– Да.
– Без фамилии?
– Ага. Просто Светлана. А тебя?
– Виктор Пелевин.
– Да неужели?! – язвительно рассмеялась Светлана.
– Он мой дед, – объяснил Виктор. И добавил, видя, что недоверия не убавилось: – Ну, это в духовном смысле. Я все его книги прочитал, не знаю, сколько раз. Они меня сформировали.
– Предпочитаю «Мастера и Маргариту». Не книгу, конечно. Видео. Хотя не сказала бы, что меня это сформировало. Ну-ка, попробую догадаться. Ты отправился в великий поход по Руси. Хочешь отыскать настоящую Россию, исконную Россию, Мать-Россию, Россию души своей. Верно?
– Нет. То, что искал, я уже нашел – либертарианскую Россию. Она здесь, там, где мы с тобой находимся. – Виктор разделался с курицей и принялся резать овощи. Нужно было дождаться, пока прогорят дрова, а потом жарить курятину и овощи над угольями на шампурах как шашлык.
– Ну, нашел ты ее, и что дальше?
– Ничего. Смотреть по сторонам. Жить. Да что угодно. – Он принялся нанизывать кусочки на шампуры. – Видишь ли, после Депопуляции у правительства попросту не осталось ресурсов для того, чтобы управлять крупнейшей в мире страной так, как оно делало это прежде. И потому, вместо того чтобы уменьшить давление на народ, оно решило сосредоточить свою власть в немногочисленных промышленных и торговых центрах, портовых городах и тому подобном. Остальную территорию, где населения один-два человека на десяток квадратных километров, оно в упор не видит. Никто этого вслух не говорит, но там нет закона, кроме того, о каком жители сами договорятся между собой. И все свои разногласия они улаживают сами. Когда народу набирается столько, что можно создать городок, они скидываются и нанимают одного-двух человек, чтобы они, помимо своих собственных дел, еще и присматривали за порядком. Зато никаких баз данных, никаких соглядатаев и стукачей-сторожей… делай что хочешь, и пока ты не посягаешь на чью-нибудь свободу, никому до тебя нет дела.
Все, что говорил Виктор, представляло собой точные или перефразированные цитаты из «Свободного Ивана», давно не обновлявшегося сайта, на который он наткнулся несколько лет назад. В либертарианских кругах «Свободный Иван» пользовался легендарной славой. Виктору нравилось думать, что Иван где-то в Сибири ведет ту самую жизнь, к которой призывает. Но последняя запись была сделана из Санкт-Петербурга, ни о каких подобных планах в текстах не упоминалось, так что, вероятнее всего, автора уже не было на свете. Так всегда происходит с людьми, осмеливающимися говорить о мире без тирании.
– А что, если в чье-нибудь понятие о свободе войдет желание отобрать у тебя мотоцикл?
Виктор поднялся и погладил контактную панель машины.
– Замок закодирован на мой геном. Никто, кроме меня, этот мотик не заведет. К тому же у меня и пушка есть. – Он продемонстрировал оружие и убрал его в чехол за спину.
– Еще того не легче. Отберут да из него же тебя и пристрелят.
– Не-а, ничего не получится. Эта пушка умная, вроде моего мотоцикла: не слушается никого, кроме меня.
Светлана неожиданно расхохоталась:
– Сдаюсь. Ты со всех сторон прикрылся.
Виктор, однако, сомневался, что смог убедить ее хоть в чем-нибудь.
– Техника придумана для того, чтобы делать нас свободнее, – мрачно заявил он. – Так почему бы не пользоваться ею? Тебе и самой ружье не помешало бы.
– Поверь, мне не нужно другого оружия, кроме собственного тела.
Ответа на эти слова у Виктора не нашлось, и он решил спросить напрямик:
– Может, расскажешь о себе? Кто ты такая, почему оказалась на дороге и куда направляешься?
– Я проститутка, – ответила она. – Надоело работать на других, но Екатеринбург слишком уж коррумпирован – никто не позволит жить самой по себе. Вот я и ищу место, где было бы достаточно народу. А моя специальность точно понадобилась, но и чтобы полиция знала меру в поборах.
– Ты… ты это серьезно?
Светлана извлекла из сумочки визитницу, а из нее достала карточку с прейскурантом и протянула ему.
– Если найдешь что-нибудь, что тебя заинтересует – я работы не боюсь.
Пламя прогорело, и Виктор положил шампуры над углями.
– Сколько я должна за ужин? – Светлана вновь полезла в сумочку.
– Я угощаю.
– Нет, – возразила она. – Я ничего не принимаю даром. Каждый должен платить за все. Такова вот моя философия.
Прежде чем лечь спать, Виктор снял с мотоцикла крышку, набил пищеварительный бак травой и налил туда воды. Потом включил машину на холостой ход. Ферменты и закваска подавались в бак автоматически; к утру выработается достаточно спирта, чтобы ехать целый день. Потом он забрался в палатку, лег навзничь и запустил в голове старинный фильм с Джоном Уэйном. «Искатели». Но немного погодя остановил просмотр и переключился на прейскурант Светланы.
Она предлагала поразительно широкий набор услуг.
Он долго, долго смаковал список и не скоро уснул.
В ту ночь он видел сюжетный сон-воспоминание. Возможно, его регистратор воспоминаний из-за мелкого сбоя перескочил на события месячной давности и включился сам собой. Как бы там ни было, он оказался в Москве, которую покидал навсегда.
Он выехал на рассвете, в утренний час пик. Солнце блестело сквозь смог мутным золотом. В голове звучал мелодичный клевый саксофон Чарли Паркера. Он ехал, пригнувшись к рулю, и когда полицейский вяло махнул белым жезлом, приказывая съехать на обочину и предъявить документы, Виктор вздернул мотоцикл на дыбы, показал полицейскому средний палец, прибавил газу и умчался прочь, лавируя из ряда в ряд под рев возмущенных гудков.
В зеркало заднего вида он видел, как фараон прищурился ему вслед, делая мысленный снимок номерного знака. Если он когда-нибудь вернется в Москву, его ждут большие неприятности. Каждый мусор в Москве – а в Москве их натыкано куда гуще, чем где бы то ни было, – будет знать его номер и ясно представлять себе, как он выглядит.
Ну и хрен с ними, со всеми. На…ать и забыть! Виктор несколько лет копил деньги, недоедал, откладывал по копейке, чтобы купить все необходимое для того, чтобы вырваться из Москвы. С какой стати ему туда возвращаться?
Потом он вырвался за город и некоторое время ехал по отличным дорогам между огороженных мощными заборами поселков, где богатенькие, боясь всего и вся, сгрудились в своих архитектурных фантазиях, потом дороги постепенно становились все хуже и хуже, пока в конце концов он не оказался на грунтовке. Тогда-то он с безумным хохотом сорвал с головы шлем и швырнул его прочь – в воздух, в траву, в прошлое…
Он был дома. Он был свободен.
Он попал в либертарианскую Россию.
Идея о путешествии через всю Азию в обществе проститутки понравилась Виктору в основном теоретически. Но реальность оказалась полной проблем. Постоянно чувствуя бедра попутчицы, прижатые к своим, ее руки, обнимающие его, он не мог отделаться от мыслей о ее теле. Но денег на то, что он хотел бы сделать с ней, у него не хватало, а ее ежедневная оплата приносила ему лишь кратковременное облегчение. Через три дня он уже начал подыскивать место, где мог бы со спокойной совестью оставить Светлану.
