Светлана кивнула, но как-то неуверенно. Вот те раз! Что она, не знает, дома ли сестра, с которой живут в одной комнате?
– Проходи. Раздевайся. Сейчас я ее позову.
А у Митьки кроссовки слов но прилипли к резиновому коврику – не переступить порога. С трудом заставил себя это сделать. Зима не лето, не будешь дверь настежь открытой держать. Из кухни выглянула Галина Ивановна. Увидев Митьку, сделала обрадованное лицо. Именно «сделала», потому что рот хоть и расплылся в улыбке, в глазах застыла какая-то тревога.
– Ах вот это кто! Дима! Заходи, заходи! Давненько ты у нас не был! Рита! Что ты там так долго копаешься?! К тебе гости!
Из гостиной выскочил Юнг, здоровенный и добродушный черный пес, Ритин телохранитель. Поставив Митьке лапы на грудь, лизнул в подбородок. Потом развалился на полу, доверительно подняв вверх лапы. Вот уж кто истинно ему рад! Митька почесал ему брюшко и мысленно поблагодарил: «Спасибо, дружище, выручил! Помог выйти из неловкого положения. Тебе зачтется!» И сунул псу в открытую пасть заранее припасенный в кармане пряник.
Рита вышла из комнаты с каким-то растерянно-виноватым лицом. Протянула ему руку.
– Здравствуй, Дима. С приездом. Рада тебя видеть. Раздевайся. Проходи в комнату.
Митька протянул Галине Ивановне ее любимое печенье «Растягайки» и коробку шоколадных конфет.
– Это к чаю.
Светлана деликатно удалилась вслед за матерью на кухню. Митька с Ритой остались в комнате одни.
– Извини, что свалился на голову без предупреждения. Ты получала мои письма? – все старался заглянуть он Рите в глаза.
Но девушка прятала взгляд и уходила от прямого ответа:
– Чаю хочешь?
Он покачал головой. Какой там, к черту, чай! Слюну и ту не проглотить. Понял, что его приезд ее тяготит. Незваный гость хуже татарина! Зачем, спрашивается, приперся?! Только чего уж теперь! И все равно, лучше знать горькую правду, чем истязать себя догадками.
Чаю все-таки попить пришлось, потому что играть в молчанку было невмоготу. После завтрака вышли на улицу. Здесь, конечно, дышалось легче. Хотя проклятая неопределенность доставала сильнее зубной боли. Зачем людям так истязать друг друга? Что, не могла прямо ответить письмом? Мол, прости, у меня появился другой, которого люблю. А ты, дескать, уже вчерашний день, спасибо за то, что был. И все дела! И тут же осадил себя: кто ты такой, чтобы за нее все раскладывать по полочкам?
И снова, как тогда в сентябре, они брели по набережной Фонтанки. Только пейзаж изменился. С низкого неба сыпалась снежная крупа. Рита собирала ее на перчатку и разглядывала каждую крупинку так внимательно, словно это было для нее сейчас важнее всего на свете. И не было ей дела до того, как он жил эти две недели без ее писем и звонков!
Только вспомнил про звонки, как в Ритиной сумочке зазвонил мобильник. Значит, все-таки сменила номер телефона. А он-то, глупый, голову ломал!..
Митька деликатно отошел в сторону. Не привык подслушивать и подглядывать. И хотя Рита тоже отвернулась и голоса ее слышно не было, Митька нутром чувствовал, что говорит она не с подругой. Это был Он! Поднял глаза. Серая и плотная, будто войлочная, завеса окутывала все небо. Никакого просвета! Перевел взгляд на окрестные дома. Они сейчас смотрели на Митьку с какой-то болезненной тоской. Словно их лихорадило от гриппа. Огни в окнах то вспыхивали, то гасли. Поежился. В этом муравейнике он явно был чужаком. И невозможно было освободиться от предчувствия, что через несколько минут должно произойти что-то еще более неприятное. Ох уж эта интуиция! На душе вдруг сделалось так омерзительно, словно лицом угодил в клейкую паутину, незримо натянутую между деревьями. Так и знал! Перед ними затормозила иномарка. Темноволосый мужчина лет тридцати опустил тонированное стекло:
– Карета подана! Прошу садиться, господа!
– Дима, познакомься: это Валера. Я ему про тебя рассказывала, – каким-то замогильным голосом произнесла Рита и вспыхнула.
Митьке даже жалко ее стало.
– Счастлив познакомиться! – ёрничал парень. – Думаю, мы не нищие, чтобы решать свои проблемы на улице. Предлагаю поехать в ресторан. Разумеется, за мой счет! – Узкие, восточного типа глаза его самодовольно прищурились.
В гробу бы видал Митька этот «мерседес», но Рита уже открыла заднюю дверку машины и ловко («Привычно!» – отметил про себя Митька) устроилась на сиденье. А он все колебался, раскачиваясь на силиконовых подошвах новеньких кроссовок.
– Не бойся, парень, жив будешь, я даме слово чести дал. А честью не бросаюсь.
Митька не удостоил его ответом. Вздохнул и нехотя сел в машину. Хотелось провалиться сквозь землю, лишь бы не заставлять Риту так страдать. Попробовал улыбнуться и подмигнуть девушке. Она смутилась и уткнулась взглядом в подол зимнего пальто. Хм! Посмотреть бы со стороны, какая у него вышла гримаса!
В ресторане парень проворно помог Рите снять пальто, заботливо стряхнул прилипшие к пушистым манжетам снежные крупинки. Митька искоса его разглядывал. Крепыш, однако. Мышцы накачаны. И самоуверен на все двести. Он, Митька, ему, конечно, не конкурент.
– Что пить будешь? – небрежно перекинул ему прайс-лист Валерий.
– Сок, – не взглянув на предлагаемый выбор, спокойно ответил Митька. – Апельсиновый.
– А ты, Ритуля? – наклонился к ней Валерий и рукой бесцеремонно убрал прядь волос с ее лба.
Митьке словно наждачкой по носу провели! «Ритуля»! Демонстрирует близкие отношения?
– Чай с пирожным, – выдохнула Рита.
– Ну-у-у! – нарочито разочарованно протянул парень. – Что за компания! Я за рулем, но шампанского приму. Такое приятное знакомство непременно обмыть надо. Ты, Дмитрий, после школы поступать куда думаешь?
Митька пожал плечами. Что он его за дурака держит? Без мыла в одно место влезть хочет! Видали таких!
– Могу по дружбе помочь с поступлением в универ. Есть приличные связи.
Митька отвернулся к окну. Благодетель нашелся! Кого-нибудь другого покупай! А вслух обрезал:
– Да я уж как-нибудь сам. Не утруждайтесь…
Митька смотрел на парня внешне спокойно, без вызова. Хотя чего уж там говорить, внутри все клокотало. Собой владеть научил его дед. Сколько раз повторял ему: «Не доставляй врагу удовольствия, не выходи из себя, не теряй достоинства!»
– Ишь ты, какой ершистый! – скривился в ухмылке парень.
Митька проигнорировал. Не хватало еще сцепиться в словесном лае.
Официант принес шампанское, сок, какие-то пирожные, фрукты, открыл бутылку, наполнил бокалы:
– Приятного вам торжества!
– Вот именно! – подхватил Валерий. – За встречу! Очень надеюсь, что она окажется доброй.
Рита тоже подняла бокал. Митька чокаться не стал, демонстративно потягивал через соломинку свой сок и молчал. Парень быстро потерял инициативу в разговоре. Смотрел на Риту и улыбался, рассчитывая на взаимность и поддержку. Но Рите было не до улыбок. Она разглядывала свои руки. На левой руке красовался дорогой перстень. Подарок – догадался Митька. После шампанского щеки у Риты порозовели. Во взгляде вместо вины теперь все больше сквозила жалость. Только этого еще не хватало! Что его жалеть?! Не убогий! Все у него впереди: и учеба, и девушки. А вот она за этим ухарем быстро себя потеряет. Это факт! Вон в нем сколько форса. Из ушей лезет. До иномарки его Рите, конечно, дела нет. В этом почему-то Митька был уверен. Языком взял. Наглость – второе счастье. Опыт имеет. За словом в карман не лезет. Вон каким петушком обхаживает. И рядом, под боком, не за тридевять земель. Позвонила – и через десять минут он у ее ног. А он, Митька, раз в два месяца приезжал. Да разве только в этом дело! Вон он как властно ее за руку держит. И она не противится. Значит, нравится. И, словно уловив Митькины мысли, парень приобнял Риту за худенькие плечи.
