Мужчина охнул.
– Перебить? Как?.. Они сильнее. Даже всей деревней с ними не справимся. Разве что поведешь нас ты!..
– У меня своих дел хватает, – отрезал Ютланд.
Мужчина вскричал горестно:
– Мы готовы погибать с надеждой на победу! Но без тебя у нас нет этой надежды. Потому народ просто разбегается!
– Значит, – крикнул Ютланд, – соберитесь. Алац, давай быстрее!
Алац пошел галопом, Мелизенда пропищала на его груди:
– Их тоже подозреваешь?
– А ты нет? – поинтересовался он. – Откуда эти люди знали, что я достаточно сильный, чтобы драться с дивами?..
– Думаешь, – проговорила она, холодея, – князь знал, какой дорогой мы поедем?
– Я езжу прямыми дорогами, – отрезал он. – А как поступят прямые люди, можно рассчитать заранее. Потому и на деревьях сидели там с полдюжины, но выстрелить успел только первый… Ты знаешь лучше придворные танцы, а я знаю ловушки!
Хорт впереди остановился на пригорке, Алац в красивом галопе вынес Ютланда и Мелизенду к нему и сам остановился, чувствуя удивление седоков.
Ютланд промолчал, озадаченный, а Мелизенда вскрикнула в ужасе и безмерном удивлении. Башня мага оказалась совсем не башней, а чем-то вроде исполинского осиного гнезда, налепленного на вершину тонкого и высокого каменного столба.
– Вперед, – велел Ютланд суровым голосом.
Хорт сбежал с пригорка, внизу до самой башни мага тянется заполненная туманом низина, сам туман такой плотный, что даже солнечные лучи не сумели сжечь, разве что не дают подниматься выше.
Ютланд придержал Алаца, что порывается в галоп, хорт забежал чуть вперед, но остановился, оглянулся с вопросом в пугающе красных глазах.
– Только женщины любят туманы, – буркнул Ютланд, – но… ладно, теперь очень осторожно. И смотри под ноги.
Мелизенда сказала с обидой:
– Почему это женщины любят туманы?.. Они любят их напускать, но чужие не выносят.
Ютланд промолчал, был бы туман сплошным, полбеды, но в нем постоянно возникают сгущения, уплотнения, то двигаются угрожающе навстречу, то избегают соприкосновения, и чем дальше ступает Алац, тем больше Ютланду это место кажется населенным призраками.
– Может быть, – сказал он негромко, – это чей-то потусторонний мир?.. Для какого-то мелкого народа?
Она пугливо прошептала у него на груди:
– Разве потусторонний не один для всех?
– Но если боги разные, то и мир мертвых должен быть у каждого свой?
Она сказала рассудительно:
– Мы должны думать, как вышивать платочки, это важно для принцессы, а не забивать голову ерундой, над которой ломают головы мужчины. Ой!
Глава 7
Впереди раздался хруст, мелькнуло гибкое тело хорта. Вокруг него появились полупрозрачные силуэты, пытаются ухватить их, но хорт двигается быстрее молнии.
– Алац, – сказал Ютланд, – ты знаешь, что делать.
Он соскочил на землю, Мелизенда успела только увидеть, как он подхватил с земли длинную толстую жердь и, действуя ею как прутиком, расшвыривал наседавших со всех сторон то ли восставших из могил мертвецов, то ли призраков. Двое попытались поднырнуть под удары и ухватить его за ноги, но он подпрыгнул и с силой опустился на их головы.
Черепа с треском разломились, а он, не глядя на брызнувшую под сапогами кровь, свирепо бил во все стороны, каждым ударом сметая сразу по несколько тел.
Алац двигался, как бык среди овец, топча, разбиваясь копытами, лягаясь и хватая огромной пастью за головы. Мелизенда слышала хруст, Алац выплевывал кости черепа и хватал следующего.
Все закончилось еще быстрее, чем и началось, Мелизенда видела только разбросанные трупы, везде тишина, а Ютланд с толстой жердью в руках замер, прислушиваясь.
Она осмотрелась расширенными в ужасе глазами.
– Похоже, в этот мрачный лес никогда не заглядывает солнце… Верно, Ют? Вечный туман заполняет от земли и до облаков, здесь должны водиться страшные чудовища, а если здесь обитают и дивы, то самые жуткие на земле… Тебе страшно, Ютланд?
– Нет, – ответил он хмуро.
– Не ври, – сказала она уличающим тоном. – Тебе должно быть страшно.
– Почему?
– Каждому человеку страшно в таких местах.
– Да? – переспросил он. – Тогда быть человеком не очень-то уютно. Но если здесь чудовища, то лучше им попрятаться.
Она фыркнула.
– Потому что ты идешь?
– Потому что ты со мной, – ответил он серьезно. – Никому не дам тебя обидеть.
Она взглянула на него как-то беспомощно, ее щеки заалели, а она не нашлась, что ответить, а он отбросил жердь и поднялся в седло.
Туман начал понижаться, с седла Алаца уже видно, как они приближаются к этому гигантскому грибу башни, где сверху шляпка достаточно гладкая и плотная, а снизу плоть мясистая и вся изрыта щелями и норами.
Эти норы идут снизу вверх в темноту, гнилостный запах слышно даже отсюда. Хорт фыркнул и потер лапой чувствительный нос, Ютланд покосился на Мелизенду, но принцесса мужественно делала вид, что спутница героя не должна обращать внимания на такие мелочи.
Башня приближается с каждым шагом Алаца, норы все больше походят на соты, только здешние осы должны быть с медведей, и вообще исполинский гриб вблизи похож на гигантский ком воска, что расплавился однажды, потек, но внезапно застыл, превратившись в серый камень.
Алац остановился, Мелизенда спросила:
– Чего это он?
– Дальше нет хода, – ответил Ютланд лаконично.
– А как… же…
Не отвечая, он соскочил на землю и начал ходить расширяющимися кругами, с ним бегал и хорт, потом хорт понял, что ищут, и побежал быстрее, а круги у него стали шире.
Мелизенда слышала, как под их ногами шуршит толстый слой прошлогодних листьев, спросила с тревогой:
– Что с тобой? Голова закружилась?
Он пробормотал:
– Тебе не слышно, да?
– Ничего не слышу, – ответила она. – С тобой листья говорят?
Далеко в стороне требовательно гавкнул хорт. Ютланд тут же двинулся в ту сторону, Алац не стал дожидаться команды и пошел к ним напролом, Мелизенда слышала, как трещат под его копытами кусты и разламываются толстые пни.
Ютланд подошел к хорту, тот погреб лапой листья и, вскинув голову, посмотрел на Ютланда с ожиданием.
Мелизенда крикнула:
– Что там?
– Сейчас узнаем, – ответил он.
Алац подошел ближе, они с Мелизендой смотрели, как Ютланд разгреб листья ногой. На глубине в две ладони отыскалась гранитная плита. Мелизенда смотрела все еще с непониманием, а он продолжал очищать от листьев, наконец отыскал место, размером с дверь амбара, в темном граните глубоко вырезаны некие знаки, смысла их он не понял, но от одного их вида по коже Мелизенды побежали мурашки, только Алац смотрел ничего не выражающим взглядом, полным снисходительного терпения к причудам его двуногих друзей.
