– Он еще дышит, – говорит Джо, и по его щекам текут горькие слезы. Дайсон шевелится от его прикосновений, его хвост дергается – он явно пытается им вилять. Подходит папа и освещает Дайсона. Черная шерсть ярко блестит от света фонарика. Луч перемещается к голове, и меня передергивает. В черепе огромная рана, из нее течет кровь, заливая руки Джо.
– Все нормально, хороший мальчик, – со слезами в голосе шепчет Джо, раскачиваясь туда-обратно.
Свет фонарика освещает огромный, покрытый кровью камень.
– Нужно отвезти его к ветеринару, – говорит Джо.
– Я возьму мамину машину, – говорю я папе.
– Я отвезу вас.
Джо пытается осторожно поднять Дайсона, но он слишком тяжелый. Папа берется ему помочь, а я убегаю вперед, взять у мамы ключи от машины и рассказать ей, что случилось.
Джо сидит в багажнике, нежно баюкая своего пса.
– Как он? – спрашиваю я с заднего сиденья, пока папа пробирается по неровным загородным дорогам.
– Еще дышит, – отвечает Джо, и меня посещает слабый проблеск надежды. Может, все обойдется…
– Мне очень жаль, – говорю я.
Он не отвечает, продолжая бормотать «все нормально, нормально» и гладить голову Дайсона. По щекам по-прежнему текут слезы, но всхлипы он сдерживает.
– Элис! – обращается ко мне папа с переднего сиденья, – лучше позвони заранее и предупреди их.
Он протягивает мне мобильный, и я звоню в справочную, чтобы узнать номер ветеринара на ночном дежурстве.
Папа ждет в коридоре, а я иду на прием вместе с Джо. Ветеринар с любопытством оглядывает повязку на голове Джо, но ничего не говорит. Это высокий, худой мужчина с короткими песочными волосами и добрым, хотя усталым, лицом. Он помогает Джо положить Дайсона на стол и быстро его осматривает.
– Что случилось?
– Мы нашли его таким, – отрешенно рассказывает Джо. – Рядом лежал камень.
– Вы видели, кто это сделал? – спрашивает доктор, снова глядя на повязку Джо.
Я уже собираюсь вмешаться, но Джо быстро качает головой.
– Нет.
Он выразительно смотрит на меня, и я закрываю рот.
– Вы сможете его прооперировать? – спрашивает Джо.
– У него очень мало шансов.
Джо смотрит на Дайсона.
– Самым гуманным будет прекратить его страдания. – Ветеринар с сочувствием сморит на Джо.
Я сглатываю слезы и кладу руку Джо на плечо.
– Нет, – говорит Джо, и, словно ему зажали горло, с трудом выдавливает: – Попробуйте.
Врач показывает на дверь.
Мы ждем в коридоре около часа, я крепко сжимаю руку Джо, пока он смотрит на виниловый пол. Наконец, дверь открывается, и мы втроем обращаемся во внимание.
– Он жив, – говорит врач, и лицо Джо сияет от радости. – Но это не хорошая новость, – улыбка Джо замирает и исчезает. – Я не знаю, переживет ли он ночь.
Джо кивает.
– Могу я остаться с ним?
Доктор качает головой:
– Боюсь, что нет. Он в надежных руках. Вы можете вернуться утром.
– Во сколько? – спрашивает папа.
– Сначала позвоните. – Врач протягивает визитку. Джо берет и ошеломленно на нее смотрит.
– Пойдем, – мягко говорю я.
Это долгая, долгая ночь. Папа отправляется наверх спать, как только мы возвращаемся домой. Я слышу, как он разговаривает в комнате с моей сонной мамой у нас над головой. Я остаюсь на диване с Джо, и никто не возражает. Я кладу голову ему на грудь, и он пялится в потолок, слишком разбитый, чтобы говорить или спать.
– Думаешь, это был Райан? – осторожно спрашиваю я, поднимая голову, чтобы на него посмотреть.
Немного поколебавшись, Джо кивает.
– Почему ты не сказал…
– Не знаю, – перебивает он.
– Почему ты его жалеешь? – Я едва сдерживаю раздражение. – После всего, что он натворил?
– Это не жалость. Я словно связан им. – Он продолжает смотреть в потолок, глубоко задумавшись. – Молчание стало моей второй природой.
Я прижимаюсь лицом к его груди. Следующее, что я вижу, – Джо, на цыпочках крадущийся от меня. Я поднимаюсь, пошатываясь. Из-под занавесок пробивается рассвет.
– Мне нужно позвонить врачу, – тихо говорит он. Я сижу, потирая глаза, а он ищет в кармане визитку.
Я достаю телефон, но на нем кончились деньги, и я забыла пополнить счет.
– Пойду попробую взять у папы.
– Нет, – останавливает меня он, – не буди его. Недалеко отсюда есть автомат.
– Не глупи, – спорю я.
Он раздраженно хмурит брови. Прежде он никогда так на меня не смотрел, и мне становится не по себе.
– Пойду к автомату, – твердо заявляет он.
– Хорошо. Я с тобой.
Мы добираемся до будки, Джо заходит внутрь. Я стою у двери, придерживая ее открытой. Ужасно тяжело ждать ответа, и наконец на том конце провода снимают трубку.
– Я был у вас прошлой ночью, – говорит Джо. – С собакой. – Пауза. – Извините, – бормочет он – видимо, его отчитали за ранний звонок. – Не могли бы вы посмотреть, как он? – упрашивает Джо. – Спасибо. – Он оборачивается ко мне и поясняет: – Она посмотрит.
– Это не тот доктор, что был вчера?
– Нет, – он качает головой. – Думаю, это его жена. Она сказала, он еще спит.
– Должно быть, они живут в больнице.
Он кивает. Я замечаю, что он сжимает телефон до белых костяшек. Вдруг он оживляется.
– Да? – Меня потряхивает от нетерпения. – О нет, – тихо говорит он, и рука с трубкой безвольно повисает. Я захожу в будку и беру у него телефон.
– Алло?
– Алло? – отвечает женщина на другом конце провода.
– Что случилось?
– Боюсь, он не выжил, – извиняющимся тоном говорит она.
Где-то внутри меня назревают рыдания. Я сразу поворачиваюсь посмотреть на Джо. Он, ссутулившись, стоит у дороги.
– Что нам делать с телом? – спрашивает она.
– Не знаю. – Я в шоке смотрю на Джо.
– Вы можете заехать часов в десять? Мы все обсудим.
– Да. Хорошо. Спасибо.
Я вешаю трубку и направляюсь к Джо. Он горько рыдает, уткнувшись мне в плечо, сжимая меня руками, и моя футболка намокает от слез. Я крепко обнимаю его и тоже плачу. Дайсон так много для него значил. Он так любил его. Пес помогал ему отвлечься от реальности, был его единственном другом в том ужасном доме. Теперь, когда Дайсон ушел, Джо просто не сможет найти себе места.
