– Меня устраивает.
Они вновь умолкли и долго смотрели друг на друга.
– Прости, что опять заговорила про это.
– Ты его мать. И мы можем говорить об этом столько, сколько пожелаешь.
– Откроем третью бутылку?
– Я бы не стал, – засомневался он. Но все же открыл.
* * *
Они сидели на кровати и целовались, ласкали друг друга, и тело казалось ему совсем легким, только между бедер чувствовал тяжесть. И никаких проблем с этим делом. Не то чтобы удивительно. Все же удивительно. Он иногда и с таблетками не был уверен в успехе. Надо будет выкинуть таблетки, подумал он и усмехнулся.
– Тебе хорошо?
Он кивнул.
– Мне тоже.
Она опустилась на колени, он гладил ее волосы и думал: гляди-ка, старик, а жизнь не так уж отвратительна. Потом он перекатился и лег на нее сверху, они быстро кончили вместе, все еще помнили ритм и привычки друг друга. Она не молчала – бывает, мысленно издаешь какие-то звуки и мог бы придержать их для себя, но она делилась, давала тебе понять, как хорошо ты ей делаешь.
Час спустя они расслабленно валялись на смятых одеялах, она рассеянно водила пальцами по его спине. Встала налить вина, а потом они сидели рядом, привалившись к изголовью кровати, и он разглядывал себя, похудел, поседел, но мышцы на груди и животе все еще рельефны, несколько лет назад начал было расти пивной живот, но он быстро от него избавился. К чему бы, спросите. А вот теперь понятно к чему.
– У тебя были другие? – спросила она.
– Конечно. – Но на самом деле нет.
* * *
Ночью он проснулся, она смотрела на него. Ласково погладила по голове:
– Ш-ш-ш.
Он распахнул глаза.
– Мне нравится на тебя смотреть.
– Мне тоже нравится на тебя смотреть.
Она стянула одеяло. Красивые плечи, изящные линии ключиц, плавные изгибы и нежность. Она очень красивая женщина, даже дотронуться страшно. Счастье, ощущение полноты, удивительно; кажется, никогда прежде он не переживал ничего похожего. Нет, дело не в этом, просто такое невозможно удержать и сохранить, это можно ощутить лишь на миг.
Он не знал, сколько прошло времени, как долго он смотрел на нее, касался кончиками пальцев. Ее кожа стала теплее на ощупь. Она чуть развела ноги в стороны. Его палец там, и она открывается навстречу и смотрит на него.
– Я думал, сначала должно быть вино.
Она улыбается:
– То есть ты признаешься, что напоил меня специально?
– Отчасти.
– В следующий раз я обойдусь тебе дешевле.
Они легли лицом друг к другу, она обвила его ногой, и они медленно двигались, глядя друг другу в глаза. Это так правильно, что они говорят о сексе, так еще лучше, все гораздо лучше, и так хорошо его стареющему телу. Он почти утратил связь с реальностью. Не осознавал, что лежит на кровати, они могли быть сейчас где угодно, и прежний мир стремительно уносится прочь, тает, да и был ли он? Я чувствую ее, прикасаюсь к ней, а потом мысли превратились во что-то иное и утратили всякий смысл.
9. Айзек
Во сне он сидел с матерью и сестрой на заднем дворе, любовался холмами. Они ждали отца – тот возвращался на Пасху домой из Индианы. Что-то не так было в этом сне. Они с сестрой слишком взрослые, старшеклассники, к тому времени отец уже покалечился. Мать с сестрой сидели на диване-качелях, болтали ногами, смеялись чему-то, а сам Айзек копался в саду. Айзек, держись подальше от роз, предупредила мать. Но сестра тут же вступилась за него. Потом они уже в кухне, мать убирает еду в холодильник, потому что отец все еще не вернулся, Айзек проголодался, и вообще все погрустнели, но Ли бодрится. Она подшучивает над его одеждой, игриво вытаскивает рубашку из-под ремня. Очень смешно, бурчит он.
Что-то не так. Просыпайся. Где я? На той же лужайке.
Утро. Что это он делает? Барон склонился над ним. И вытаскивает руку из кармана штанов Айзека, очень осторожно вытаскивает, а в руке у него конверт с деньгами Айзека.
Нож у Айзека в руке, он так и спал с ним всю ночь, рука крепче сжала рукоятку, готовясь ударить. Нет, остановил он себя, нельзя. Отпустил нож и обеими руками схватил Барона за куртку, пытаясь повалить. Но тот с легкостью вывернулся, и вот уже вскочил и убегает прочь.
Айзек буквально взлетел и помчался вдогонку. Надо же, как стремительно Барон перебирает ногами, белый конверт трепетал в его руке, Айзек бежал изо всех сил, деревья по сторонам слились в сплошное пятно. Он перебросил нож из левой руки в правую. Ты должен догнать его. Роща кончилась, они бежали по парковке трейлеров, открытое пространство, потом дорога, четыре полосы в обоих направлениях.
Барон свернул на обочину, не снижая скорости, испуганные лица из машин. Примерно через квартал Айзек начал нагонять. Что делать, когда поймаю? Ударь ножом. Он сильнее, тебе придется использовать оружие. Я не смогу. Тогда все равно догони его. Он устанет, у тебя будет шанс. До Барона оставалось всего несколько шагов. Кажется, все вокруг смотрят только на них, они пронеслись мимо нескольких десятков машин. В глазах мелькают темные пятна, легкие горят, но это неважно. Он в жизни не бегал с такой скоростью. И мог бы бежать сколько потребуется. Слева высокий проволочный забор, справа дорога. Когда собьешь его с ног, брось нож. Не то сам порежешься. Навстречу проехал белый автомобиль, краем глаза Айзек заметил синий мелькающий фонарь на крыше, автомобиль развернулся, а он уже почти коснулся Барона, но тут взвыла сирена и замелькали огни. Нет, подумал Айзек, он видел, как конверт мелькает вверх-вниз в руке Барона, ты почти догнал, а потом копы ринулись сразу через три полосы и через бордюр футах в тридцати впереди, полицейский выскочил из машины, спрятался за дверцей, Айзек не видел его рук, но знал: тот вытаскивает пистолет.
Стой стой стой услышал он, нож, успел подумать, избавься от ножа, слева забор, и, не успев толком сообразить, он подпрыгнул, зацепился, перекатился грудью на другую сторону ограды, разодрал куртку и приземлился на четвереньки. Оставаться на месте оставаться на месте орал коп, нож улетел куда-то в грязь. Все как в замедленной съемке, он хотел встать, но коп тут же навел на него ствол, он видел, что ты выбросил нож? Вставай. Встать встать встать. Он мог пристрелить меня. Нет вставай. Так, напряги ноги. И вот Айзек вновь бежит. Никто не стреляет, если начнет стрелять, ты почувствуешь раньше, чем услышишь, вообще ничего не почувствуешь, он коротко оглянулся, коп, высокий чернокожий, что-то говорил в рацию у плеча, Барон, должно быть, остановился, потому что коп целился теперь в другую сторону, не в Айзека.
Перед глазами все плыло, но он заставлял себя бежать, через парковку между офисными зданиями, через какие-то кусты и обратно в ту сторону, откуда пришел.
10. Поу
С утра Поу несколько часов торчал в камере, дожидаясь, кто сопроводит его во двор. Сокамерник так и не появился. Заглядывал надзиратель сообщить, что завтра придет адвокат, но Поу не хотел думать об адвокате. Наконец у решетки появился Кловис и забарабанил по прутьям. – А Дуэйн, что, занят? – поинтересовался Поу.
