Гости разошлись только под утро. И тогда я, не снимая одежд своих, пристроился к Джули на диван, без злого умысла, а только лишь ради удовлетворения своего мужского начала. Страшный треск, раздавшийся откуда-то из поднебесья, заставил меня содрогнуться. В воздухе заклубились в броуновском вихре букеты ароматов пудинга, бекона, гусиного паштета, гамбургера, чизбургера, стейка, тунца, эля, виски, вина, жвачки, чипсов. Спустя мгновенье, осознав первозданную, бесстыдную природу этого звука, я напрочь отказался от еще недавно занимавшей меня блудливой затеи и заснул глубоким, безмятежным сном изможденного путника. Как ни странно, сквозь сон я почувствовал ее жадные, ласковые прикосновения, но вырваться из рук Морфея мое Инь было не в силах. Меня разбудил вызывающий, дерзкий, богатырский храп. Он принадлежал Джули. Голова моя гудела, как надтреснутый колокол. И главное — во рту было сухо. Я попытался растолкать Джули, чтобы узнать, в котором часу в этом доме подают кофе, но, увы, бесполезно. Тогда я стащил с сонной англичанки портки, и стал с невиданным негодованием обманутого апостола попирать ее достоинство. Я совершал акт любви с некоторым отвращением, зато с далеко идущим замыслом. Так делает свою работу добросовестный золотарь, зная, что после этого он получит премию. Мне позарез нужно было покорить ее своей космической мощью, чтобы она умоляла меня остаться у нее жить! Мне необходимо было застолбиться в этом доме. Я не хотел возвращаться к цыгану. Двадцать минут мы лежали без движения, тяжело дыша, как два изнуренных дистанцией марафонца.
— Thank’s! Good for you! — прошептала она и полезла благодарно целоваться, будто я был Папа Римский. Пахло от нее табаком, потом и бодуном. Я стоически выдержал поцелуй взасос, встал, справил светлую, утреннюю нужду, принял душ, вытерся бурым полотенцем (что они им вытирали — можно было только по запаху догадаться). Посидел немного на кухонке, в ожидании английского завтрака, пошарил безрезультатно в пустом холодильнике. А, услышав из комнаты джентльменский храп Джулии, встал и потихоньку покинул этот гостеприимный дом.
6
Отсутствие денег я обнаружил через час, когда пришел час расплаты за утренний кофе в маленьком пабе. Я выскреб все до последнего пенса из своих карманов. Я точно помнил, что у меня оставалось еще сто пятьдесят фунтов, и тогда постыдный библейский смысл нежданных ночных ласок Джулии заставил меня покраснеть. О! Наивный российский паренек! Ты так верил в бескорыстную, чистую любовь! Я оставил официанту в пабе свои часы, пообещав вернуться через пять минут. Хрен с ними, с часами!!!
Но самое страшное меня ждало, кода я вернулся к цыгану и захотел почистить зубы. Она вместе с лопатником похитила мою зубную щетку! (Я до сих пор никогда не знаю, где застанет меня ночь, и кроме презервативов ношу с собой зубную щетку.) Этого я не мог простить. Не знаю, отчего, то ли от ночного сквозняка, то ли от пропажи зубной щетки, то ли от коварства английских женщин, но у меня вдруг поднялась температура, и я почувствовал, что в горле моем горит огонь, словно в домне череповецкого металлургического комбината.
Не думайте, что я полный лох, я предусмотрительно прихватил из России лекарство от поноса. Но я никак не мог предположить, что судьба подарит мне именно ангину. Теперь представьте себе положение простого российского паренька, заболевшего ангиной в далекой Англии. Куда ему идти? К какому врачу он сможет здесь обратиться? Я пролежал в своей камере целый день, обливаясь потом. К вечеру, собравшись с силами, я, шатаясь от слабости, побрел в «Бешенную лошадь», чтобы вернуть себе хотя бы часть похищенных денег. Джули была уже навеселе.
— Привет, Джули, — смущенно сказал я. — Ты извини, я ушел не попрощавшись.
— Это ничего! — благосклонно ответила она.
— Ты не могла бы вернуть мне хотя бы часть моих денег. Я бы купил себе что-нибудь от ангины.
— Fuck you! — просто сказала Джули.
Подошел вышибала Джерри. Он понимающе улыбался.
— Какие проблемы, Саша?
— А проблема в том, Джерри, что эта прекрасная девушка забрала у меня самое дорогое в этой жизни — зубную щетку!
Джерри весело рассмеялся, обнажив наполовину пустой рот.
Да! Англичанин англичанину глаз не выклюет, а вот русскому — запросто!
7. An evil chance never comes alone
Весь следующий день, а потом и следующий за ним я метался в жару. Я перешел в состояние анаэробного метаболизма и питался только кипяченой водой, правда, в больших количествах. Другой еды у меня не было. Из цыганской кухни доносились запахи жареного мяса и лука. Мне казалось, что я отчетливо слышу чавкание и журчание слюны.
Именно в это время я понял, какой я болван, что выкинул все лондонские номера телефонов. К вечеру я понял, что надо что-то предпринимать. Мне стало страшно. Меня стала преследовать навязчивая мысль, что ангина может дать осложнение на сердце. Я где-то об этом читал. Я постучал в комнату к Малькиадосу.
— Слушай, — сказал я дипломатично, тщательно подбирая слова. — Дай мне взаймы двадцать фунтов? Я на следующей неделе работать начну и сразу отдам…
Малькиадос позвал своего пятнадцатилетнего сынишку Роману, чтобы тот перевел. Мальчик говорил немного по-английски, хотя никогда не ходил в школу. Мы с ним на кухне иногда болтали, когда я ждал, пока вскипит чайник. Когда Роману перевел ему мою просьбу, Малькиадос некоторое время смотрел на меня, выпучив глаза.
— Хорошо! — сказал я примиряюще. — Тогда купи у меня рюкзак!
Малькиадос только укоризненно покачал головой и молча закрыл передо мною дверь.
Положение было невеселое: у меня даже не было двадцати пенсов, чтобы позвонить Юрису. Через час я снова постучался к Малькиадосу. Он открыл двери и сразу обрушил на меня целую тираду цыганских укоров. Мимикой и жестами я показал ему, что мне нужен его мобильный (телефона в квартире не было). Малькиадос тяжело вздохнул, но мобильный достал. Правда, номер набирал сам. «Оне минитс!» — предупредил он.
— Юрис! — сказал я, когда на другом конце подняли трубку. — Надо срочно встретиться. Мне нужно немного денег взаймы. Я отдам, когда заработаю.
— Это исключено! — отрезал Юрис. — У тебя должны быть свои деньги!
— Мои деньги украли! Я объясню потом. У меня мало времени!
— Запомни, — сказал строго Юрис. — В этой стране тебе никто денег взаймы не даст! Никто! Слышишь! Это тебе не Россия! Так что крутись сам. Доставай, где хочешь.
— Хорошо. Ну, а когда мне на работу выходить?
— На работу? — Юрис тяжело вздохнул. — Насчет работы придется немного подождать.
— Сколько немного?
— В связи с Пасхой недели две! А может, больше.
— Как это две? А что же мне делать? У меня нет ни копейки!
— Ищи деньги! Ты должен еще сорок фунтов на проездной!
— Какие еще сорок фунтов?
