Яковлев предлагал изменить состав оргкомитета конгресса (Муралов уже был не в чести, понятно, что нужно было снять его фамилию, почему он и предлагал заменить Муралова на посту председателя Оргкомитета президентом АН СССР Комаровым; также понятен пункт о включении в число его заместителей Лысенко и уменьшении числа членов оргкомитета до четырех). Он считал необходимым передать контроль за будущей научной программой конгресса целиком в руки большевиков, для чего создать "комиссию Совнаркома СССР и ЦК ВКП(б), на которую возложить утверждение тезисов советских докладчиков и рассмотрение списка ученых, приглашаемых из других стран" (32), а также, перенести конгресс на август 1938 года. Продумал Яковлев и способ превращения конгресса в подконтрольный большевикам форум. Для этого большевисткому руководству надо было взять на себя целиком формирование научной программы конгресса. Яковлев вставил в свое письмо центральным пунктом такой:
"Предложить оргкомитету основными вопросами конгресса поставить следующие:
а) отдаленная гибридизация (академик Мейстер: работы по ржано-пшеничным гибридам; доктор с. х. наук Цицин: работы по пшенично-пырейным гибридам; работы Державина по многолетним сортам зерновых культур и т. д.).
б) О яровизации и константности сортов — работы Института Лысенко.
в) материальные основы наследственности" (33).
Такого вмешательства теперь уже не только в советскую, но и в мировую науку в истории еще не случалось.
Однако неясно, было ли это письмо рассмотрено Политбюро, или просто его отклонили, не обсуждая. Следов раразбора предложений заведующего сельхозотделом ЦК партии и бывшего первого наркома земледелия не осталось.
Возможно, причиной этого стало то, что мстительный и подозрительный Сталин продолжал "чистить аппарат от врагов". Как выяснили в конце 20-го века историки, в описываемое время за Яковом Аркадьевичем Яковлевым была установлена слежка, тайные сотрудники НКВД фиксировали каждый его шаг и каждую встречу, и 12 октября 1937 года его арестовали как "одного из руководителей фашистско-шпионской троцкистской организации" (34). Эта формулировка была предъявлена Яковлеву на первом же допросе следователем НКВД. Сталина немедленно информировали не только о всех допросах Яковлева, ему приносили подписанные Яковлевым протоколы, составленные сысковиками НКВД. Он их внимательно изучал и писал вопросы, которые нужно задать на следующих допросах его недавнему ближайшему соратнику. Вопросы, написаные Сталиным, сохранились в деле Яковлева в архивах НКВД. Яковлев расписался, в частности, под протоколом от 15 октября, в котором перечислялись многие фамилии руководителей страны, якобы завербованных им для борьбы с ЦК ВКП(б), включая заведующего отделом науки ЦК К. Я. Баумана.
Я. А. Яковлева расстреляли через 9 месяцев (в том же году был расстрелян его брат Илья). Но в тот же день, 12 октября 1937 года, когда арестовали заведующего сельхозотделом ЦК Яковлева, был взят под стражу и заведующий отделом науки ЦК, Карл Янович Бауман. Он был одним из самых авторитетных и образованных руководителей партии высшего звена (окончил Киевский коммерческий институт в 1916 г.), поработал в ролях первого секретаря Курского губернского, Московского областного и городского комитетов партии в 1920–1930 гг., секретаря ЦК и члена Оргбюро ЦК партии в 1928–1932 гг., был даже кандидатом в члены Политбюро ЦК ВКП(б) в 1929–1932 гг., заведовал Отделом научно-технических изобретений и открытий ЦК в 1934–1937 гг. Нельзя исключить, что Сталин решил не просто арестовать его, а немедленно уничтожить, поскольку всего через день после ареста 46-летний здоровяк-латыш Бауман вдруг "скоропостижно скончался" в Лефортовской тюрьме, не будучи вызван на допрос даже один раз (конечно, может быть он как человек умный, честный и мужественный мог сам наложить на себя руки сразу после ареста, но нельзя исключить и того, что Сталин просто распорядился его убить). Записанные через два дня в протокол его допроса от 15 октября фразы, что Яковлев будто бы завербовал Баумана, могли быть сочинены следователем, заранее проинформированным о том, что надо заставить подписать Яковлева. Это тем более вероятно, что при изучении "дела преступника Я. А. Яковлева" после сталинской смерти было выяснено, что всё дело — фальшифка, сфабрикованная энкаведешниками.
Однако трагическая судьба Баумана дает повод еще для одного важного умозаключения. Изучение архивных документов ОГПУ-НКВД-КГБ-ФСБ позволило недавно выявить (35), что Сталин расправлялся с ставшими ему неугодными сотрудниками, не заботясь о логичности обвинений. Пока один следователь вписывал в протокол допроса Я. А. Яковлева обвинения в том, что Бауман был его подельником в мифическом участии в "злодеяниях фашистско-шпионской троцкистской организации", в соседнем кабинете на Лубянке другой следователь фабриковал совершенно иной сценарий обвинений Баумана. Там из других арестованных руководителей страны одновременно выбивали подписи под прямо противоположными по смыслу обвинениями. Оказывается, подельники Бухарина и Рыкова (а может быть и сами Бухарин с Рыковым) сообщили следователям, что Бауман вовсе не был "троцкистом", то есть "левым уклонистом", а вредил Сталину в связке с "право-центристами" — Бухариным и Рыковым. Как выяснилось из исследования дел, сфабрикованных агентами НКВД в 1937 году, Баумана собирались представить на суде в качестве одного из главных обвиняемых по делу о преступлениях участников "Антисоветского правоцентристского центра Бухарина и Рыкова". Из протоколов допросов участников "центра" следовало, что Сталин готовил план взвалить на Баумана обвинения в выполнении задания Бухарина: "создать независимую и свободную в зарубежных научных связях Академию наук" (36).
После смерти Сталина следственные дела обоих крупнейших руководителей партии большевиков были изучены заново, и Генеральная прокуратура СССР реабилитировала Яковлева 5 января 1957 года. Стало ясно, что признания Яковлева в том, что он был тайным другом Троцкого, что он впутал в свою преступную сеть многих других сотрудников ЦК и даже членов и кандидатов в члены Политбюро, что он был завербован во время болезни в Германии в шпионы и прочее не соответствовали действительности. Подписи под фальшивыми самооговорами, были выбиты из него преступным путем — побоями и издевательствами. Вопросы к следователям, которые Сталин лично писал и отправлял им, подтвердили, что именно он, Сталин, фабриковал дела против своих соратников. Не был Карл Янович Бауман ни участником группы Троцкого, ни сообщником Бухарина и Рыкова. Сталин видимо просто приходил в ярость от самостоятельности Баумана, когда тот писал открыто, что сталинский любимчик Лысенко не пользуется уважением коллег-ученых, когда он не смог заставить замолчать американца Мёллера и тот произносил нежелательные Сталину фразы публично, когда Бауман, несмотря на запрет Конгресса в СССР, продолжал настаивать на нем в письмах Сталину, да еще "бахвалился" тем, что отдел науки объясняет всем, что конгресс не отменен. Наверняка подобные факты копились в памяти мстительного вождя и раздражали его. Вместо поиска решения вопросов Сталин знал один путь противодействия чужому мнению — физическое истребление инакомыслящих.
Если вспомнить рассказанное в предыдущих главах о трагических судьбах других высокопоставленных руководителей сельским хозяйством и сельскохозяйственной наукой страны — академика Арона Израилевича Гайстера — заместителя наркома земледелия и вице-президента академии сельсхознаук, арестованного 1 июля 1937 года и затем расстрелянного, арест 7 ноября того года и расстрел в начале 1938 года наркома земледелия СССР Михаила Александровича Чернова (его преемник на этом посту Р. И. Эйхе был арестован 29 апреля 1938 года и позже расстрелян также), расстрел президента ВАСХНИЛ А. И. Муралова 30 октября 1937 года и множество других арестов и расстрелов, станет ясно, что Сталин перешел к уничтожению любого, кто осмеливался сделать что-то не нравящееся кровавому диктатору. Ни в одной стране мира таких зверств над министрами и руководителями ведомств, над президентами и вице-президентами академий, не вовлеченных ни в одну сколько-нибудь значимую акцию, направленную против главы государства, не могло случиться. А Сталин убивал лидеров своей страны и крупнейших ученых, гораздо более образованных и знающих, чем он, одного за другим.
