– Охрану удвоил, – процедил Корвин сквозь зубы. – Мерзавец… Знал, что приду.
Ютланд проговорил озадаченно:
– Зачем он такое сделал?
Чакка покосился на него с интересом:
– Полагаешь, только ты ради Мелизенды можешь пойти на безумства?
Корвин быстро взглянул на Ютланда:
– Кто такая Мелизенда?
– Да так, – ответил за Ютланда Чакка. – Простая пастушка. Нет, даже гусятница. Вообще посторонним всегда непонятно… ты знаешь, о чем я. Возможно, Баливар тоже это чувствует.
Корвин запнулся, взглянул на Ютланда.
– Мои люди готовы на штурм. Я не допущу, чтобы Брижжит стала женой этого мерзавца!.. Как только начнется схватка, мы с тобой и десятком лучших воинов, не вступая в общий бой, будем прорубаться вовнутрь…
Ютланд прервал:
– Ты командир, как и всегда им был, но я сейчас не в твоем отряде. И я не враг Баливару, он это знает. Думаю, он знает и то, что я уже похищал для него Брижжит из твоего лагеря и что она сбежала от нас по дороге…
Корвин насторожился.
– Что ты хочешь?
– Я пойду к нему, – пояснил Ютланд. – Спрошу, зачем он это делает. Может быть, что-то не понимаю?.. Но, наверное, хоть женщины и все дуры, однако в жены нужно брать ту дуру, которая не будет тебе врагом?
– Он надеется, – сказал Корвин с жаром, – что она смирится. Он правитель города, у него вся власть, казна, войско…
– Смирившийся враг, – ответил Ютланд рассудительно, – все равно враг. Или я не прав? Может быть, потом она и с тобой рассорится, но с Баливаром не ладит уже сейчас… В общем, ждите.
Чакка предупредил:
– Он тебе ее не отдаст. Может быть, тебе бы и отдал, но не для Корвина… Ох, хорошо, что меня не слышит Мелизенда.
– Кто такая Мелизенда? – повторил Корвин. – Она так важна нашему Ютланду?
– Вот-вот, – ответил Чакка, бросив короткий взгляд на Ютланда. – Всего лишь гусятница, простая гусятница, но ради нее наш Ют готов разрушить любое тцарство.
Ютланд не повел и бровью, сказал веско, будто не замечая насмешки:
– Я должен услышать, что скажет сама Брижжит. Может быть, уже переменила свое решение? Все-таки Баливар богат и знатен, не только хорош собой и вообще знатный воин из достойного рода. Многие женщины хотели бы оказаться на ее месте.
– А если все-таки…
Ютланд прервал:
– Я поговорю с обоими. И тогда решу.
Чакка сказал с грозным весельем:
– Тогда мы услышим о твоем решении еще отсюда. Успеха тебе, Ютланд!
Корвин сказал хмуро:
– Надо было и мне. Чакка, мы же можем прикинуться нищими.
– Так нищих и пропустят во дворец, – ответил Чакка с иронией. – Но пусть идет, а мы что-то придумаем… В город точно проникнем, а там подумаем на ходу.
– Я постараюсь провести в город если не всех, то хотя бы отряд, зато лучших…
Ютланд уже не слушал, поднялся в седло и, свистнув рыскающему по сторонам хорту, направился к воротам.
Стражники на одинокого парнишку в седле могучего жеребца покосились с вялым интересом, один хотел что-то спросить, но между ними оказался громадный хорт и, оскалив клыки, посмотрел молча в глаза.
Ютланд проехал, ничего не спрашивая и ни на что по сторонам не реагируя. В городе обычная жизнь, торговцы уже разложили на прилавках товары, женщины бродят с плетеными корзинками в руках, выбирают мясо посвежее, а яйца покрупнее, но ближе ко дворцу правителя патрули городской стражи начали попадаться чаще.
Когда он подъехал к воротам металлической ограды, окружавшей сад дворца, там на дежурстве четверо воинов в доспехах и с оружием в руках, у всех такой вид, что вот сейчас выступят на войну.
Один сделал движение загородить всаднику дорогу, но его сосед сказал громко:
– Это друг Баливара!.. Был у князя недавно.
Ворота перед Ютландом хоть и неохотно, но распахнули. Хоть и мальчишка, но конь богатырский, да и собаки такой у простолюдина быть не может, так что с такими непонятными нужно поосторожнее.
Уже князь, мелькнуло у Ютланда. Сам себя возвел или городской совет постарался? А разве совет может своей волей?.. Ладно, не его дело. Нужно поскорее выяснить насчет Брижжит и ехать дальше. Не просто ехать, а везти это вот трепетное пищащее существо, от одной мысли о котором в его ледяном сердце сразу нечто теплеет, ярость уходит, а мир кажется странно ясным и чистым.
Он проехал по вымощенной диким камнем дорожке к ступенькам, навстречу сбежал рослый воин в богатой одежде, выставил ладонь в предостерегающем жесте.
– Коня и пса придется оставить, – сказал он веселым, но властным голосом. – Что делать, дикие времена уходят…
– А раньше было можно? – спросил Ютланд.
Воин ухмыльнулся.
– Не только, – сказал он, – а теперь что? Нечего будет внукам рассказывать…
Он безбоязненно взял Алаца за узду, тот даже не попытался укусить, только взглянул на Ютланда с укором.
– Я быстро, – пообещал Ютланд. – А вы тут друг за другом присматривайте.
По ступенькам взбежал быстро, двое воинов с копьями в руках нехотя отступили от двери. Он пнул в створки мощно и вошел в холл, чувствуя, как на загривке вздыбливается шерсть, словно у зверя при виде опасности.
В холле несколько горожан в праздничных одеждах, ноздри уловили аромат благовоний, которыми пользуются жрецы, слишком мощный для здания городского совета запах. Даже для княжеского дворца как-то слишком.
Он повел ноздрями, струя все еще висит в воздухе, медленно размываясь, ведет в сторону внутренних помещений. Сердце стукнуло чаще и тревожнее, пошел быстрыми шагами, прицельно держа взглядом дальнюю дверь.
Двое стражей по обе стороны заранее скрестили копья, перекрывая вход. Ютланд ощутил, как в глазах вспыхнуло багровое пламя, дверь стала красной, как и весь мир.
Стражи в последний момент отпрыгнули в стороны, а он прошел прямо, почти не заметив, как с грохотом рухнула тяжелая дверь.
Он прошел по ней в небольшой зал, где на возвышении кучка роскошно одетых горожан, там же двое жрецов, Баливар и Брижжит в платье невесты.
Один из жрецов провозгласил:
– Объявляю доблестного князя Боливара и юную Брижжит…
Брижжит прокричала:
– Я не хочу за него!.. Он берет меня силой!
Баливар зло ухватил ее за руку, Ютланд видел, как побледнела и закусила губу, хватка у Баливара, привыкшего сжимать рукоять тяжелого меча, может раздробить тонкие женские косточки.
Пора вмешаться, мелькнула мысль, он растолкал толпу богато одетых людей и двинулся через открытое пространство к брачной церемонии.
