– Так что тебе там приснилось?.. Погоди, дрофа еще не прожарилась.
– У меня был не сон, – сказала она с горячностью.
– А что? Видение?
– Сообщение, – пояснила она.
– Кто сообщил?
Она сказала обиженно:
– Я же говорю, он сам! Назвался Осенним Ветром, это, как я поняла, для тебя. Я остановилась на ночь в лесу, та наступила как-то слишком быстро, я не успела… А теперь уже готово?
– Не чуешь по запаху? – спросил он. – Аромат должен стать таким, чтобы ты готова была ухватить тушку, обжигая свои принцесьи лапки.
– Потерплю, – пообещала она мученически, сглотнула голодные слюньки и посмотрела на него преданными глазами. – С тобой я все стерплю!
– Ты была в лесу? – уточнил он с недоверием. – Одна?
– Это было только один раз, – заверила она. – Обычно ночевала в гостиницах или на постоялых дворах. Сидела у костра, прислушивалась, как в темноте воют и шуршат всякие, и вдруг огонь вспыхнул чересчур! В нем увиделось что-то вроде окна, успела рассмотреть богатый зал, хотя не рассматривала. Но это мы всегда замечаем в первую очередь…
Он прервал:
– Не скачи в стороны, как дурной кузнечик!
– Но все закрыло, – сказала она послушно, – лицо мужчины благородного облика. У него шрам на левой брови, раздвоенный подбородок и глубокая печаль в глазах. Он назвался Осенним Ветром, сказал быстро, что мне делать, тут же пламя костра сожрало видение целиком…
Ютланд спросил быстро:
– Он делал это тайком?
– Не знаю, – ответила она жалобно. – Может, магии было мало?.. Или в самом деле от кого-то таился?.. Ничего не поняла… Ют, покорми меня! Умираю с голоду. И пить хочу давно. И лошадка устала, гнала ее весь день, боялась снова не застать…
Он покосился на ее лошадку.
– Да? А что она так перед Алацем кокетничает?
– А чего он на нее внимания не обращает?
– Потому что принц, – ответил Ютланд с усмешкой.
– Всего лишь принц? – спросила она язвительно. – Когда мы мчались к моему дворцу, я решила, что он король всех коней на свете!
– У него отец король, – ответил Ютланд сдержанно, Мелизенда присмирела, ощутив великую грозную тайну, которой коснулась нечаянно. – Даже больше, чем король. Держи крылышко. Не обожгись…
Он протянул ей крупное мясистое крыло, Мелизенда счастливо вспикнула и, ухватив дрожащими лапками горячее мясо, вонзила зубки в сладко пахнущую, блестящую от жира плоть, покрытую тонкой корочкой подрумянившейся кожи.
– Как здорово, – проплямкала она с набитым ртом. – Так давно не ела… Вообще не ела…
– Чего вдруг?
– За тобой гналась, – сказала она сердито. – Ты же как заяц прыгаешь из стороны в сторону!.. Что за дурная привычка совершать героические подвиги? Я думала отыскать тебя за пару дней, а прошло сколько… недели две?.. Или месяц? Ужас какой!
– Ужас, – согласился он. – В этом мире в одиночку не всякий мужчина выживет. А ты как, не представляю.
Она ела быстро-быстро, старательно работая челюстями, быстро глотала, почти не прожевывая, на щеках наконец проступил здоровый нежный румянец, робко начал подниматься к скулам.
– От всего пряталась, – призналась она. – Я же всего боюсь! Такая пугливая, мне всегда страшно! Или ты не заметил, что я женщина?
– Ты? – переспросил он и оглядел ее с головы до ног в безмерном изумлении. – Ты женщина?
– А кто? – спросил она возмущенно. – Кто я?
Он сдвинул плечами.
– Не знаю. Что-то противное и писклявое.
Глава 14
Наблюдал за нею с удовольствием, каждому мужчине приятно смотреть, как подобранный им зверек начинает лопать, это доказывает, что здоров, не издохнет прямо вот так сразу, наконец спросил с некоторым недоверием:
– А как из дворца?
– В ужасе, – призналась она. – Всю трясло, чуть с ума не сошла…
– Вернулась бы.
Она сказала оскорбленно:
– Еще чего! Так бы вообще тебя не нашла. Ты же такой гордец, ни за что не приедешь, хотя знаешь, как отчаянно в тебе нуждаюсь!
– Откуда я такое узнал бы?
Она прошипела, как мелкий злой зверек, даже на мгновение опустила руки с куском мяса:
– Ты такой бесчувственный?.. Когда вез меня в Вантит, я же твердила, что совсем не такая, какой ты меня встретил!.. Женщины становятся другими, когда встречают мужчину, который им предназначен. Я стала такой, какая тебе нужна.
Он охнул, даже отодвинулся, вжавшись спиной в ствол дуба.
– Чего?.. Кто тебе сказал, что мне нужна такая зверюка?
– Я не зверюка!.. – взвизгнула она рассерженно. – Я тихая и покорная!.. И не спорь со мной, ненавижу, когда возражают!.. Мне предначертано вынашивать в чреве твоих детей…
Он выждал, когда она проглотит последний кусок, а то вдруг да удавится, горлышко вон какое тонкое, даже видно, как по нему что двигается.
– Я не верю, – сказал он мрачно, – в предначертанность. Человек свободен, как… не знаю кто! Во всяком случае, ты мне никак не предначертана.
– Предначертана!
– Нет…
Она топнула ногой, хотя сидя это получилось скорее смешно, чем грозно.
– Предначертана! И не спорь, я лучше знаю. Мы, женщины, такое чувствуем, потому что чувствительные, а вы не чувствуете, потому что бесчувственные.
Он помолчал, наблюдая поверх ее головы, как блистающий краешек солнца опускается за темную землю. Мир сразу помрачнел, хотя на небе все еще исполинское зарево, темные тучи с подожженными краями застыли в беге до утра, но на землю пала грозная тень ночи, утихли кузнечики, перестали щебетать птицы, медленно и неторопливо наступает мертвая тишь…
– Поела? – сказал он. – Тебе надо поспать. А то в самом деле выглядишь…
– Что? – спросила она, моментально взъеживаясь. – Я страшная? Некрасивая?.. Не такая?
– Усталая, – ответил он с сочувствием. – Иди сюда. Садись.
Она послушно села рядом на выступ толстого корня. Ютланд укутал в свой плащ, огромный и мохнатый, она сразу ощутила себя в нем уютно, как птенчик под надежным крылышком большой и всемогущей мамы, сладостно вздохнула и вытянула ноги.
– Как же хорошо…
Он посмотрел на нее странно по-отечески, и хотя она частенько чувствовала себя старше и мудрее, но сейчас он старше, заботится о ней, как папа и мама в одном лице. У мужчин это в крови, как у женщин в крови создавать уют и вдохновлять мужчин на подвиги, а потом не пускать их из дому.
– Ты еще не насытилась, – предположил он без уверенности.
