Доев, она поднялась и по привычке, как в обители, понесла тарелку на кухню. Аид перегородил ей дорогу так быстро, что она только вздрогнула. Подняла на него испуганные глаза.
— Иди наверх, — приказал он.
Оникс молча развернулась, поставила тарелку на стол и пошла к лестнице. В своей комнате она походила из угла в угол, не зная, чем себя занять. На улице лил дождь, и в комнате стало темно и прохладно. Она застыла у окна, рассматривая водяные дорожки. Предательница-дверь даже не скрипнула, когда он вошел, так что Оникс уже привычно вздрогнула, ощутив обнявшего ее мужчину. Она вздохнула.
— Ты не можешь оставить меня в покое? — с тоской спросила она.
— Не могу, раяна, не могу. Меня тянет к тебе невыносимо. Ты должна быть благодарна мне. Мы сейчас не трясемся в седлах под ливнем, а находимся в тепле… и уюте.
— За что мне быть тебе благодарной? Если бы я не встретила тебя, сейчас я была бы дома. Как же я жалею о том дне! Жалею, что не оставила тебя подыхать!
— Тебе так хорошо удается меня злить, раяна. Говори еще.
Оникс осеклась, почувствовав его возбуждение.
Он скользнул ладонями по ее телу. Сжал ей грудь.
— Я хочу посмотреть на тебя, — тихо сказал он. — Разденься.
— Нет!
— Да. Ты будешь делать то, что я говорю.
— А то что? — с отчаянием спросила она. — Будешь бить меня? Или снова причинять боль?
Он рассмеялся.
— Нет, раяна. Тебе — нет. Я буду причинять боль другим, например, нашей славной хозяйке. Я могу сделать ей очень больно… Хочешь?
Оникс передернула плечами. Чудовище.
— Разденься, — снова приказал он и отошел, сел в кресло, вытянул ноги.
Оникс не поворачиваясь скинула сапоги, торопливо стянула жилет, рубаху и штаны. Застыла, все так же глядя в окно, но уже не видя дождя.
— Иди сюда.
Она резко повернулась и подошла, не поднимая глаз. Смотреть в его лицо девушке не хотелось. Он протянул руку, дернул ее на себя, усадил на колени спиной к своей груди. Оникс забилась.
— Ты меня возбуждаешь, — протянул он, — сделай так еще.
И она застыла, напряженно выпрямив спину и сведя колени. Аид распустил ей волосы, рассматривая прядки на свет, наматывая их на свою ладонь, пропуская через пальцы. Его дыхание учащалось, и Оникс дрожала от страха. Аид перекинул волосы ей на грудь, чуть нажал на спину, заставляя девушку немного наклонится вперед. Левой рукой он держал ее поперек талии, а правой водил по спине, там, где цвел лори. Ее цветок двигался за его рукой, перемещался, и Оникс было слегка щекотно, и она снова заерзала, пытаясь избежать этого прикосновения.
Аид за ее спиной издал тихий рык и опрокинул ее на себя. Руки в перчатках легли на ее грудь. Оникс старалась не смотреть. Она ненавидела его руки и эти черные перчатки, которые всегда были на нем.
— Поерзай еще, — выдохнул он.
Девушка тихо всхлипнула и чуть-чуть передвинулась.
— М-м-м, как сладко… — прошептал он. — Ты даже не представляешь, что я мечтаю с тобой сделать, сладкая раяна.
— Рада, что у меня не столь больная фантазия, — тихо отозвалась она. Он снова рассмеялся.
— Мне нравится твой язык. Как жаль, что я не могу применить его по назначению. Но мне пришлись по вкусу наши игры в воде. У меня для тебя… подарок.
Лавьер вытащил из кармана длинную нитку розового жемчуга — настоящее богатство. Оникс с отвращением отвернулась.
— Не нравится? А ты привереда, раяна. Тогда найдем этой безделушке другое применение.
Он сделал из нити петлю и стал медленно проводить ею по телу девушки. Жемчужины были гладкие, прохладные и рождали в теле приятное ощущение мягкости… нежности… неги.
— Тебе ведь приятно? — негромко спросил он.
Оникс не ответила, какая разница, что ей приятно? Он ведь все равно будет делать то, что хочет. А сейчас аид хотел забавляться… И помешать ему Оникс не могла.
Гладкие жемчужины скользнули по ее животу, а потом он отпустил петлю, и бусины упали вниз.
— Раздвинь ноги, — приказал он, — вот так…
Он пропустил жемчужную нить между ее ног и сдвинул их. Только теперь бусины лежали на ее самом чувствительном месте и глубоко между ее нижних губ и ягодиц. А потом он стал эту нить двигать. Вверх — вниз. Вверх — вниз. И снова. Гладкие бусины скользили, а по телу Оникс пошла сладкая тягучая волна.
— Вот так, раяна… вот так, — шептал он, прижимая к себе ее тело. — А теперь назови мое имя.
Вверх — вниз. Чуть быстрее. Чуть глубже. Оникс забилась, пытаясь вырваться. Но из его хватки вырваться было невозможно…
— Давай, раяна, назови.
— Ран.
— Еще раз.
— Ран…
— Добавь «я хочу тебя». — Он дышал тяжело, и Оникс чувствовала, как под ягодицами напряжен его член. Там словно все огнем горело, рвалось сквозь ткань штанов к ее телу.
Вверх — вниз. Оникс ненавидела жемчуг.
— Говори.
— Ран. Я хочу тебя.
— Да… — он не прошептал, простонал. Сжал ее сосок и задвигался, чуть насаживая ее на себя и не переставая двигать жемчуг. Оникс выгибалась от этой сладкой пытки и ненавидела уже и его за то, что он делает это, и себя, за то, что не может сопротивляться. — Скажи: «Ран, не останавливайся… Ран, еще…»
Оникс повторила.
Ран Лавьер кусал губы, чтобы не сорваться. Он снова не сдержался и пришел к ней. Знал, что это мучительно, что это лишь иллюзия близости, которая не удовлетворяла его и заставляла только мучиться, но все равно пришел. Он хотел видеть ее. Ее лицо, ее тело, хотел слышать ее стоны, ее дыхание. Хотел, чтобы она называла его по имени и желала близости… Он умел играть в эти игры, использовать для возбуждения не только руки и язык, но и другие предметы. И покупая в городе нить розового жемчуга, он уже знал зачем…
Только не учел, что играть с раяной, слишком опасно. Искушение так велико… Запретная игра, от которой он был не в силах отказаться. Он двигал нить и неосознанно прижимал ее все сильнее, мучаясь и ища разрядки, желая хоть какого-нибудь соприкосновения с ее телом. Хоть малейшего. Она лежала на нем, обнаженная, восхитительная, задыхающаяся от его ласк, а он не мог до нее дотронуться. Аиду хотелось завыть.
Вверх — вниз. И тело девушки выгибается дугой, она стонет, бьется, а он отбрасывает нить и с силой прижимает ее ягодицы к своим бедрам. Чуть отпускает и прижимает снова.
Это невыносимо.
Он быстро приподнял раяну, освободил член, положил между ними тонкий шелковый платок. И прижал ее к себе.
— Скажи… еще… раз.
Оникс повернула голову. Архар! Как же близко ее губы. Розовые, влажные, чуть раскрытые… Созданные для поцелуев. Такие манящие. Так близко… Невыносимо… Только бы сдержаться…
