Я допила воду и отдышалась. Энергией Ливси можно отопить пару-тройку планет, от одного его шума у обитателей через пять минут пар из ушей попрет со свистом. На мне проверено. Хотя стоп: это Шарп свистит. Добыл из хранилища отключенного простейшего типа «улитка» и мастерит из него волновое устройство. Третье по счету, кстати. Два готовые я уложила на ладонь – теплые, заполированы снаружи. Пять шагов, миновать дверь. Протянуть Ливси то, что ему требуется. И осторожно, очень осторожно посмотреть на Зэйру. Ну с чего бы я могла надеяться на перемены к лучшему в пять минут?
А только наша блондинка сидит, бестолково моргает. Опирается в пол слабыми руками. Пальцы дрожат. На лбу испарина. Пустяки! Она в сознании. Ее тошнит, ей плохо, но это уже боли и беды живого, присутствующего в мире человека, а не гусеницы, укутанной в кокон одеяла и собственный нескончаемый полубред.
– Макс? – спросила Зэйра, игнорируя врача и глядя влево-вниз. Зуб даю, именно так и находится зона СП. Или как там ее, совещательную? – Макс…
Больная, мною уже переведённая в категорию выздоравливающих, получила две улитки на виски и не стала отмахиваться и снимать их. Она смотрела в стену и улыбалась, на бледных щеках пятнами проступал румянец. Она ждала. Я тоже обернулась к двери и стала ждать, про себя ведя учет секунд.
Макс явился на двадцать седьмом такте. Одним взглядом оценил обстановку. Привычно сел рядом с Зэйрой и сунул руку в ее ладошку. Как всегда, поместилось два пальца – указательный и средний. Как никогда прежде, руку приняли осознанно и пожали, краснея всей шеей, моргая, пряча взгляд и поправляя волосы с риском свалиться, ведь сидит без опоры на руки.
– Всем гуманоидам воду, как обычно, – предложил Макс.
Клон-старик, дремавший в углу, встрепенулся и ухромал исполнять. Макс потер шею, сморгнул и уставился на меня в два дула… эээ… глаза.
– Отбор энергии был проведен с целью возбуждения коронарных процессов звезды. Изменения миновали активную фазу и не подлежат обратной коррекции, – доложил он мне, формальному директору Утиля. – Расчётное время до выброса плазмы сорок семь суток данной планеты, приводимых к стандартному учету с коэффициентом… – Макс моргнул и смолк. Осознал, что мне этот коэффициент до лампочки. – Двадцать пять стандартных суток и семь часов до контакта плазмы с поверхностью Утиля. Планета на стационарной орбите. Маневровых ресурсов нет. Точка встречи… с катастрофой просчитала с высочайшей надежностью. Я провожу доработку плана строительства защитных сооружений. Полагаю, вероятность выживания значимой части населения высокая. Будете знакомится с планом, детально?
– Зачем? Когда я слушаю тебя, я хотя бы что-то понимаю.
Клон принес воду, Макс быстро выпил порцию, бережно, рассчитывая усилие, похлопал Зэйру по плечу. Встал и направился к двери, не оборачиваясь. Уже из коридора он бросил:
– Вынужден отбыть. Намерен лично контролировать процесс планирования. Шарп, нуждаюсь в данных, прошу содействовать.
Дверь закрылась. На душе повисло что-то… каменное. Не понимаю причину. Совсем не понимаю. Рядом шевельнулся Ливси, и я уставилась на него, забытого. Вздрогнула. Ну и улыбка! Психов близко к доктору не подпускать, забузят.
– Потрясающий образчик генного дизайна, – с придыханием сказал киборг. – Копирован и доработан незаконно, совсем как я! Мозг видного ученого. Пре-вос-ход-ный! Полагаю, мы созданы от одной и той же расы, я имею в виду родство планетарного порядка. Ювелирная работа. Преступная по закону габ-системы, империи и прочего мне известного мира, но ювелирная. Восторг! Логика, на уровне квазиполярного контроллинга очищенная от атипичности, несистемности и…
– Эй, без терминов-выводов, ты врач, я слушатель.
– Мозг двудольный, – руки Ливси вспорхнули, ладони сложились морской раковиной. Правая дрогнула. – Логика полноценно сохранена. Алогичность, творчество и важнейшие паразитные процессы, связи неявного порядка… Необратимых удалений нет. Но то, что по мнению разработчиков было помехой для избранной специализации, блокировано. Понятное решение: мозг слишком совершенен для лоботомии. Поэтому с блокировкой возникли неполадки, мозг имеет сложность организации того порядка, когда внедренные запреты при стрессовых нагрузках теряет полноценность. – Ливси широко улыбнулся. – Скажу прямо, Сима. Сейчас данный образец – почти человек. Более, чем я. В потенциале интеллекта он неограничен… Тот, с кого снята копия – гений. Ге-ний!
– Не показывай коренные зубы в улыбке. А то кажется, что ты голоден.
– Кажется, что я Ливси. Твоя кровь бодрит, – подмигнул киборг. – Я меняюсь. Всегда хотел научиться беззаботности. Понимаю смысл сказанного пациенткой, еще не получившей лечения: мир цветной. Ярко цветной! Он прекрасен сам по себе, глупо при любом интеллекте пытаться его улучшить. Глу-по! Прежде я пытаться вносить коррективы, и в мир, и в его население. То была ошибка. Машинная, логическая, ужасающая по вредоносности. Сима, я намерен сажать цветочки.
– Гос-споди, и этот туда же! Сиди, а то совочек не выдам. Вдохни, выдохни, вернись к теме. Мы начали перетирать что-то важное о Максе.
– Да! Фе-но-ме-наль-но! Он обошел важнейшую блокировку. Он лгал и не испытывал торможения до шока.
– Лгал? Макс? Мне?
– Ложь во спасение, знаю термин, ощущаю соответствующие вибрации. Ключевым в недосказанности было слово «значимая». Смысл умолчания не уловил. Но умолчание – тонкая ложь. Оговорка. На-ме-рен-на-я! Между тем, в проекте специализации данного образца…
– Черт, – я сдулась и обняла колени. – Я же знаю ответ. Значимая часть. Конечно. Катастрофа грохнет по полной. Планета – крематорий… Но Макс уверен в будущем: он запихнет меня, Зэйру и нянь в зону ЦК. Или еще куда… где надежно. Киборги пересиживали прежние планетарные пожары, да? Он запрет нас, чтоб не рыпались. На себя ему начхать. Ливси, ты молодец. Давай, скажи: он не надеется ничего глобального построить в срок?
– Я не инженер. Не обладаю компетенцией…
– Тогда лечи Тиа и прочих, я поговорю с клонами и мы наладим к тебе очередь. Оборудование требуется?
– Не наблюдаю проблем экстренного порядка. Прочее я решу за счет встроенных ресурсов.
– Как ты пережил прошлую катастрофу?
– Надёжная защита мозга, – Ливси потрогал глянцевый череп-кепку. – Я ценный… основательно экранирован. Я хранился на нижних ярусах. Верхние повреждаются очень сильно. Затем приходят простейшие и выедают нас. Набеги страшнее иного, – Ливси накрыл голову ладонями. – Ужасно быть мозгом и все знать о своей участи. Каждый раз ждать, наблюдая, как гаснут знакомые.
Мы замолчали. Зэйра тоже вела себя образцово тихо. Сидела, осматривала комнату, трогала пол, свой костюм, мою руку, локоть Ливси. Терла лоб тыльной стороной ладони. Пробовала ощупать голову и оценить состояние прически, длину волос, цвет.
– Гений, – вдруг сообщила она с некоторым придыханием. Вскинулась, глянула на нас вроде свысока. – Мой Макс – гений. Мой Макс. Сразу поняла, что мой. Я спутница. Это предназначение. Это не работа, не увлечение, не задание. Я – спутница. Я так и говорила. Всегда объясняла. Но меня признали бракованной. Очень страшно быть бракованной. Одиночество. Презрение. Насилие. Неволя. Но мой Макс не мог не найти меня.
