Таши прибывает в отель и объявляет с большой помпой:
— Я приехал, сэр.
Я решил, что Таши не шпион. Он недостаточно умен. Либо так, либо он очень хороший шпион. Нет, Таши скорее гид или, в журналистском жаргоне, решала. Решала организует интервью, интерпретирует, выбивает информацию из сопротивляющихся чиновников, обеспечивает сочные анекдоты, получает фотографии, кофе, а иногда даже пишет статьи. Другими словами, решалы делают большую часть работы корреспондента очень задешево или бесплатно. Кто-то может найти это несправедливым, даже неэтичным. Может быть, но отношения решала — корреспондент имеют долгую и славную традицию. И я не собираюсь ее нарушать.
Однако я обеспокоен, что Таши не может быть хорошим решалой. Его английский слишком груб, и он явно новичок в этом деле и зелен, как авокадо. Должно быть, я позволил моим опасениям проскользнуть к кому-то еще в гостинице, потому что я получаю звонок от босса Таши — Сонам, менеджера турфирмы, организующей мою поездку.
— Я понимаю, что вы недовольны Таши, — говорит она категорически.
Ничего себе, я думаю, какая маленькая страна.
— Нееет, — я смущен своей неосмотрительностью. — Я им невероятно доволен.
Она не успокаивается, предлагая назначить другого гида. Я мог бы согласиться, мог бы бросить Таши прямо там, но по причинам, которые я до сих пор не совсем понимаю, я решил остаться с ним.
Мое недовольство, однако, дошло до Таши. Он интерпретировал мою критику так, будто я считаю, что он не открывает достаточное количество дверей или носит недостаточно вещей, так что он удвоил свои усилия.
Мы едем вниз по склону к Тхимпху. Каждый, кто посещал город, любит отметить, что это единственная в мире столица без единого светофора, так что я тоже скажу это. Тхимпху является единственной в мире столицей без единого светофора. Вместо этого на главном перекрестке полицейский в белых перчатках направляет трафик четкими, почти комическими жестами. Несколько лет назад они пытались заменить полицейского собственно светофором, но он не понравился королю, а король — отец нации, всегда прав и непогрешим, так что все согласились, что это была плохая идея, и светофор убрали.
Тхимпху — симпатичный город, размером с Берлингтон, штат Вермонт. Горизонт представляет собой клубок линий электропередач и молитвенных флагов.
Жизнь в Тхимпху напоминает мне описания жителей Шангри-Ла: «Они были добродушны и мягки, любознательны, вежливы и беззаботны, заняты на бесчисленных рабочих местах, но никогда не спешили».
В Тхимпху есть нужное количество суеты и хаоса: индийские торговцы, дешевые гостиницы, спутниковые тарелки на крышах домов, как дикие грибы, знаки благодарности за то, что люди не плюют на улице, грязные интернет-кафе, покосившиеся бамбуковые строительные леса, загорелые туристы в кроссовках, их гиды, идущие следом, словно агенты секретной службы, бутанские женщины, несущие зонтики, чтобы оградить себя от полуденного солнца.
И бродячие собаки. Много бродячих собак. Они лежат на солнце или бегают по улицам. Они делают это с ощущением непобедимости. Они знают, что никто не осмелится сбить их. В Бутане собаки — короли дороги. В последний раз я видел такую гордыню у животного в Индии, где корова, самодовольная в своей святости, стала большой проблемой. Коровы стоят посреди дороги и жуют свою жвачку, всем своим видом демонстрируя — только посмей объехать или ударить их! Наслаждайся своей следующей жизнью бородавочника, приятель.
В следующей жизни я хочу быть бутанской собакой. Люди уважают их. Почему? Конечно, есть буддийское уважение ко всем живым существам. Но эта вера, безусловно благородная, не так альтруистична, как нам кажется. Если вы верите в реинкарнацию, то вы также верите, что вы могли бы вернуться в следующей жизни лошадью или коровой, и, если да, вы бы хотели, чтобы к этим животным относились хорошо. Вот как Рингжин Дорджи, цитируемый в книге Барбары Крозетт о гималайских буддийских царствах, описывает это явление: «Сегодня моя мама может быть человеком. Но, когда я умру, я могу возродиться собакой, и моя мама будет сукой. Поэтому вы должны понимать, что все живые существа — мои потенциальные родители. Мои родители бесконечны. Пусть мои родители не страдают».
Когда я впервые прочитал этот отрывок, он произвел на меня большое впечатление. Не только сомнительное предположение, что «моя мать может быть сукой», но более глубокое понятие, что наши родители бесконечны. То, что мы все связаны.
Я беру газету «Bhutan Observer». Мне бросается в глаза заголовок: «Нелегальная торговля в темных переулках». О, нет, думаю я, у Бутана проблемы с наркотиками или, что еще хуже, с контрабандным оружием. Я читаю: «Основные пункты проданных здесь фруктов, овощей и свежих молочных продуктов». Производители, оказывается, не могут продать все свои товары во время санкционированного рыночного выходного дня, так что они торчат вокруг Тхимпху в понедельник и подпольно торгуют цукини и спаржей перед поездкой обратно в свои деревни. По-видимому, это то, что считается преступлением в Бутане. Но полиция беспокоится. Они знают, что это скользкий путь: продажи на черном рынке цукини и спаржи могут легко привести к началу торговли куда более злостными продуктами. Очевидно, что низкий уровень преступности (про убийства в Бутане практически ничего не слышно) способствует общему счастью здесь. Неудивительно, что места с высоким уровнем преступности занимают низкие позиции по шкале счастья. Хотя есть исключения — например, Пуэрто-Рико, где уровень преступности высок, считается счастливым. Причины менее очевидны, чем вы могли бы подумать. Ограбленный или избитый, конечно, не очень-то счастлив, но жертвы преступлений по-прежнему составляют незначительную часть населения (в большинстве стран, по крайней мере). Не преступление само по себе делает место несчастным. Это ползучее чувство страха, которое пронизывает жизнь каждого, даже тех, кто никогда не был и, вероятно, никогда не будет жертвой преступления.
За последние несколько десятилетий, Бутан добился огромных успехов в тех показателях, которыми увлекаются люди, использующие такие слова, как «метрики». Ожидаемая продолжительность жизни увеличилась с сорока двух до шестидесяти четырех лет (хотя это все еще не 250 лет в Шангри-Ла). Теперь правительство предоставляет бесплатную медицинскую помощь и образование для всех своих граждан. Бутан — первая в мире некурящая нация; продажа табака запрещена. Монахов куда больше, чем солдат. Армия большей частью занимается производством алкоголя: бутанского ликера, пива Red Panda и моего любимого Dragon Ram. Представьте себе, если бы все армии в мире занимались алкогольным бизнесом. «Занимайтесь выпивкой, а не войной» — могло быть стать лозунгом для нового поколения пацифистов.
Я хотел бы узнать больше о политике Бутана в отношении ВНС, целью которого является дополнение мерила счастья к более традиционным мерам прогресса. Они это всерьез? Каждый, кто хоть краем уха слышал что-то о Бутане, советовал мне встретиться с Карма Ура. Он считается самым мудрым человеком страны и составляет настоящий мозговой центр. Жду встречи с ним с нетерпением отчасти и потому, что он обладает такой интеллектуальной силой в этой стране, много думает о природе счастья, ну и, конечно, я не встречал еще никого по имени Карма.
