Слау находится в нескольких милях к западу от аэропорта «Хитроу», в непосредственной близости от автомагистрали М25, лондонского эквивалента кольцевой дороги в Вашингтоне. Это ставит Слау в положение пограничной территории — ничьей земли. Не лучшее пространство. Я прогуливаюсь по Хай-стрит. Достаточно приятно. Это пешеходная зона, которая сразу же подкупает меня. Трафик никогда не был связан со счастьем, и это справедливо и для водителей, и для пешеходов. Здесь есть и магазинчики Fish&chips, и ларьки с курицей карри, а также непомерное количество ломбардов и букмекерских центров. Цвета приглушенные и варьируются от насыщенно-серого до бледно-серого. Люди, кажется, тоже серые и слегка растрепанные. На ум приходит слово «непривлекательный». Да, Слау является непривлекательным местом.
Слау имеет большую долю «хулиганов» — «yob», британский термин для молодых людей, которые ищут себе неприятностей («yob» — это «мальчик» на английском, написанный наоборот). Я был предупрежден об этом. Я не могу серьезно воспринимать эту угрозу, впрочем. Для меня «yob» звучит как мягкая игрушка, а не социальная угроза.
Я беру местную газету, «Обозреватель Слау», и просматриваю заголовки. Вот история о растущей устойчивости к «ползучести супермаркетов» и обилию мегамоллов, а вот — о странном парне, который наблюдает за женщинами в отделе замороженных продуктов. Вот история о вражде, которая разразилась между конкурирующими перевозчиками такси. Судя по всему, они борются за то, кто имеет право забрать пассажиров на железнодорожной станции. Вот история о языковых курсах для новых иммигрантов и о том, кто должен платить за них.
Слау, как и большая часть Великобритании, мультикультурен. С одной стороны, это хорошая новость. Иммигранты приправляют мягкую британскую кухню и мягкую британскую личность. С другой стороны, влияние иммигрантов приносит проблемы. В частности, исламские террористы. Это то место, где политкорректность и счастье расходятся. Разнообразие, обязательный атрибут толерантности, необязательно делает место счастливым. Самые счастливые страны — Исландия, например, имеют тенденцию быть этнически однородными.
Моя первая цель: забраться под кожу Слау. Отогнуть толстый слой мрака и посмотреть, что лежит под ним. Для достижения этой цели я должен буду погрузиться в сумку моих журналистских трюков. Мы, журналисты, — обманщики, перестаем врать только после секса (обычно). Мой нынешний трюк — звуковые фрагменты и цитаты. Как и все великие соблазнители, мы адаптируем наши увертюры к завоеванию из того, что есть под руками. Поскольку я радиожурналист, моя задача была осложнена необходимостью микрофона. Вы будете удивлены, как много людей во всем мире страдают от боязни микрофонов. У японцев, например, особенно тяжелый случай. Я помню, как однажды достал мой микрофон в универмаге Токио. Судя по явному ужасу в глазах людей, можно было подумать, что я просто достал полуавтоматический пистолет или снял штаны.
В арабских странах крайне важно любезно принять много, много чашек чая, прежде чем просить что-нибудь, что могло бы быть истолковано как вопрос по существу. В Индии, я обнаружил, что это, наоборот, был способ заставить людей говорить. В Америке боязнь микрофонов встречается крайне редко, так что никакой прелюдии не требуется. Задача состоит скорее в том, чтобы заставить людей перестать говорить.
Я не был уверен, как обращаться с англичанами. Я подумал было попробовать прямой путь: «Привет, меня зовут Эрик. Я из Америки. Вы счастливы?» — но быстро отклонил эту идею, которая, несомненно, вызовет ответы, в которых непременно будет слово «дурак».
Вместо этого, как заправский журналист, я решил зайти в местную парикмахерскую. Это традиционный прием среди журналистов, почти как интервью с местным водителем такси, но я не хотел бы участвовать в междоусобице таксистов в Слау.
Парикмахерская «Sabino» выглядит как местный институт. Другими словами, она выглядит старой. И немного затхлой. Мой план должен начать воплощаться, как только другой клиент выйдет. Это блестящий план, за исключением одной незначительной детали: у меня нет волос. Нет проблем. Я обнажу другое оружие из моего арсенала журналиста: юмор.
— Скажите, вы предлагаете скидки на пересадку волос?
— Нет, но мы не взимаем пошлину за поиск.
Хороший ответ, парень. Английский юмор в лучшем виде. Остроумный парень Тони. Густые, черные волосы. Туловище размером с небольшой холодильник. Тони живет в Слау всю свою жизнь. Тоскливое место, говорит он. Вы всегда можете найти работу здесь, если хотите. Или нет. Тони немного напрягается, когда я упоминаю стихотворение «Дружественные бомбы». Это было давным-давно, говорит он, к тому же, одна из дочерей поэта извинилась от его имени. Дело закрыто.
— Итак, что же хорошего в Слау? — спрашиваю я, и Тони сканирует мою голову, не находя ничего похожего на волосы.
— Ну, мы в центре города. Вы можете добраться отсюда куда угодно — это займет всего двадцать минут до Лондона. Виндзорский замок совсем близко.
Звоночек звенит в моей лысой голове. Это никогда не хороший знак, когда лучшая рекомендация о месте состоит в том, что она рядом с другими местами. Просто спросите жителей Нью-Джерси. Я говорю с Тони, говорим еще немного, а потом я встаю, чтобы уйти.
Я иду к двери, когда Тони рекомендует мне посетить музей Слау.
— Убедитесь, что потратите на дорогу не более двадцати минут. А то можете пройти мимо.
Я не могу сказать наверняка, присутствует в словах Тони сарказм или нет, но я решил оставить для него такую возможность.
Я нахожу музей Слау на краю Хай-стрит. Он выглядит неприглядным и покинутым. Я иду внутрь, плачу небольшую сумму, и прогуливаюсь вокруг экспонатов. Я изучаю ценные факты о Слау. Например, еще в семнадцатом веке Слау был популярной остановкой для путешественников между Лондоном и Батом. Другими словами, даже тогда это было место рядом с другими местами. Я узнаю, что фермеры Слау имели «такие обильные источники конского навоза, что им не приходилось бросать свои поля». Хорошо.
Что мы имеем в итоге? Исторически сложилось, что Слау был пит-стопом, полным навоза.
Другой экспонат — старая черно-белая фотография армейских грузовиков, выстроенных далеко, насколько хватает глаз. Я читаю надпись: «Во время Первой мировой войны Слау был использован в качестве ремонтной базы для военных транспортных средств, получив прозвище „свалка“».
Вы должны знать еще кое-что о Слау. Подождите, подождите, тут есть больше. Аккуратно расположенные за стеклянной витриной некоторые из продуктов, производимых в Слау: носки, спичечные коробки, освежители воздуха Air Wick (это все из-за навоза, без сомнения), крем для ногтей, батончики Марс. Радар, якобы изобретенный в Слау, тоже.
Как ни парадоксально, я думаю, учитывая, что на чьем-то радаре Слау вряд ли появится.
Мои двадцать минут истекли. Мне нужно выпить. Еще раз, для исследовательских целей. Если вы хотите узнать английский город, вам нужно провести время в местном пабе. Не верьте мне на слово. Так говорит антрополог Кейт Фокс. Она провела годы, тщательно изучая сограждан, как будто она изучает племя каменного века в Папуа — Новой Гвинее. В своей книге «Наблюдая за англичанами» она описывает важность питьевого ритуала туземцев: «Невозможно даже попытаться понять англичан, не тратя время в пабах».
