— С людьми?
— Пока нет. Но я могу. Я чувствую это, Кира. Когда у тебя дар, ты знаешь.
Она кивнула.
— Да, это так.
Она взглянула на свои руки, лежавшие на столе и все еще державшие влажную ткань.
— Кира, для твоей ноги потребуется много сил. Потом мне придется отсыпаться, наверное, целый день или дольше. А времени у меня мало.
Она озадаченно посмотрела на него.
— Какого времени?
— Потом объясню. Но сейчас, наверное, мы можем начинать. Если я сделаю все сейчас, я буду спать всю ночь и часть утра. А за это время ты привыкнешь к тому, что теперь ты нормальная.
— Я и есть нормальная.
— Ну, я хотел сказать, у тебя будут две здоровые ноги. Ты даже не представляешь, насколько легче тебе будет ходить. Но придется привыкнуть.
Она посмотрела ему в глаза. Затем опустила взгляд на свою увечную ногу.
— Значит, ты ляжешь на тахту, а я поставлю стул рядом с тобой. — Мэтти начал готовиться и разминать руки. Он сделал несколько глубоких вдохов и почувствовал прилив сил. Силы полностью вернулись к нему. Ранка на колене на самом деле была крошечной.
Он встал, взял деревянный стул и пододвинул его к тахте, на которой спал перед этим. Он поправил подушки, чтобы Кире было поудобнее. Он услышал, как за его спиной Кира тоже встала со своего стула и прошла через комнату. Оглянувшись, он с удивлением увидел, что она отнесла кружки к раковине и собиралась их мыть, словно бы ничего не произошло.
— Кира!
Она взглянула на него. Слегка нахмурилась. А потом сказала «нет».
Спорить с ней было совершенно бесполезно. Мэтти быстро оставил попытки.
Наконец он передвинул свой стул так, чтобы можно было сидеть возле огня. Теперь по вечерам уже было прохладно, лето кончалось. В Лесу по ночам уже было совсем холодно: во время своего путешествия он просыпался продрогшим. Сидеть у огня было очень приятно.
Кира взяла маленькую деревянную рамку с недоконченной вышивкой и туго растянула ткань. Она подошла к стулу, подвинула к нему корзинку с яркими нитями. Затем прислонила палку рядом с камином, села и взяла в пальцы нить, которая уже была наготове с вдетой зеленой ниткой, шедшей к ткани.
— Я пойду с тобой, — сказала она неожиданно тихим голосом, — но я пойду такая, какая я есть. Со своей ногой. Со своей палкой.
Мэтти удивленно уставился на нее. Откуда она узнала? Ведь он еще не спрашивал ее, а только собирался.
— Я как раз хотел объяснить, — сказал он после долгой паузы. — Я хотел убедить тебя. Как?..
— Я начала тебе рассказывать про свой дар, — ответила она. — О том, что умеют мои руки. Придвинь стул поближе, и теперь я покажу тебе.
Он послушно придвинул грубый деревянный стул к ней. Она наклонила вышивку так, чтобы он мог видеть. Как и красочный гобелен на стене у слепого, это тоже был пейзаж. Стежки были крошечные и сложные, у каждого цвета было много оттенков, так что темно-зеленый постепенно переходил в более светлый оттенок, а затем к еще более светлому, в конце концов становясь светло-желтым. Цвета складывались в причудливые деревья, на которых можно было различить бесчисленные крошечные листья.
— Это Лес, — узнал Мэтти.
Кира кивнула.
— Смотри, что за ним, — она показала пальцем на правый верхний угол, где Лес расступался и появлялись малюсенькие дома, а вокруг них — извилистые дорожки.
Ему показалось, что он узнал дом, в котором живет со слепым, хотя его едва можно было заметить.
— Деревня, — сказал он, разглядывая вышивку и восхищаясь ее искусностью.
— Я вновь и вновь вышиваю эту сцену, — сказала Кира, — а иногда — не всегда — мои руки начинают двигаться как будто сами. Как будто у нитей появляется своя сила.
Он наклонился поближе, чтобы еще лучше разглядеть вышивку. Крошечные детали поразили его.
— Мэтти, — проговорила она, — этого еще никто не видел, но вот прямо сейчас я чувствую это руками. Смотри.
Он стал пристально смотреть, как ее правая рука взяла иглу с зеленой нитью. Она воткнула ее в ткань там, где была незаконченная вышивка на краю Леса. Внезапно обе ее руки стали слегка подрагивать. Они светились. Он уже видел такое раньше, в тот день, когда Вождь стоял у окна и собирался с силами, чтобы заглянуть за предел.
Он посмотрел на ее лицо: глаза ее были закрыты. Но руки теперь двигались очень быстро. Они вновь и вновь опускались в корзину, меняли нити так быстро, что он не успевал уследить за движениями, а игла втыкалась в ткань, втыкалась в ткань и втыкалась в ткань.
Время словно остановилось. Огонь продолжал потрескивать и шипеть. Шкода, лежавший возле очага, вздохнул во сне. Мэтти безмолвно сидел и глядел на светящиеся руки. Как будто за одно мгновение проходили часы, дни и целые недели. Сегодня, завтра и вчера слились воедино и помещались теперь в этих руках, которые двигались, и двигались, и двигались, хотя глаза были закрыты, а огонь все еще горел и собака все еще спала.
Затем все кончилось.
Кира открыла глаза, села прямо и расправила плечи.
— Я от этого устаю, — объяснила она, но он и так знал. — Вот теперь смотри. Быстрее, потому что все потускнеет.
Он наклонился вперед и увидел, что теперь в нижней части вышивки в Лес входили два крошечных человечка. В том, у которого был за спиной рюкзак, он узнал себя. Он даже разглядел надорванный рукав своей куртки. За ним, тщательно вышитый нитками коричневых оттенков, бежал, задрав хвост, Шкода. А за Шкодой шла Кира в синем платье, с палкой под мышкой и завязанными в хвост темными волосами.
Верхняя часть вышивки тоже изменилась. Теперь рядом со своим домом он увидел фигурку слепого. Он стоял как человек, который чего-то ждет.
И тут Мэтти разглядел толпы людей на границе Деревни. Они несли огромные бревна. Один из них — он был похож на Ментора — давал указания. Они готовились строить стену.
Мэтти откинулся назад и потрясенно заморгал, затем вновь наклонился. Он хотел рассмотреть на вышивке Джин. Но теперь детали расплылись. Он по-прежнему видел цветные стежки, но это уже был простой — искусный и красивый, но простой — пейзаж. Он еще видел какое-то время людей, теперь не таких объемных и без деталей, но они резко побледнели и пропали.
Кира положила рамку с вышивкой на пол и встала со стула.
— Надо будет выйти утром, — сказала она. — Я приготовлю еду.
Мэтти все еще не оправился от увиденного.
— Я не понимаю, — сказал он.
— А ты понимаешь, что произошло, когда ты воткнул нож в колено, а затем закрыл глаза и вылечил рану?
— Нет, — признался он, — не понимаю. Это мой дар. Вот и все.
— Ну вот, — сказала Кира буднично, — а это мой. Мои руки делают образы будущего. Вчера утром эта же вышивка показала мне, как ты выходишь из Леса. И вот днем я открыла дверь — и ты был там, — она усмехнулась. — Правда, я не видела Шкоду. Это был приятный сюрприз.
