Безмятежно кивнул Гахару, вышедшему из соседней комнаты, с интересом отмечая бледность пса и его сжатые зубы. И решая, что прежде, чем убить, пожалуй, стоит душевно с ним пообщаться, что-то слишком часто его страж стал сжимать зубы и отводить взгляд.
Но эти мысли никак не отразились на лице аида.
— Что делать с телом Ара, господин? — негромко спросил Гахар. — Мы не трогали его до вашего распоряжения.
— Оставьте пока, — спокойно ответил Лавьер, в упор глядя на пса. — Зачем портить себе аппетит перед завтраком? Где Ленар?
— Уже на кухне, господин.
— Хорошо. Распорядись принести мне горячей воды, я присоединюсь к вам позже.
Гахар постоял, словно хотел спросить еще что-то, но промолчал, только покосился на дверь за спиной аида. И пошел на кухню.
Ран Лавьер проводил его взглядом. Ученики цитадели никогда не позволяли себе показывать свои чувства. Тем более Верховному. А на лице Гахара совершенно отчетливо проскользнуло беспокойство за… раяну. И еще злость. Пусть это выражение длилось всего лишь мгновение, но этого хватило аиду, чтобы заметить.
Да, с Гахаром предстоит серьезный разговор.
* * *
Оникс проснулась от его губ, целующих ее.
— Просыпайся, раяна, — сказал Лавьер, провел ладонью по ее телу. — Что нужно сказать?
— Доброе утро, Ран, — отозвалась Оникс.
— Умница.
Он перевернул ее на живот, посмотрел на красные полосы на ее ягодицах. Вот архар, ночью он был так зол, что не подумал о том, как девушка после его хлыста сядет в седло. Кажется, придется задержаться и найти целителя. Если, конечно, в этой дыре есть целитель.
— Вставай, Оникс. Там есть горячая вода, позже я принесу тебе завтрак. Оставайся в комнате, я скоро вернусь.
Он легко коснулся губами ее волос и вышел.
Девушка спрыгнула с кровати, настороженно посмотрела на дверь, а потом бросилась к своим брошенным сапогам, проверила, на месте ли кристалл. И облегченно вздохнула, обнаружив его все там же. Она быстро обмылась, морщась от боли, когда горячая вода попадала на ягодицы, обтерлась холстиной и оделась, уже привычно запрещая себе думать о ночи с Лавьером.
«Я потерплю, — с тихой злостью подумала она, — ничего. Я потерплю».
Помимо воли Оникс вспомнила наслаждение, которое испытывала с ним, и закусила губу, тряхнула головой. Это ничего не меняло. Наоборот, только подстегивало ее злость.
Она осторожно вышла в коридор и дернулась, когда рука в перчатке закрыла ей рот.
— Не кричи, тихо! — шепотом сказал Гахар, нервно оглядываясь. Убрал руку. — С тобой все в порядке? — отводя взгляд, спросил он.
Оникс пожала плечами.
— Я не смогла ничего узнать, — тихо произнесла она и добавила с усмешкой: — Как-то, знаешь, не до того было.
— Неважно. Это уже неважно. — Гахар снова оглянулся, он заметно нервничал, и это насторожило девушку.
— Что случилось?
— Кажется, я допустил ошибку, — быстро сказал он и посмотрел ей в глаза. Сейчас глаза Гахара совершенно четко были голубыми. Он придвинулся ближе. — Оникс, помоги мне. Нужно задержать аида хотя бы на полчаса.
— Зачем?
— Он убьет меня. Если не задержишь его, мне не уйти.
Оникс молча смотрела на него, и Сумеречный скривился от отвращения к самому себе.
— Забудь! — резко бросил он и вдруг взял ее руку, прижал к губам. — Чтобы разорвать аркан, тебе нужно соединить металл с его тела и силу кристалла, просто разбей стекло. У тебя будет несколько часов, позаботься о лошади заранее и беги к воде, так легче сбить след. Вот, возьми и спрячь. Оно дорогое, хватит на первое время, если сможешь убежать, — он быстро вложил в ее руку кольцо с красным камнем, — надеюсь, еще встретимся, Оникс, — сказал он и быстро пошел к выходу.
Девушка немного постояла, глядя ему в спину, засунула кольцо во второй сапог, а потом бросилась на кухню.
— Что ты здесь делаешь? — нахмурился аид, когда она вошла. — Я ведь велел тебе оставаться в комнате.
— Я… — пролепетала девушка неуверенно и пошатнулась, — я хотела воды… Мне стало… нехорошо, прости…
Она схватилась рукой за стол и начала оседать. Аид подхватил Оникс, с беспокойством разглядывая побледневшее лицо, и понес ее в комнату. Девушка дрожала, ее губы побелели, и это не нравилось аиду. Если бы он знал, что она трясется от ужаса, что он догадается о ее уловке, это не понравилось бы ему еще больше. Но поступить иначе Оникс не могла.
Лавьер положил девушку на кровать.
— Лежи, я найду целителя, — сказал он хмуро.
— Не надо. — Оникс схватила его за руку. — Не надо целителя. Я просто полежу, и мне станет легче.
«Проклятый лори, — со злостью подумала она, — действуй же!»
Она постаралась представить, что цветок на ее спине раскрывает свои лепестки еще сильнее, становится ярче, пахнет упоительнее… И прогоняла из своей головы мысли, что сделает с ней аид, если только заподозрит обман.
Лавьер наклонил голову, борясь с желанием поцеловать ее. Эта девушка так странно действовала на него… Необходимость видеть, чувствовать, прикасаться к ней усиливалась с каждым днем.
Оникс чуть выгнулась, откинула голову, приоткрывая губы.
— Мне уже лучше, — прошептала она, не отпуская его руку.
Ран Лавьер задумчиво смотрел ей в глаза. Если бы он не был уверен в чувствах раяны, то подумал бы, что она его соблазняет. А впрочем… Он, пожалуй, разберется с этим чуть позже.
— Что ж, тогда можно и продолжить, — сказал он, расстегивая ее рубашку. Оникс опустила ресницы. «Проклятый лори, — с тоской подумала она, когда губы аида коснулись ее груди, — раскрывай свои лепестки, цвети, бутон архара… еще притягательнее… своди его с ума…»
* * *
Лавьер целовал ее, но что-то внутри мешало, не давало расслабиться, сполна насладиться вкусом раяны. Может, это было чутье, которым он был наделен от Небесных и развитое за годы жизни. Аид оторвался от ее тела, поднял голову, внимательно рассматривая ауру девушки. Он видел ее смазанно и недолго, при всей своей силе Лавьер не обладал навыками и способностями целителей. Но и его умений хватило, чтобы рассмотреть сгустки боли. Но отчего была эта боль? От его хлыста? Или раяне правда было плохо? Зачем же тогда она так настойчиво прижимается к нему?
Аид склонился, нежно провел губами по ее лицу, сжал в кулаке ее волосы возле головы и резко дернул, так что девушка вскрикнула от испуга и боли.
— Ты мне врешь, Оникс? — негромко спросил он, внимательно глядя в синие глаза. Он чувствовал ее страх — сильный, глубинный, чувствовал его нутром, как зверь. Раяна боялась, так зачем же тогда целовала его?
— Нет… — прошептала Оникс, откидывая голову, чтобы было не так больно. — Я сказала правду. Мне стало плохо…
