– Меха примеряем, – заботливо поправил на мне волчью шкуру Ладомир, прикрывая все неприличные места. – К зиме готовимся.
– Какая тут зима? – еще больше нахмурилась няня. – У вас же круглый год лето!
– А вдруг? – не сдавался князь, начиная шариться у меня в районе копчика.
– Ты что творишь? – прошипела я сквозь радушную улыбку.
– Хвост твой маскирую, – наклонился ко мне муж. – Или не надо и мы будем врать, что это специальное приспособление для корзинки?
– И вообще, – индифферентно заметил Магриэль, стараясь на меня не смотреть, – это мода будущего сезона…
– Усы к моде тоже полагаются? – полюбопытствовала Ар’Инна, обводя нашу компанию подозрительным взглядом.
Я схватилась рукой с когтями за лицо – и точно! – обнаружила у себя длинные кошачьи усы. И тут же, забывшись, абсолютно случайно вывалила клыки.
– Бабушка! – взвыл Дилан, понимая, что мы на грани провала. – Почему у тебя такие большие уши?
– Грим, сыночек! – подыграла я ему, старательно запихивая клыки.
– У вас гример неправильный, – непререкаемым тоном сообщила нам шмырг, складывая на груди руки. – Всю сказку перепутал. И постановщик, похоже, предварительно напился чего-то очень крепкого, поскольку ты, деточка, теперь и Красная Шапочка, и дровосеки, и волк. Вот как ты будешь с бабушкой справляться?
– Скормлю ей те пирожки, на которых они лежат, – наобум предложила я, понимая, что затея провалилась. – Авось сама откинется.
– Разумно, – рассудительно согласилась со мной Ар’Инна. Задумчиво: – Можно еще помочь их прожевать топором. – Она еще раз внимательно осмотрела нашу компанию. – А теперь мне кто-то скажет правду до того, как умрет? – Поправилась: – Это относится ко всем, кроме ребенка. Ребенок будет лишен сладкого.
– Мне бы все же хотелось встать, – сообщил создателю Болисиэль. – Если вас, конечно, не затруднит. Потому что если все же затруднит, то я все равно встану, но вы останетесь лежать навсегда!
– Ты угрожаешь своему Демиургу? – изумился Дилан, делая большие глаза, прямо как по сюжету сказки.
– Предупреждаю о намерениях, – не согласился с определением Болик. – Причем честно. Мог бы и соврать, но уж очень неудобно лежать на полу с мужиком сверху.
– И в этой среде растет мой ребенок? – недовольно поцокала языком шмырг, легко сдергивая с шатена Дилана и ставя обоих на ноги. – Как вы все могли допустить подобное? – Она прошлась мимо нас, будто вдоль строя с новобранцами. Ткнула пальцем в Ладомира. – Ты, как муж, должен охранять!
– Каюсь, – виновато повесил голову ко мне под шкуру князь, воспользовавшись ситуацией.
– Ты! – Указующий перст переместился на Магриэля. – Как брат, обязан защищать!
– Брат? – сощурился диэр, разыгрывая свою собственную пьесу.
– Я говорил, – тут же завелся Лелик, как неисправный мопед, – нужно было самим сказать! А сейчас мы в такой зад… засаде!
– Реабилитирован! – ласково погладила его по заднице Ар’Инна. – Живи! – И ущемила ночнушку Дилана. – А ты, как Демиург, должен был вообще этого не допустить! Как ты довел их до такого состояния? Дитё даже забыло, что такое депиляция!
– Няня! – сочла нужным вмешаться я. – Тут все гораздо сложнее. И не надо нападать на моих мужчин!
– Я не ее мужчина, – мгновенно открестился от меня Демиург. И получил та-а-акой многообещающий взгляд от шмырга, что тут же подал на политическое убежище: – Хорошо, признаюсь – я имею к ней отношение!
– Серьезно? – возникла в спальне злющая Магрит. – И какое же?
– Не то, что ты подумала, – начал отмазываться Дилан, потихоньку стягивая с меня волчью шкуру. – Это просто патронаж!
– Я вижу, – легко согласилась с ним жена, внимательно рассматривая, как мы с Демиургом перетягиваем мое прикрытие. В борьбу включился и Ладомир, видимо не желая показывать, за что он на мне женился.
– Только одного не пойму. – Дама-Демиург постучала пальчиком по губам. – Для того чтобы оказывать покровительство, обязательно нужно раздевать подопечную и напяливать на себя женскую одежду?
– Но дорогая! – возмутился Дилан, прекращая мое обнажение. – Ты сама сказала «как в сказке». А в сказке мужчины либо принцы, слюнявящие принцесс, либо злодеи, их убивающие. – Он воззрился на жену. – Какой вариант ты предпочитаешь?
– Я вообще-то предпочитаю, – уперла руки в боки Магрит, – чтобы вы подумали верхним мозгом, а не тем, что у вас включается сначала!
– А о чем шла речь? – влезла Ар’Инна, стаскивая с кровати покрывало и заворачивая меня в него, предварительно отобрав волчью шкуру и отдав ее Ладомиру. – Сами носите такую антисанитарию!
– Я пыталась объяснить мужчинам, что нужно для того, чтобы расколдовать Лелю, – любезно пояснила Демиург. – Всего-навсего им было нужно понять, что все сказки заканчиваются: «Жили они долго и счастливо!»
– И что? – уставились на нее диэр, Демиург и эльфы. – Это-то тут при чем?
– Понятно, – деловито кивнула шмырг. – До кого-то долго доходит. – Она грозно осмотрела сильную половину присутствующих и ласково предложила: – Чтобы сократить мыслительный процесс наполовину, предлагаю слегка урезать некоторые части тела. – Пояснила, увидев выпученные глаза и синхронный жест: – Можно не так кардинально. Всего лишь голову. Вы ей все равно редко пользуетесь.
– Не надо! – встала я впереди них. – К Дилану я, конечно, испытываю дружеские чувства, но не настолько, чтобы конфликтовать с его женой. А вот за остальных «пасть порву и моргала выколю».
– Подожди, дорогая, – отстранил меня Ладомир. – Я не совсем понимаю решение этой головоломки. «Жили долго и счастливо» – это понятно, для этого люди и женятся. А вот при чем тут…
– Ладомир, – нахмурилась я, поворачиваясь к нему, – для того чтобы жить счастливо, нужно хотя бы не ругаться, а мы с тобой лаемся на каждом шагу.
– Умный мужчина, – влезла Ар’Инна с поучениями, – должен уметь выслушать свою жену без слов, даже если потом все равно сделает неправильно!
– Да вы с ума сошли! – взорвался князь праздничным фейерверком. – Каким местом вы думали, когда выдвинули это условие? Что Леля может знать об этом мире, кроме того что ей показали? Как она может принимать хоть какие-то решения, не имея достаточных знаний?
– То есть, – тут же обозлилась я в ответ на этот выпад, – для того чтобы решить, выходить за тебя замуж или нет, я должна была получить знания? – Ткнула ему пальцем в грудь. – Я их получила, и мое решение – нет!
И тут в меня стрельнуло такой волной боли и разочарования…
– Это в тебе говорит оскорбленная гордость, – поджал губы диэр, играя желваками. – Ты просто не можешь принять то, что случилось…
– Да не хочу я принимать! – бесилась я от такого тотального непонимания. – Не хочу! Я всю свою взрослую жизнь сознательно бегала от таких, как ты, не желая, чтобы какой-то самец распоряжался моей жизнью! Моей, понимаешь?
