– Здравствуйте. Я Сима. Серафима Жук.
– Не жук, гуманоид, – поправил он. – Добро пожаловать на станцию, так вам удобно называть мой дежурный пост? Я принадлежу к расе ццц… не могу выговорить на этом наречии. Имя тоже не могу. Проц-стите.
– Эйнштейн! – врубилась я. – Ну вылитый… прям как в Википедии. Простите. Глаза, прическа… Вот это встреча… гм.
– Эн-цш… Эш. Коротко. Оба звука есть в полном имени моем. Зовите Эш, – обрадовался чебурэльф. Перебрал лапами и сместился к краю люка. – Проходите. Я натянул ячеистые ярусы. Для вашего комфорта. Будем обедать. Обедать! Не потреблял белковую пищу три юка. Или никогда не потреблял? Надо испробовать.
– Баба Яга так же говорила, – буркнула я с подозрением. – Хоть баню вы не топили для гостей?
– Баню? Как ее топят? В чем топят? Сколько нового! Идемте обедать. Я хочу знать про баню. Это сложное техническое устройство? Это кулинарный рецепт?
– Строение для гигиенических целей.
– И его… топят. Потрясающе!
Чебурэльф подпрыгнул на всех лапах, завис, цепляясь за невидимую мне паутину и помчался в недра станции, гостеприимно помахивая мне лапами – мол, проходи, не стесняйся. Я двинулась вперед по упругим полам, балансируя и привыкая к их колебаниям. От поведения Эша в голове плясали совершенно невнятные мысли, они не желали складываться даже в самые нелепые догадки. Это вообще что такое? Он упомянул воронку для сбора чего-то… да всего! Вот спорим на поясок Чаппы, этой воронкой меня сюда и засосало. А «бедствие» в переводе с древнего означает – скука.
– Эш!
Он умчался и пропал в лабиринте паутинных ярусов. Хорошо хоть, паутина малость светится и я не теряюсь в станции, которая вся – обман. Чем дальше ухожу в ее недра, тем она огромнее. Тут явно нелады с пространством, оно кривое. Внутри больше, чем снаружи. Хотя чего еще ждать от древних.
– Эш!
– Сюда, вот сюда. Я анализировал данные. Верно воссоздан стол? Верно воссоздана тарелка-ц?
– Да. И даже салфетка, вы просто гений, Эш.
– Гений, – скромно согласился он и покрылся бархатом – незримые до того ворсинки на корпусе встали дыбом. – Вы льц-тите. Увы мне, вы льстите. Я самонадеянно хвалил себя. И – вот. Бедствие. Ужасающее бедствие меня подстерегло. Кушайте. Когда кушаете, я могу излагать худшее? Силы вас не покинут, если их подкреплять белковым стимулятом-ц… стимулятором.
– Не покинут.
Будь я разумным существом, я бы не стала есть невесть что невесть где по приглашению невесть кого. Но, если честно, переживания вдруг дико захотелось заглушить сытостью. В тарелке лежало… не знаю, что. Такое гофрированное с фестончиками, похожее на грибы-лисички. Только розовые. Я взяла самый мелкий, понюхала, сочла впечатления сносными. Откусила с краю. Кисло-сладко и скрипит на зубах. Интересно, жую из вежливости или у меня челюсть свело? Неуютно. Ох, не эльф он, не эльф. Тем более не Чебурашка.
– Все началось, когда… не знаю, когда, – острые уши поникли до горизонтальности. – Быть дежурным в пустом секторе ужасно. Я разнообразил досуг. Сперва я не думал о таком радикальном варианте. Ну, наверняка сперва не думал-ц. Только у меня было время… И я додумался. – Эш высоко поднял мелкое тело на лапах, такое поведение внятно подчеркнуло важность следующего сообщения. – Я совершил закрытие. Да. Вы льстили мне. Я тоже льстил себе. Я думал, что я – гений и после закрытия пройду путь в приемлемые сроки. Но семь юков… Ц-ц-ц! Очень много, кажется. Я не гений. Я стремлюсь, но все сильнее подозреваю, что мне никогда не справиться. Я оставлен дежурить, но я не могу дежурить теперь, после закрытия. Неполноц-ценен.
– Что такое закрытие?
– Закрытие! – уши сложились в версию «больной спаниель». Эш свернулся клубком на краю стола и смотал все лапы, обнимая себя. – Это закрытие. Разумные в процессе эволюции делают открытия. Я стер эволюцию до основания. Это – закрытие. Очень интересно восстанавливать понимание мира с самого начала. То есть… было интересно. Потом страшно. Потом непереносимо жутко.
– А того, открыть обратно… закрытие? – уточнила я, доедая вторую лисичку. Они вкусные. Сейчас еще возьму. Наверное возьму, если захочу. Потому что я то ли хочу, то ли нет, а рука тянется. Сама? Упс, непорядок. Строго вразумляю руку, харэ трескать розовую дрянь. – Вы что, не предусмотрели кнопку аварийного выхода?
– Как же! Я предусмотрел, – он прикрыл свои умнючие глаза. Снова распахнул и уставился на лисички. Быстро сцапал одну и стал жевать. Он жевал, я, оказывается, тоже… Он проглотил. Я тоже. Он заговорил, я преисполнилась внимания. – Предусмотрел. Только то, что имело смысл до закрытия, теперь вне моей логики. Я не могу найти выход! Не могу-ц. Не могу. Не могу…
Он страдал, перекатываясь по столу туда-сюда и плотнее обнимая себя лапами. Видимо, так он выражал крайнее отчаяние. С лисичек меня пробило на острую форму сочувствия – аж до слез.
– Вы живы, в безопасности и не имеете ограничения по времени поиска, – утешила я. – Зачем так страдать?
– Но я даже не знаю, куда мне вернуц-ца после дежурства! Где моя раса? Могу ли я считаться ее частью, если полностью изменился и сейчас свободно общаюсь с вами, существом следующего универсума? Я вывихнут из миропорядка. Меня надо вправить! Я сам не могу. Не могу…
– Стоп, эту песню уже крутили сегодня. Я поняла после второго куплета, больше не надо уточнять. Сменим пластину. Эш, я тоже не гений. Почему воронка сюда подтянула именно меня?
– Не знаю. Воронка не мной нынешним создана. Мной прежним. Я активировал. Не знаю в точности, как. Она выбрала и подтянула. Вы годны-ц! Вы должны в это верить. Я не могу остаться без надежды. Не…
– Стоп. Я давно поняла.
– Ц-ц-ц! Не могу, – катался он. – Не могу…
Поскольку ушастый Эйнштейн не мог взять себя в руки, я сделала это за него. Взяла, убаюкала и погладила по ушам. Он легкий, килограммов пять, пожалуй. Слегка теплый. То есть сам не особенно, а ворс греется об кожу. Тщательно поглаженный Эш примолк. Я воспользовалась тишиной и хорошенько обмозговала историю.
Так, по порядку. Меня занесло сюда не потому, что я самый плохой навигатор в мире. Просто сюда занесло бы любого, до кого дотянулась бы воронка древнего «пылесоса». Я доверчиво вперлась внутрь станции, бросив корабль и не отправив сигнал бедствия. Я эмпат и точно бы просекла прямой злой умысел, его нет. Это хорошо. Но вот что плохо: с моей стороны опять последовало нарушение инструкции и здравого смысла. Спонтанность мне свойственна, но такая – перебор! Значит, от корабля меня уже малость тянуло, иначе чего я заспешила? Типа – спасать. Он и правда страдает. Это чую, это без обмана. Вывод первичный. Эш так нуждался в обществе, что применил сильные средства для избавления от одиночества. Мое мнение не имело значения и оказалось субъективным. Хотя анализируй не анализируй, а ушастик – лапочка и даже няшка… Стоп, сунем голову под кран холодной логики.
Дальше думаем. Лисички. Нафига мне приспичило их трескать? Захотелось. Кажется, история с обедом мне вообще не нравится. Немного отдышавшись, мой мозг, размещенный в черепе навырост, сгенерил вопрос.
