологов за понижение продуктивности прудов и рек. Кольман полностью следовал новому стилю: его статья создавала у читателей впечатление, что теоретические споры непременно ведут к серьезным просчетам в практике и способствуют вредительству при строительстве социализма. Эта и подобные ей публикации подстрекали к поиску вредителей, развенчанию и истреблению их не только в промышленности и в наркоматах, но и в отвлеченных теоретических науках. В резолюции ЦК партии об ошибках философов-деборинцев, опубликованной в "Правде", прямо говорилось, что "в период обостренной классовой борьбыи основные политические и теоретические вопросы ставятся особенно остро", потому что растет противодействие вражеских сил строительству социализма (6).
Вот именно эта тональность и стала превалировать в выступлениях на конференции общества, теперь переименованном из Общества биологов-материалистов в Общество биологов-марксистов.
Конференция общества под новым названием проходила с 14 по 24 марта 1931 года. Главным обвинителем врагов в биологии выступил эмбриолог Борис П. Токин, заявивший, что он открыл фитонциды, которые, правда, без звонкого иностранного имени были известны за сто лет до него. С первых минут своего выступления он заявил что в науке наступила новая эра:
"…на всех участках теоретической работы происходит сейчас одно и то же — пролетариат завоевывает науку всерьез и глубоко… Ходом социалистического строительства уже выдвинуто множество таких новых проблем, которые с позиций буржуазной науки, старыми методами работы — разрешены быть не могут… Как находящаяся в агонии буржуазия способна лишь дать паллиативы для спасения обреченной историей на гибель капиталистической системы, так и буржуазные ученые не могут преодолеть кризиса современной биологии. Преодоление кризиса науки возможно лишь с позиций последовательного диалектического материализма. Перед нами стоит задача реконструкции биологии". (7).
Разумеется, никакой эффективной программы реконструкции предложено не было. Всё было обращено на поиск врагов в среде ученых:
"В Советском Союзе вредитель-биолог пакостит социалистическому строительству, тормозит использование достижений в нашей практике, влияет на все области методологии… на этом участке работы мы имеем жесточайшее сопротивление" (8).
В пугающем тоне Токин заявил: "Мы должны помнить, что необходима борьба — разоблачение всего антиленинского, антимарксистского" (9). Называя имена наиболее знаменитых ученых, Токин утверждал, что это и есть те, кого "НУЖНО БИТЬ В ПЕРВУЮ ОЧЕРЕДЬ" (как видим, то ли от Митина с Юдиным, то ли от Кольмана Токин воспринял словечки из лексикона Сталина: "надо бить!"; не поправлять, не настраивать на другой стиль, не предложить перейти на новые позиции в науке, а бить!).
Токин привел длинный список имен тех, кого надлежало БИТЬ в первую очередь: "К числу этих лиц несомненно, надо отнести Гурвича, Любищева, Беклемишева, Берга, Соболева и др. Также совершенно необходимо организовать изучение и разоблачение механистических школ и направлений Кольцова, Павлова, Лазарева, Самойлова, М. Завадовского и др." (10). Первым в длинном ряду ученых, которых "совершенно необходимо разоблачать", он назвал Кольцова. Имена не только Кольцова, но и всех перечисленных Токиным были высоко ценимы в мировой науке: физиолог И. П. Павлов был единственным в то время из русских ученых лауреатом Нобелевской премии, П. П. Лазарев был одним из основателей биофизики, Л. С. Берг известным зоологом, экологом и создателем оригинальной теории эволюции — номогенеза, А. Г. Гурвич (которого Токин лично ненавидел и пытался публично дискредитировать) создал теорию биологического поля, а М. М. Завадовский заложил основы биологии развития.
Однако персонально больше всех досталось присутствовавшему на заседании Кольцову. Отчасти он сам взмутил болото, когда начал свою речь с оценки деятельности марксиствующих биологов. Говорил он при этом не без сарказма:
