Оникс повела плечом. Прошла через комнату на носочках, зябко поджимая ноги на холодных досках, и залезла под покрывало. Аид сел на кровать, Оникс демонстративно закрыла глаза и повернула голову к стене.
— Ты такая красивая, — тихо сказал он. Оникс не реагировала. — Просто преступление быть настолько красивой. И желанной.
Девушка не выдержала, открыла глаза.
— Да, и за это преступление меня убьют. Спасибо, что напомнил.
Он протянул руку. Сдвинул светлую прядку с ее щеки. Дотронулся до губ, провел по шее. Оникс отвернулась.
— Посмотри на меня, раяна, — так же тихо сказал он.
— Оставь меня в покое! — прошептала она. — Пожалуйста, уйди!
Он продолжал гладить ее лицо. Оникс крепко сжимала зубы, дергаясь от этих легких прикосновений.
Кровать скрипнула, прогибаясь под его весом. Он навис над ней, с жадностью рассматривая лицо.
— Посмотри на меня.
Оникс распахнула глаза, надеясь, что ее взгляд выражает полную меру ее злости и презрения.
— Как тебя зовут?
Она поморщилась. И не надоело ему задавать один и тот же вопрос? Сколько можно! Неужели не понятно, что она не ответит?
Руки в перчатках медленно потянули покрывало, стягивая его с девушки.
— Не трогай меня! — прошипела она.
— Разве я трогаю? Если бы я мог тебя… трогать… ласкать, чувствовать…
Он склонил голову, проводя пальцами по ее телу. Снова, снова этот взгляд, эти прикосновения. Этот мужчина, которому нравилось ломать ее. Которому было наплевать на ее ненависть и ее чувства, который привык просто брать то, что он хочет.
Оникс коротко вздохнула. А потом скользнула рукой под тюфяк, вытащила нож и уперла кончик лезвия аиду в грудь, туда, где у обычных людей бьется сердце.
Лавьер опустил голову, посмотрел на ее руку, решительно сжимающую рукоятку ножа, и рассмеялся. Эта игра становилась все занимательнее.
— Не трогай меня, — прошипела Оникс.
— Неужели сможешь? — улыбаясь, спросил он.
— Не трогай меня, пес! Или я сделаю это!
— Так сделай, раяна, — глядя ей в глаза, сказал он. — Сделай, я не буду сопротивляться. Воткни глубже. Один раз я уже позволил тебе ранить меня, так интересно было, как далеко ты можешь зайти… Давай, сделай. Убей меня, и аркан исчезнет, может, тебе даже удастся убежать…
Оникс с отчаянием смотрела в его глаза. Сумасшедший. Совершенно…
— Хочешь, я помогу тебе, раяна? — улыбнулся аид.
Он чуть склонился, так что черная ткань рубашки прогнулась под кончиком ножа.
— Это не трудно, — продолжил он, — убить человека. Совсем просто. Одно движение, и жизнь обрывается. Ну же, не бойся, воткни его в меня. Ты ведь хочешь свободы? Это твой шанс.
Он склонился еще сильнее. Нож разрезал ткань и уперся в кожу.
— Бей сильнее, — шептал он, — давай. Иначе я сделаю с тобой, что захочу… Останови меня, раяна.
Оникс в отчаянии смотрела в его лицо, в зеленые глаза. Он сделал еще движение, просто напарываясь на нож, не переставая улыбаться, и по черной ткани медленно поползло пятно крови.
Девушка закусила губу. Сумасшедший. Совершенно ненормальный безумец! И со всхлипом нажала сильнее, уже понимая, что не сможет… Наверное, она глупая и слабая, потому что это шанс, а она… колеблется. Оникс смогла бы убить в драке, в запале борьбы, когда нет времени на раздумья, а кровь бурлит в жилах от страха и агрессии, но вот так… Глядя в глаза. Просто воткнуть сталь в чужое тело? Ненавистное, пугающее, но живое? Как это сделать? Трудно… Надо… Еще чуть-чуть…
Аид перехватил клинок и сжал в ладони.
— Не стоит воровать нож, если не можешь убить, — спокойно сказал он.
Оникс в ужасе уставилась в его глаза.
— Ты знал… — выдохнула она. — Знал, что нож у меня…
Он усмехнулся.
— Я ведь сказал тебе, чтобы ты это сделала. Теперь мы будем делать то, что хочется мне.
Она вскрикнула, когда аид снял с нее покрывало, закинул ее руки за голову и одной ладонью сжал запястья. Подцепил ножом воротник ее ночной сорочки и распорол ее. Оникс дрожала, чувствуя прикосновение кончика ножа к своей коже. Он убрал ткань и провел лезвием по ее животу. От ощущения холодной стали, от ужаса на глаза навернулись слезы.
— Тебе нравятся такие игры, раяна? — спросил он. — Расскажи, что тебе нравится? Как много мужчин ласкали тебя? Твое тело так красиво… совершенно. Трудно устоять перед искушением. Скажи мне, какие ласки ты любишь, я хочу знать.
Он говорил и водил ножом по ее телу, чуть переворачивая клинок.
Оникс застыла, боясь пошевелиться, сжимаясь от этих касаний. Сталь замерла у ее соска, обрисовала навершие полукругом, оцарапав кончиком кожу. Не больно, но так жутко, что из глаз потекли слезы.
Аид замер, внимательно глядя на нее, чуть нахмурился. Убрал нож. Он и сам ходил по краю, ее тело было куда опаснее безобидного кухонного ножа. Но от вида лезвия, скользящего по ее коже, он возбудился так, что застучало в висках… Не то чтобы Лавьер был большим любителем подобных игр, скорее он добавлял их в качестве легкой приправы, чем подавал основным блюдом. Хотя порой его извращенное сознание все же требовало более острой близости. Иногда слишком острой. И согласия своей партнерши или партнерш он обычно не спрашивал. Правда, он всегда тонко чувствовал край, на котором стоит остановиться, чтобы не сорваться в бездну.
Лишь после встречи с раяной границы его осознания грани стали все сильнее размываться, и он уже не знал, чего хочет больше: удержать на краю или упасть? Аид разозлился, когда Гахар сказал ему, что девушка стащила на кухне нож. И почему-то испугался. Испугался, что она сделает что-нибудь… с собой. Поэтому и рванул в ее комнату, хотя, стоя у реки, обещал себе больше этого не делать.
Он стал с поразительной регулярностью нарушать собственные обещания.
И сейчас она лежала перед ним. Открытая, доступная, кусала свои прекрасные губы, вздрагивала. У него мутилось в глазах от вожделения, от похоти. Одержимость этой девушкой становилась все сильнее.
— Я хочу, чтобы ты кое-что сделала, раяна, — хрипло сказал он, — надень.
Он протянул ей бархатные перчатки. Оникс медлила, и аид схватил ее ладонь, сам натянул ткань на ее пальцы, сжимая зубы.
Девушка с недоумением смотрела на него. Перчатки были длинные, выше локтей, из гладкой, прохладной на ощупь ткани.
— Я хочу, чтобы ты потрогала меня, — сквозь зубы сказал он, нависая над ней. Оникс сжала губы.
— Я не буду…
— Не зли меня. — Зеленые глаза стремительно темнели. — Лучше не зли. И все останутся живы.
Оникс вздохнула. Сопротивляться аиду было бесполезно. Что она могла сделать? Для него убить как вздохнуть — так же легко… И Оникс уже поняла, что убьет он не ее, а в первую очередь Дорею. Если бы хозяйка дома знала, сколько раз ее жизнь висела на волоске, на тонкой ниточке прихотей Сумеречного пса!
