Морфа рядом не было. Кошмар приближался с каждым шагом, заранее омертвляя решением, не подлежащим отмене. Те, кто искал дорогу во тьму, уже отдали себя смерти, хотя пока продолжали дышать. Саид в три прыжка достиг главного коридора служебных пирсов, оттуда метнулся в стволовой канал правого причального крыла, рухнул в сервисную шахту, вертикальную, отчего-то задействующую направленное тяготение высокой интенсивности. В потоке было сложно падать с контролируемой скоростью, приходилось бросать тело от стены к стене трубы, переводя падение в серию диагональных бросков, тормозясь в каждом касании с поверхностями и набивая шишки.
Дно. Ноги едва смогли принять удар, не порвав коленные связки. Три люка. Все задраены наглухо.
– Гребанные фанатики, квиппа вам в печень, – сквозь тошноту выговорилось случайно всплывшее Симино ругательство. – Код… код! Чертовы бородавчатые бронебошки!
«Бронебошки» обладали великолепной защитой сведений высокой приватности. Пока удалось вскрыть нужное, носом пошла кровь, зрение снова замерцало, угрожая отключиться вовсе.
За спиной едва слышно прошуршало. На плечи легли легкие ладони. Скользнули к вискам.
– Вам следует беречь себя, агрессия выжигает, будучи направлена в пустоту, – прошелестел голос Ики. – Сравним это с контактным боем. Промах расходует больше сил, чем прицельный удар. Ваш гнев сейчас – чистый промах. Не ведаем, кто вас убедил избрать такую сторону, выходя из здорового бинарного баланса андрогинности, но вы определенно склонны к устаревшей модели мужского поведения, вы демонстрируете необоснованную агрессию.
Первое побуждение – послать Ику так далеко, как позволит знание ругательств – иссякло. По гибким пальцам в кожу и далее, в сознание, стекал прохладный покой. Целительный. Зрение возвращалось. Дыхание успокаивалось. Сложный, набранный незнакомым методом код, требующий ментальных усилий, звукового ряда и движений пальцев, наконец поддался, выговорился, подумался, отстучался в сфере опознания нужного люка. Путь из тупика был открыт. Но, – Саид снова поежился, – этот путь вел во тьму.
– Мы в костюмах, мы успеваем, – шелестело Ика, поддерживая под спину. – Надо задраить люк. Сейчас они откроют внешний, хотелось бы избежать разгерметизации всего отсека.
Саид поднапрягся и отстучал второй код, на сей раз добытый из головы дежурного мурвра в зале контроля служебных отсеков. Губы сложились в кривую ухмылку. Телепат доу – страшное оружие… если он согласен стать таковым. Любой секрет, известный хоть кому-то, уже не секрет.
Десять шагов по темному коридору. Руки цепляются за подходящую скобу, следуя совету сознания: впереди, в зале, открывают люк. Хлопок, и малая часть габа утратила атмосферу. На лицо сползла защитная пленка. Можно идти. И – страшно… Там, в двух шагах, начинается чужая тропа во тьму, уже принимающая идущих. Их намерения стойки, их вера крепка. Ноги шагают, как чужие, ноги предали. Телепат всегда влияет и подвергается влиянию. Сейчас он не сможет остановить идущих, он уже топает, спотыкаясь, им во след.
– Отдай им, – шепчет в ухо Ика. – Все отдай. Именно сейчас дай им услышать.
Саид, пошатываясь, миновал изгиб коридора и замер, удерживаемый идянином. В пустом зале было темно. Десятки крошечных огоньков дрейфовали в пустоту, все дальше. Каждый огонек располагался на ладони хряса, одетого в бесформенную хламиду. Хрясы тоже дрейфовали дальше и дальше от стены габа, и телепат с ужасом ощущал, как леденеет их плотная, покрытая пластинками панциря, кожа, как она раздувается мешком, как мерзнут глазные щитки, а последний выдох облачком изморози покидает легкие.
– Отдай, – еще раз шепнули в ухо.
И Саид отдал. Он толком не знал, что именно, не старался выбрать умное и цельное. Содрал с себя ужас последнего живого в этом зале – и отдал, как кровоточащую жертвенную шкуру… Он был гол и беззащитен, ведь рядом гасли жизни – те, утраченные во время поиска спасательных капсул. Он падал вдоль здания медиков Багрифа, чтобы разлетелось вдребезги неумение так жить. Он смотрел в одну точку, сидя на балконе райского мира империи, в кругу семьи – в полнейшем вакууме, где нет ничего настоящего… Зачем отдавать эту многократную боль, переживая ее снова, невыносимую? Даже Ику скрутило, впервые можно его прочесть, поймав солидарное отчаяние.
Дальний огонек погас. Затем еще, и еще. Саид прикусил губу, теплая соль ощутилась во рту. Огоньки пропадали, вместе с ними гас, растворялся в обычном пространстве мистический путь во тьму. Бесформенные, уродливо раздутые туши одна за другой вплывали в зал. Ика металось, вдруг став очень быстрым – оно, оказывается, уже закрепило страховку и теперь собирало последователей «пути» из-за обшивки габа, сгребало в недавно покинутый смертниками зал. Плита люка скользнула на свое место. Восстановилась среда обитания. Разом включились свет, нормированное притяжение и осредненный по габу климат.
Тела лежали на полу жуткой кровоточащей грудой. Темно-бурая кожа. Бородавчатые сплющенные головы без волос. Плотно зажмуренные щитки с изморозью на иголках ресниц.
– Хрясы, – сказал самому себе Саид. И добавил, чтобы совсем успокоиться: – Живучесть до шестидесяти единиц. Значит, вот-вот очухаются.
Ближнее тело дернулось. Пальцы проскребли пол. Хряс зарычал, сел, хотя изуродованная кожа лопалась и кровоточила по мелким трещинкам. Обрывки полуразрушенных легких дрогнули, заполняясь воздухом.
– Святой, ханноравный, – хриплым голосом возвестил хряс.
Упрямо встал, жутко шатаясь, добрел до Саида и согнулся, трогая ботинки. Саид с новым ужасом глянул на Ику. Идянин излучал невозмутимость и опять не читался. Хряс повторно заполировал ботинки движением обеих ладоней, уткнулся лбом в пол и заревел нечто чудовищное, переходящее в инфразвук. Саид отодвинулся в коридор и заспешил удалиться. Он прочел в сознании полный отказ от исходного намерения уйти во тьму.
– Ханноравный, – бегом минуя коридор и взлетая в восстановившей невесомость сервисной межярусной трубе, шептал Саид. – Сима узнает, задразнит… Ханноравный. Докатился.
Было немного стыдно признать: руки дрожат, и крупно. За спиной снова ощущается дыхание Ики. Идянину придется почти тащить на себе «ханноравного». А что скажет Бмыг…
– Благородность от габ-службы, – рявкнул в ухо голос Рыга. – Эти фанатики все же нашли лазейку вовне! Как ты их тормознул? Мало мне было проблем, так еще эти! Они, видите ли, нашли нарушения в адресации доставки и опозорены. Они, накати на них губр, жаждут уйти в путь искупления.
Рыг отключился и продолжил бушевать, ограничив бешенство размерами дежурного зала. Саид кое-как переступал с ноги на ногу. Было неприятно помнить, как ему протирали ботинки, намереваясь еще и поцеловать правый.
– Теперь вы войдете в их единую летопись, – с отчетливой иронией пообещало Ика. – Вы смогли донести до них идею ценность жизни, как груза каждого живущего. Будучи грузом, жизнь стала святыней, требующей доставки от рождения к естественной смерти. Мы, обитатели Иды, трижды пытались им дать такую поправку. Не преуспели. Вы можете быть на нас в обиде, мы влияли на них и на вас, совевшая четвертую попытку. Добавим, мы в недоумении. Вы справились почти без нашей помощи. Вы неполны, но убедительны и искренни. Иногда половинчатое сознание лучше резонирует в режиме экстренной помощи. Так говорила Яхгль, рассказывая о том, как вы ее спасали. Мы не учли, но готовы пересмотреть и обдумать.
