И явно все пятеро напряжены, будучи готовы не просто к переговорам, а к хорошей такой потасовке. А то и к войне. Об этом говорили и некие ремни на теле женщины, употребляемые в плане сбруи. Именно на них крепилось однозначно оружие: одна трубка на поясе ниже пупка и две загогулины над грудью. Для землян они смотрелись диковинно и как-то несерьезно, но все равно было страшно. А ну как они стреляют какой гадостью только по мысленной команде?
Хорошо, что «окошко» к моменту намеченного контакта свернули вновь до минимума. Иначе и разговор начинать было бы боязно.
А так Роман расположился за носовой частью лоди и оттуда, выглядывая краешком глаза, стал выкрикивать:
– Приветствую тебя, несравненная Харон!
Она шагнула осторожно на край пирса и стала осматривать свое имущество, сканируя на нем каждый квадратный сантиметр. Не обнаружив ничего подозрительного, сподобилась ответить:
– Голосок-то знакомый… Никак воришка Рубка пожаловал? И как только умудряешься такое вытворять?
Первый вопрос прозвучал риторически, а вот на второй следовало ответить в стиле самых слезных мексиканских сериалов:
– С трудом, уважаемая, с огромным трудом! Ибо без твоей помощи и без твоих подсказок жить мне осталось совсем ничего! Сжалься, о предобрейшая, яви хоть толику своей милости ко мне, несчастному!
– О, как запел! – легендарная дама в восхищении покрутила головой. – Или в самом деле пятки припекло, или меня за полную дуру принимаешь и собираешься облапошить.
– Как можно?! – вполне искренне начал возмущаться Роман, но был перебит:
– Как будто не ты ко мне еще недавно обращался как к безродной нищенке-попрошайке! Так что не строй из себя невесть что, все равно не поверю. А если хочешь поговорить…
– Очень хочу!
– …То идем вон туда.
Она махнула свободной рукой в сторону ближайших развалин. После чего и сама туда двинулась, нисколько не сомневаясь, что меченный смертью землянин последует следом. Благо еще, что со своим веслом она не расставалась, так что Ландеру только и следовало, что сменить щепку, да уже совсем иным макаром притираться возле иного легендарного предмета.
Для пигмеев от их работодателя последовала неразборчивая команда. И те живо ломанулись в сторону ближайших мало-мальски сохранившихся городских зданий. Сама же перевозчица вполне удобно расположилась на каких-то обломках колонны и начала с претензий:
– А самому подумать слабо?! Кто же это ведет серьезные разговоры возле кучи дельтангов? Они хоть и не совсем адекватные в первые минуты после смерти, но все слышат, могут запомнить, а впоследствии где-то и проболтаться.
Из чего обрадованные помощники Романа сделали вполне логичный вывод:
«Ага! Значит, нас в дальнейшем не уничтожают! Мало того, мы еще и некоторой свободой действий будем обладать, раз появляется возможность проболтаться. Ура!» – но подобные комментарии, как и подобные им рассуждения, мелькали на периферии восприятия носителя. Чаще он выслушивал только подсказки и советы.
Потому и отвечал:
– Главное – начать диалог. А место для доверительной беседы с глазу на глаз всегда найдется. Разве что ваши здесь натыкали подслушивающих и подсматривающих устройств сверх меры?
– Ха! – скривилась со злорадством перевозчица. – Если бы они могли, сюда жить бы переехали! Да кто ж их пустит?!
– Однако тебя и твоих помощников сюда даже порталом перебрасывают. Да и лодь больше вас весит, вместе взятых.
– Не перебрасывают, а с тоской пользуются той маленькой щелочкой, что осталась на тропинке в этот мир, – последовали первые откровения. Звучали они с каким-то ехидством и печалью одновременно: – Чего только не пробовали на ту же лодь установить, а ничего у них не получается. А ведь весь научный потенциал Харсмеллона в их распоряжении.
– Ну да, этот мир, как я понял, прикрывается понемногу, – посочувствовал Ландер, тыкая «пальцем в небо». – Вижу, что раньше тут три пирса действовало, а значит, и три лоди…
– Не угадал, болезный! – рассмеялась несравненная дама. – Шесть! В древние времена сюда имелась возможность забрасывать шесть лодий! Три из них наполнялись в первую часть светового дня, и на них работали женщины. Три к ночи отправлялись в путь по Стиксу. Вот там уже корячились мужчины. Со временем порталы стали закрываться, и осталось только по одному сплаву днем и ночью. По контракту у тех, кто пользовался посменно одной лодью, всегда и наши имена становились одинаковыми: Харон. Хотя в древности было еще два имени, но те можно отыскать лишь в архивах.
– И давно здесь работает только одна лодь?
– Уже больше двух тысяч лет…
– Наверное, по этой причине с Земли вытягивается только мизерная часть дельтангов?
– Не дурак. Соображаешь.
– И поэтому только одна труба дымчатая здесь осталась, по которой ведется доставка спарок в лодь?
Вопль, который после этого исторгла Харон, укладывался в диапазон между «Ка-ар!», «Тва-арь!» и «Ка-ак!». Но при этом она в страшном возбуждении вскочила на ноги, задергалась всем телом и стала лихорадочно рассматривать небо над озером. Чуть позже и речь ее стала разборчивее:
– Ты сумел рассмотреть пойслиг?! Или ты про него узнал?! Откуда?! Или все-таки рассмотрел?!..
– Ну и чего тут такого сложного? – удивился Роман, быстро перенастраивая зрение с помощниками конфигурации своего артефакта и расположения спарок-помощников. – Вон эта труба, словно из черного клубящегося дыма сделана…
– А с какой стороны, по-твоему, эта труба приходит сюда?
– Да вон оттуда… Мм… Точнее, с той стороны, где вон те две скрещенные башни стоят. Где-то за ними, очень далеко эта чернеющая нить теряется у горизонта.
– Точно! – Получалось, сама Харон знала, что здесь и откуда, а потому поверила окончательно. А вот способности простого человека у нее вообще в голове не укладывались: – Но как?! Как ты видишь?!
– Понятия не имею… Может, у меня зрение особенное?.. Или колдовские способности проснулись?..
– Сказала бы!.. Что в тебе проснулось… Да ты в жабу сразу превратишься! – Давя в себе раздражение, дама уселась на прежнее место и потребовала: – Давай признавайся: как умудряешься видеть пойслиг? Иначе прекращаю с тобой всякое общение!
Это она так могла одинокому собеседнику угрожать. А когда у оппонента куча советников, аналитиков и просто усердных наблюдателей, то его на арапа не возьмешь. И даже умение собеседницы отличать правду ото лжи (а в этом ее серьезно подозревали) ей нисколько не поможет, если правильно формулировать ответы:
– Клянусь, я тут ни при чем. И магом я не стал. Просто смотрю – и вижу. Сам поразился в первый раз. А потом думаю: ну и что здесь такого особенного? Какая с этого польза?
– Вот же наглое создание… – ворчала Харон, пытаясь высмотреть точку пространства, откуда исходит мужской голос. – Увидеть бы твою наглую морду… Да ка-а-ак…
