— Я хочу на воздух.
— Хорошо. Пойдем, — согласился аид.
И крепко взял ее за руку. Через плечо бросил приказ псам, чтобы оставались в гостином доме, и повел Оникс к выходу.
Утро было прохладным, хоть и сухим, городок только просыпался, гулко аукал голосами разносчиков, шелестел проезжими экипажами. Аид держал девушку за руку, сняв перчатки. Ее теплая ладонь наполняла его странным ощущением довольства, какой-то гармонией и полноценностью, глубинным осознанием, что всю жизнь ему не хватало вот этой вот ладошки в его руке.
Он усмехнулся, качнул головой. Власть лори, чары раяны. Он знал о них. И с привычной для аида решительностью боролся. Ран Лавьер никогда не проигрывал, а значит, и чары раяны он сможет победить. Сломает, согнет, раздавит, как делал всегда, не позволит завладеть собой. Он привык брать, а не отдавать, и сейчас намеревался сделать то же самое. Взять раяну. Подчинить. И ничего не отдавать взамен.
Хотя почему же ничего?
Он готов был дать ей многое. Богатство и роскошь, которых Оникс никогда не знала. Чувственные наслаждения. Защиту от всего мира, даже от Темного Владыки. Жизнь, в конце концов! Разве не достойная плата? Тысячи женщин с радостью согласились бы на такие условия! Жизнь в довольстве и неге вместо убожества обители скорби — разве не подарок?
Аид хотел подарить ей жизнь. И предвкушал радость в ее глазах, когда она это поймет.
Поэтому Лавьер почти улыбался, рассматривая город, хотя ничего красивого в скоплении каменных домов он не видел. Просто отмечал по привычке узкие проулки, где может затаиться убийца, шумные проспекты, где может затеряться он сам, пути отступления и способы атаки. И поглаживал узкую ладонь Оникс.
— Куда ты хочешь пойти? — спросил он.
Девушка пожала плечами. Как ни удивительно, но в этот момент она тоже рассматривала переулки и проспекты. Только у нее была другая мысль: как убежать.
Лавьер прижал ее к себе, прямо посреди улицы завладел ее губами. Нормы приличия и этикета аида не волновали.
— Два аркана, Оникс, — выдохнул он ей в губы, — на тебе два аркана.
Она задохнулась. Он что, мысли читает? Ран Лавьер рассмеялся.
— У тебя все на лице написано. Но тебе не сбежать от меня, даже не пытайся. Я всегда тебя найду, — он лизнул ее губы, — всегда. Ты моя.
И снова крепко взял ее за руку.
— Пойдем в торговые ряды, купим тебе каких-нибудь сладостей или безделушек. Расскажи мне о себе, Оникс.
Девушка пожала плечами.
— Мне нечего рассказывать. Я всю жизнь прожила в обители скорби и не была нигде, кроме долины.
— Кто научил тебя обращаться с арбалетом? У тебя меткий глаз.
— Один старик. — Девушка вздохнула. Воспоминания о Катране причиняли боль и в то же время были радостны. — Он пришел умирать, а потом неожиданно очнулся и стал выздоравливать. Дух смерти отпустил его. Какое-то время он жил в обители, помогал по хозяйству и научил меня стрелять из арбалета, сам же его и сделал. Умелый был мастер.
— Своих родителей ты не знаешь? — скорее не вопрос, а утверждение.
— Нет. К обители меня подбросили.
Лавьер кивнул. Он шел медленно, подстраиваясь под шаг девушки, поглаживая большим пальцем ее ладонь. Оникс хотелось отстраниться, но она шла рядом и терпела. И спокойно отвечала на вопросы, понимая, что выбора у нее нет.
— Сколько тебе было лет, когда расцвел лори? — спросил он.
— Он расцвел при тебе, — без эмоций ответила Оникс. — Когда ты приехал в обитель заплатить за спасение.
Легкая горечь все же скользнула в ее голосе. Аид остановился, развернул девушку.
— Ты снова врешь мне, Оникс? — нахмурился он.
— Я говорю правду, — глухо ответила она, глядя ему в глаза. И, наверное, аид увидел в ее глазах, что Оникс не врет. Увидел и рассмеялся, словно она ему подарок сделала. Вообще, сегодня у аида было на редкость хорошее настроение. Он снова поцеловал ее губы. Лавьеру захотелось плюнуть на эту прогулку, взять раяну на руки и отнести обратно в гостиный дом, раздеть и почувствовать ее обнаженное тело. Но девушка была бледна, под синими глазами залегли тени, и он со вздохом выбросил из головы эти желания. Надо потерпеть. Его закаленное и выносливое тело такие ночные забавы совсем не утомляли, а после раяны он и вовсе чувствовал себя превосходно, словно всю ночь купался в живом источнике. И мог бы продолжать и продолжать, тем более что так и не насытился ею. Голод остался, и аиду хотелось еще. Один взгляд на девушку превращал Лавьера в похотливое животное.
Но аид желал наслаждаться раяной долго. Очень долго. Поэтому понимал, что сейчас надо оставить Оникс в покое, что ее тело слишком нежное и уже не выдержит его ненасытности. А ломать свою игрушку Лавьер не хотел. По крайней мере слишком быстро.
К тому же ему нравилось идти рядом с ней по мостовой. Аид не очень понимал, отчего это нехитрое занятие, лишенное всякого смысла и необходимости, доставляет ему удовольствие. Он привык разбирать свои эмоции, отсекать ненужные, но сейчас почему-то не делал этого, позволяя себе просто чувствовать.
И поэтому он шел, держал Оникс за руку, иногда останавливался и целовал ее, желая снова ощутить ее вкус. Улыбался.
— М-м-м, ты сладкая, раяна, — сказал аид, чуть отстранился. — Тебе еще больно? Скажи мне.
Оникс прислушалась к себе и пожала плечами. Больно ли ей? Наверное…
— Хочешь вернуться?
— Нет. Я хочу… еще пройтись.
— Хорошо.
Они дошли до торговых рядов, где уже кипела жизнь. Шумные простолюдинки и торговки наперебой предлагали свои товары, хватали за руки покупателей, зазывали к себе.
— Хасайсский шелк! Сукно! Льняные сорочки! Подходи!
— Румяна и пудра! Белила для щек! Чернила для глаз!
— Заколки! Бусы! Каменья! Подходи без разуменья!
— Сладости! Налетай! Покупай!
Аид посмотрел на девушку.
— Чего ты хочешь? Хочешь конфет? Или что-то из украшений? Пойдем посмотрим.
Он потянул ее в красивую лавку с большими окнами, над дверью которой висела узорчатая надпись «Золотых дел мастер, господин Ивье».
Когда они вошли, к ним сразу бросились симпатичные помощницы мастера, забрали их плащи и предложили присесть в удобные кресла.
— Что вам показать, господин? — с придыханием спросила одна из них, курносая брюнеточка. — Кольца, ожерелья, браслеты? Вы сделали правильный выбор, что зашли к нам, господин Ивье — лучший мастер в городе! Он настоящий волшебник!
Бойкие помощницы шустро забегали, вытаскивая из шкатулок драгоценности, заманчиво выкладывая их на черный бархат. Камни сияли под светом масляных ламп, переливались и рассыпались радужными брызгами. Оникс смотрела на них с отвращением. Помимо воли в памяти всплывало видение длинной жемчужной нити.
