– Вон они! – крикнул дядя Гриша, спустившийся к воде и вошедший в нее по колено. Он закатал брючины и, кажется, готов был плыть навстречу, чтобы помочь запыхавшимся искателям приключений.
Но Мишка уже ткнулся коленями в твердое дно под слоем ила и на карачках выполз на берег. Отец молча схватил его за руку и потащил домой. У Потапыча не осталось сил на сопротивление и мольбы о прощении. Он даже не оглянулся на друзей, которых принял в «горячие объятия» отец Максим. Только услышал звонкие шлепки, напоминающие пощечины.
– Пап! – Мишка обрел голос только у террасы, понимая, что тут уже надо оправдываться, а то будет поздно.
– Деньги воровать?! – грозно обличил его отец. – Я тебе покажу!
Он втолкнул сына на террасу, и Мишка опомниться не успел, как оказался лежащим у отца на коленях, а тот его стал весьма болезненно шлепать. Через минуту, правда, он отпустил Потапыча, и тот, зареванный, бросился к себе на кровать.
– Рыдает он еще! – возмущенно заметил отец. – Скажи спасибо, что ремня не схлопотал. А надо бы.
– У тебя рука и так тяжелая! – жалобно и одновременно подхалимски проревел в подушку Потапыч.
– Где ты был? – Отец облокотился о высокую спинку кровати в ногах у Мишки.
– Мы гуляли. Что тут такого?
– Да мы думали, что вы утонули! – снова взорвался отец. – Кирилл пришел, сказал, что лодку вы у него брали, а ее, пустую, прибило к нашему берегу.
Мишка выглянул из-под руки с интересом. «Значит, это Кирькины козни, – подумал он. – Ну держись, Кирочка! Получишь ты от нас кренделей! Переплыл речку и увел лодку, а деньги-то взял».
– Что ты там мозгуешь? – спросил отец устало. – Куда вы плавали?
– На тот берег.
– Зачем? И для чего тебе деньги понадобились? Я заказывал книги по коневодству из Москвы, отложил сумму, чтобы без сдачи расплатиться с курьером. Недосчитался ста рублей и попал в неловкое положение.
– Кирьке отдали за лодку, – сознался Мишка.
– Вот интересно, – отец сел у него в ногах, – почему-то Димке и Егору эта мысль в голову не пришла, я имею в виду – деньги у отца украсть.
– Так отец Максим их же убьет!
– Вот с этого и надо было начинать. – Петр Михайлович вскочил и забегал по комнате. – Значит, я слишком мягкий, у меня и деньги можно воровать. Да?!
– Ты что? – испугался Потапыч. – Я так не думал. Честно.
– Оно и видно по твоим искренним васильковым глазам! – усмехнулся отец. – Завтра дома посидишь, английским наконец позанимаешься, о своем поведении подумаешь.
Мишка промолчал, понимая, что спорить в такой ситуации бесполезно и опасно.
Отец ушел к себе в комнату и зашуршал страницами книг, наверное новых, привезенных курьером.
Потапычу стало жалко себя, одинокого, побитого.
«А он там сидит, книжки почитывает!»
– Потапыч, хватит завывать, иди сюда! – раздался спасительный голос из соседней комнаты.
Мишка босиком промчался и нырнул к отцу в кровать. Тот читал лежа.
– Стыдно? – уточнил Петр Михайлович.
– Угу, – согласился Потапыч из вежливости.
– Так я тебе и поверил! – улыбнулся отец.
Мишка положил голову отцу на живот и притих.
– Чего пригорюнился, добрый, но озорной мо́лодец?
– Думу думаю, – в тон ему ответил Мишка, довольный, что отец уже не сердится. – Я там нашел кое-что…
– Где – там?
– Ну там, не важно где, – уклонился от прямого ответа Потапыч. – Погоди.
Он сорвался с места и метнулся к себе в комнату за найденным ножом.
– Вот! Смотри!
– Это еще что?! – изумился отец. – Откуда? У деда Мирона поддедюлил? Не знал, что у него такой есть.
– Вовсе нет! Что я, вор какой-нибудь…
Они с отцом переглянулись – и Мишка покраснел.
– Нет, ну правда, я не брал. Нашел.
– Да где же? – начал терять терпение отец.
– На той стороне реки, под мостом, где железная дорога, – сознался он.
– Вот вы куда забрались. Ничего умнее придумать не могли? Балбесы! Димкина идея?
– Ага, – открестился Мишка, уверенный, что Димка, если его спросят, обязательно переведет стрелки на него. Хотя Димку и спрашивать не станут. Отец Максим наподдаст и ему, и Егору, не вдаваясь в детали.
– Я его отцу скажу. Пускай вложит ему ума.
– Папочка, не надо! Ему уже будь здоров как попало. Ты же знаешь отца Максима. Он такой злой!..
– Он не злой, а как раз-таки наоборот. Своим чадам добра желает, чтобы понимали, как себя вести. Баловством и потаканием хорошего человека не вырастишь.
Мишка почесал за ухом, думая, что, если судить по шпанистым Егору и Димке, методика отца Максима не очень-то действует, хотя, в общем, так же, как и отцовская, более мягкая.
– А почему ты решил, что я у деда Мирона этот ножик взял?
– Это явно не простой нож.
– Значит, это не нож какого-нибудь маньяка?
– Бог с тобой! Не городи чепухи. Это старинная вещица. Надо у деда Мирона спросить. Не порежься и прибери его от греха подальше, чтобы твои дружки до него не добрались. Это не игрушка. Увижу, что с ним играете, отберу.
– Давай завтра к деду Мирону съездим? Расспросим его про нож.
– Ты вообще-то наказан, – напомнил отец неуверенно. – А к деду мне надо. Это факт. Весь день сегодня ему названивал – он трубку не берет. Никак мобильный телефон не освоит. Неужели тебе трудно его научить?
– Он тупой.
Мишка тут же получил шлепок по губам.
– Я тебе дам деда хаять!
– Да я не в том смысле, – надулся Потапыч. – В технике не разбирается. А так он, конечно, умный. Ты же знаешь, как я его люблю. Вдруг с ним что случилось? Давай съездим.
Мишка так и уснул у отца под боком.
* * *
Дед Мирон отличался упрямым характером. Он мог из принципа не отвечать на телефонные звонки, заставляя внуков, Петра и Веру попереживать.
«Раньше жили без телефонов, – неизменно говорил он, когда Петр его упрекал, – так друг к другу в гости чаще ездили».
«Намек понял, – отвечал в таких случаях Петр Михайлович. – Будем чаще наведываться. А телефон все же бери. Мало ли что. Хутор у вас небольшой, на отшибе, народ преклонных лет. Мало ли какие лихие люди позарятся. Иконы у вас старинные. И оружие кое-какое имеется старого образца».
«Вот именно», – подмигивал дед, намекая на то, что шашкой он владеть умеет и справится с любым налетчиком…
Когда Мишка с отцом утром приехали к деду, Потапыч первый забежал в дом, увидев краем глаза какие-то странные темные пятна на крыльце.
