— Да ну тебя! — отмахнулся Бражник. — Ты в суть вникай, а к словам не цепляйся, интеллигенция… Короче, ситуевина такова, что любовника замочили в расцвете сил. Видела это Тамара или нет — не в том сейчас дело. Очевидно, у нее и до того были кое-какие проблемы вот тут. — Опер постучал кончиком согнутого пальца себе по лбу. — С чем это может быть связано и в чем тут дело, я не знаю. Пусть умные люди ищут объяснение. Интересно другое — наша Тамара оказалась в критической ситуации. Она не знает, что может случиться дальше, а значит, боится. Разве от этого не могла обостриться ее болезнь? — Сергей снова постучал себе по лбу.
— Если у девушки в самом деле было какое-то расстройство психики… Допустим, могла, — признала Кира.
— И вот, не зная, что с собой делать, на кого жаловаться и от чего лечиться, Тамара идет в единственное, кроме психушки, место, где ее готовы выслушать и понять, — в эту газетку. В редакции клюнули на ее россказни, корреспондент поехал в Подлесное…
— Стоп! — снова вклинилась Березовская. — Почему куча народу, которая там побывала, ничего не обнаружила и все вернулись целыми и невредимыми?
— Не знаю. Возможно, в тот момент там и не было ничего такого… особенного. — Бражник пожал плечами, щелчком выбил из пачки новую сигарету, но, перехватив взгляд хозяйки кабинета, сунул обратно. — Это уже детали, сейчас не до них. Главное здесь — журналист Шамрай накатал статейку об аномальной зоне. И те, кто в курсе дела, читают и радуются: ты смотри, блин, какую поганку удалось завернуть, да еще и без малейших усилий! Правда, девушку все это не успокоило. Она внезапно срывается, мчится в Подлесное, случайно натыкается на что-то, и с ней решают поступить так, будто она и в самом деле побывала в параллельном мире. Благо, что все, в том числе и мы с тобой, Кира Антоновна, к этому подготовлены. Дальше — еще проще. Виктор Шамрай отправляется по следам Тамары в аномальную зону, ну а там его встречают тоже соответствующим образом, обставив все как по писаному. Причем самим же Шамраем! Ну и что в результате остается от «параллельного мира»?
Бражник, довольный собой, все же не сдержался — решительно схватился за сигареты и, игнорируя взгляд Киры, закурил. Она молча смотрела на него, и опер, сделав несколько торопливых затяжек, поднялся, подошел к окну, открыл форточку и отправил в нее окурок. Оставил форточку открытой, развернулся и присел на край подоконника.
Кира, по-прежнему молча, поднялась и прошлась по кабинету.
— Допустим, Серж, что ты прав. Не во всем, потому что остается слишком много вопросов, в особенности в том, что касается этой бутафории. Тем не менее те, кто хотел подать Подлесное в качестве аномальной зоны, добились своего. И означает это вот что… — Березовская прислонилась к стене и сложила руки на груди, ее глаза за толстыми стеклами очков возбужденно заблестели. — Криминала особого нет, зато есть сенсация и интрига. Журналисты — на низком старте, запретить кому-либо въезжать в зону отчуждения не может никто. Нет, если постараться, то это, конечно, можно сделать, но стараться никто не будет. Подлесное — не то место, где совершено несколько уголовных преступлений, а зона, где случаются паранормальные явления. Житомирская область оказывается в центре внимания, а местное руководство пока еще не усматривает в этом никакой опасности для себя. Тема свежая, слава не особо скандальная.
— Ты к чему гнешь?
— А вот к чему. Пока что только нам с тобой кажется, подчеркиваю, — она прицелилась пальцем в опера, — всего лишь кажется, что в Подлесном совершено преступление. Для кого-то — аномальная зона, для нас с тобой — место преступления. Которое, Сергей Петрович, уже послезавтра затопчут орды репортеров, так называемых исследователей и любопытных зевак. Поэтому если мы хотим получить хоть какой-то адекватный ответ на наши вопросы по горячим следам, действовать надо как можно быстрее. Пока, как говорится в старом анекдоте, не началось. И при этом, во избежание утечек, нельзя эти наши действия согласовывать с кем бы то ни было.
Бражник поскреб макушку.
— Ну что тебе сказать… Имеем, так сказать, план «А». Остается разработать план «Б» на случай нештатной ситуации — и вперед. Только одно уточнение, Кира…
— Слушаю.
— Ты остаешься здесь. Обеспечивать тылы. Спокойно! — Он резко выставил ладонь, словно готовясь блокировать удар. — Здесь нам обязательно нужен человек. Ты же сама говорила — времени мало, вопросов много. Я сам потащусь в это чертово Подлесное. Если к этому времени Шамрай не очухается, а у Томилиной не восстановится еще какой-то участок памяти, ты пойдешь в больницу и будешь дежурить при них. А вдруг кто-то из потерпевших вспомнит хоть что-то полезное? Тогда ты немедленно дашь мне знать. И еще… — Он на мгновение запнулся. — Будем последовательны, Кира Антоновна…
— В каком смысле?
— В таком: свяжись с этой газеткой, пусть кто-нибудь из редакции подскажет имя специалиста, который разбирается в параллельных мирах. Возможно, есть смысл с ним потолковать. А вдруг… Только никому не говори, ладно? — Бражник хитро подмигнул. — А вдруг они и в самом деле существуют, и мы тут напрасно головы ломаем… Ты не против?
— Убедил, — вздохнула Кира, признавая правоту опера. — Кто-то в самом деле должен обеспечивать тылы. Сегодня, — она взглянула на часы, — выбираться туда уже не стоит. Скоро темнеть начнет. Не знаю, на кого или на что наткнулась среди ночи в Подлесном Тамара, но сегодня уже точно поздно. Тем более что ты самый что ни на есть клиент для ГАИ — за три метра слыхать. Но, — она оторвалась от стены и вернулась за стол, — я, собственно, не из-за этого тебя позвала. Если бы прокурор не позвонил, я бы и не касалась этой темы.
— И хорошо, что коснулась. Как-никак имеем план «А».
— На самом деле есть кое-что другое. По поводу Виктора Шамрая.
9
Это случилось летом две тысячи четвертого.
Но Кира начала не с самой истории, а с пояснений причины, из-за которой ее заинтересовала персона потерпевшего журналиста. Все просто: насчет Тамары Томилиной тоже возникало немало вопросов, но в целом ситуация с ней казалась довольно прозрачной. Зато о Шамрае следствие не знало даже самых элементарных вещей. Сделав запрос по Томилиной, Березовская не получила ровным счетом ничего: не была, не привлекалась, участия не принимала. Поэтому, отправляя запрос на Виктора Шамрая, следователь уже ни на что конкретное не надеялась. Однако, к ее удивлению, вскоре выяснилось, что Виктор проходил по одному довольно громкому уголовному делу. Сперва как свидетель, а затем в качестве потерпевшего. Однако заявление он забрал, а там и без его заявления следствию хватало всяческого геморроя.
Кира Березовская хорошо помнила дело Кострицы.
Третьего июня две тысячи четвертого года в центре города, на улице Киевской, пьяный водитель вылетел на тротуар и, разогнав перепуганных пешеходов, сбил бабушку и ее семилетнюю внучку. Не останавливаясь и даже не снижая скорости, нарушитель развернулся на полном ходу и на глазах десятков свидетелей исчез.
