– Нет ничего легче, милый. – Эвелин сдержала ухмылку, которую все равно не смог бы заметить никто, кроме Хэнка, и отбросила покрывало. – Взгляни-ка сюда.
На каталке лежал Червь.
Хэнк поймал себя на том, что склонился вплотную к массивному раздутому телу и глубоко вдыхает его опьяняющий чужеродный запах, в котором влажная земля и трюфели сочетались с резкой ноткой аммиака. В мыслях возникли корабли на орбите, слепые локомотивы в десять миль длиной. Фотографам, снимавшим эти существа, не удавалось должным образом передать их сущность. Его руки чесались от желания препарировать одного из них.
– Агентству требуется, чтобы ты провел вскрытие.
Хэнк отступил на шаг:
– Давай говорить напрямик. Ты привезла труп иномирца. Представителя единственной разумной формы жизни, которую человеческой расе удалось встретить. И, несмотря на то что в штате у вас множество судебно-медицинских экспертов, ты решаешь поручить дело скромному окружному коронеру?
– Хэнк, нам нужно твое воображение. О том, как они устроены, может рассказать кто угодно. Мы хотим узнать, как они мыслят.
– Ты же сама говорила, что у меня нет воображения. Когда ушла от меня. – Его слова прозвучали злее, чем он рассчитывал, но он не мог найти в себе и тени желания попросить прощения за тон. – Так что спрашиваю еще раз – почему я?
– Я имела в виду, что ты не можешь вообразить, каким образом добиться успеха в жизни. Во всем, что не касается практических вопросов, твое воображение не знает себе равных. А сейчас я прошу тебя вскрыть труп инопланетянина. Что может быть более непрактичным?
– То есть прямого ответа на свой вопрос я не получу, да?
Губы Эвелин дернулись в чуть заметной улыбке, и на крохотную долю секунды она сделалась похожа на ту женщину, в которую он был влюблен тогда – миллион лет назад. При виде этой улыбки его сердце обожгло болью.
– Ты его и прежде никогда не получал, – сказала она. – Давай не будем начинать заново и портить замечательный развод.
– Дай-ка я вставлю новый чип в диктофон, – сказал Хэнк. – А ты возьми халат и резиновые перчатки. Будешь мне ассистировать.
– Готова, – сказала Эвелин.
Хэнк включил запись, подошел к Червю и на несколько секунд замер, опустив голову. Сосредоточивался.
– Что ж, начнем с общего макроскопического описания. Э-э… объект обследования имеет большое сходство с аннелидами, но с более тупыми концами и более жирный, чем земные аналоги, и, конечно, намного крупнее. На глаз я определил бы его размеры в восемь футов длины и, пожалуй, два с половиной фута в диаметре. Мне разве что с трудом удалось бы обхватить его руками. Тело состоит из трех, четырех, пяти, семи… пусть будет одиннадцать сегментов в отличие от одной-двух сотен у земных червей. Клителлюм отсутствует, что следует воспринимать как напоминание не заходить слишком далеко в поисках сходства с земными кольчатыми червями.
Тело заканчивается тупыми конусами с обеих сторон и слегка сплющено на прилегающих участках. Вентральная сторона уплощена и по цвету бледнее дорсальной поверхности. На одном конце имеется трехчастный орган, похожий на клюв, предположительно рот, а на другой оконечности должен располагаться анус. Рядом с клювом имеются пять наростов, из которых выступают жесткие костеподобные структуры – возможно, мандибулы? Впрочем, я бы сказал, что это больше похоже на орудия труда. Вот это очень похоже на гаечный ключ, а это явно клещи. Они кажутся чрезмерно специализированными для разумных созданий. Эвелин, тебе доводилось иметь дело с этими существами – существуют ли какие-нибудь внутривидовые вариации? Я имею в виду: бывает ли так, что часть особей имеет определенный набор манипуляторов, а другая – иной?
– Мы никогда не видели двух чужаков с полностью одинаковыми наборами манипуляторов.
– Неужели? Это интересно. Надо подумать, что это могло бы значить. Ладно, так или иначе, очевидно, что на теле не имеется никаких внешне заметных органов чувств. Ни глаз, ни ушей, ни носа. Мое предположение: какими бы чувствами они ни были наделены, функционально они являются слепыми.
– Разведка тоже склоняется к этому мнению.
– Что ж, это должно проявляться в их поведении, верно? Пока что все просто. Так вот, мое первое заключение: на то, чтобы понять эти существа, придется потратить черт-те сколько времени. Люди полагаются на зрение куда больше, чем большинство других животных, и если проследить нашу философию и естественные науки, все они в очень значительной степени произрастают из оптики. А такие, как они, должны мыслить просто совсем не так, как мы.
Теперь заглянем между сегментами. Мы видим некоторое количество мелких волосоподобных структур, а если раздвинем сегменты, насколько возможно, то разглядим крохотные отверстия, закрытые мышечным сфинктером, которые имели бы сходство с микроскопическими анусами, не будь их так много, наверно, с сотню, и похоже, что такая же картина наблюдается на соединении каждой пары сегментов. О, тут есть кое-что еще: структуры около переднего конца, наросты, явно представляют собой более развитую форму этих самых маленьких отверстий. Ладно, теперь перевернем пациента. Я возьму его за один конец, а ты – за другой. Значит, по моей команде начинай его раскачивать, и на счет «три» перевернем. Готова? Раз, два, три!
Труп медленно перевернулся, едва не опрокинув при этом каталку. Люди с трудом удержали ее.
– Ну, еще чуть-чуть бы, и… – бодро произнес Хэнк. – Эй! А это что такое? – Он ткнул пальцем в надпись, нанесенную краской на подбрюшье существа.
«Rt-Front/No. 43».
– Это тебя не касается. Твое дело – произвести вскрытие.
– У вас имеется не один труп.
Эвелин промолчала.
– Ну, раз уж заговорили об этом… Конечно, не один. У вас должны быть их десятки. Был бы один – мне ни за что не доверили бы развлекаться с ним. У вас есть свои собственные медики. Среди них найдутся и отличные исследователи, готовые вскрыть хоть свою бабушку, если им хорошо заплатят. Проклятье, да вы и сорок три держали бы под замком. У вас их там сотня, да и, пожалуй, не одна, верно?
На долю секунды ее правильное лицо утратило всякую мимику. Эвелин скорее всего никогда не обращала на это внимания, но Хэнк по долгому опыту общения с нею знал, что это означало только что принятое решение.
– Больше тысячи. Произошла грандиозная авария, правда, в новостях об этом еще ни слова не было. Один из спускаемых аппаратов Червей рухнул в Тихий океан.
– О, Иисус! – Хэнк сорвал перчатки, сдвинул на лоб очки и прижал ладони к глазам. – Вы все-таки затеяли войну, да? Ввязались в драку с существами, обладающими колоссальным техническим превосходством над нами. И ведь они даже не живут здесь! Им достаточно затащить в атмосферу какой-нибудь достаточно большой камень, и произойдет массовое вымирание животного мира наподобие того, что уничтожило динозавров. Им-то до этого дела не будет. Это не их планета!
