– Да вот, зашёл попрощаться.
Мичман Чернов грузно поднялся и, выйдя из-за стола, пожал руку.
– Жаль, Кирилл, что всё так вышло. До сих пор не пойму, чего тебе не хватало? Ты же на лётчика выучился! Да я бы полжизни отдал, если бы мог время вернуть и пойти в военное училище. Частенько голову задеру и гляжу, чего вы над аэродромом вытворяете. Так поверишь, сердце от зависти обрывается!
Чернов был из техсостава, обслуживающего истребители. И такая близость к самолётам на многих сказывалась. Кирилл, бывало, замечал, как на стоянке, пока никто не видит, кто-то из техников забирался в кабину и остервенело дёргал ручку управления, воображая лихие виражи.
– Куда теперь?
– На материк.
– Это понятно, а дальше?
– Не знаю… как получится.
– Дурак ты, Кирилл, как это дерево, – Александр Иванович наглядно постучал пальцем по столу. – Могло бы блистать дорогим гарнитуром, а стало столом с инвентарным номером.
Катков посмотрел за его спину. Плексигласовый шкаф с ключами от катеров опечатан, но ключи от самого шкафа лежат на столе, рядом с вахтенным журналом. Пистолет на ремне Чернова из-за выпирающего живота сполз далеко назад, кобура застёгнута. Если что сорвётся, то Александру Ивановичу нужно не меньше десяти секунд, чтобы им воспользоваться. Теперь беглый взгляд по комнате. Кирилл здесь никогда не дежурил, потому что заступали сюда только мичманы, но всё здесь было по-уставному – стол, стул, телефон, за шторой кушетка для отдыха дежурного, за дверью на креплении литровый огнетушитель, на стене стенд с инструкциями.
– Вот поверь мне, а я-то уж тебя постарше буду, – пророчески закрыл глаза и кивнул Чернов. – Будешь ты ещё локти кусать.
– Может, и буду, – согласился Кирилл.
– Да что «может»?! – вдруг вспылил мичман. – Ещё как будешь! Взвоешь, да ничего уже не изменишь!
Катков недовольно поморщился собственной ошибке. Таким эмоциональным разговором он держит Чернова к себе лицом, а надо бы спиной. Нужно перевести на что-то нейтральное.
– Александр Иванович, это тебе.
Он достал из кармана складной нож и едва ли не силой вложил в руку мичману.
– Бери, бери, на память. Хороший нож.
– Вижу, что хороший. Только для подарка он слишком дорогой. Да и не принято, ножи дарить – плохая примета, – Чернов отогнул пару лезвий и отвёртку. – О, да тут и на шестигранник есть! Спасибо, Кирилл, даже не знаю, чем тебя отблагодарить?
– Ничего не нужно. Ты его в действии испытай. Попробуй, выкрути!
Катков ткнул в торчавший из стула шуруп и сжался в пружину. Ему нужно повернуть Чернова затылком, и сейчас он это сделает. Но Александр Иванович никак не хотел оборачиваться.
– Зачем портить мебель? И так вижу, что хороший.
Издалека, за окном, нарастал характерный для «Чебурашки» тонкий свист, словно дули в пустое ведро. Получивший от лётчиков такое милое имя за высоко поднятые над крылом круглые двигатели, похожие на уши, и потому в фас смахивающий на мультяшного героя, Ан-72 пролетел над аэродромом, выстраивая схему для захода на посадку.
– Твой? – прислушался Чернов.
– Мой.
Александр Иванович подошёл к окну и посмотрел в небо, пытаясь разглядеть самолёт. Кирилл пошёл следом, на ходу подхватив огнетушитель и спрятав его за спиной.
– С моря заходить будет. Ветер с суши, – со знанием дела произнёс Чернов. – Что-то не разгляжу, с флагом или со звездо…
Новенький, ещё пахнущий краской огнетушитель, обрушился на затылок, и Александр Иванович повалился к ногам Каткова. Кирилл расстроенно вздохнул, но делать нечего, расстегнул сумку, разорвал упаковку, достал стяжку и, завернув Чернову руки за спину, затянул на кистях. То же сделал с ногами. Вытащив из кобуры пистолет, переложил в карман куртки. Вернувшись к столу, оборвал телефон и открыл ящик с ключами. Как и положено – от дежурного катера чуть в стороне, в красном пенале. Опечатанный пенал тоже переложил в карман. Выглянул из окна на часового. Отсюда он был как на ладони. Пройдя двадцать шагов вдоль причала, часовой затем ненадолго скрывался за ангаром. Катков дождался, когда он исчезнет в очередной раз, и, выскочив из домика, побежал на пирс. За острым углом ангара замер, сжав в кармане тяжёлую пистолетную рукоять. Часовой возвращался не спеша, громко зевая и мурлыча под нос мелодию. Выйдя из-за ангара, он столкнулся нос к носу с Кириллом.
– Тащ… сюда нельзя! – опешил часовой, отступив на шаг и потянувшись за спину.
– Ты что здесь спишь?! – выкрикнул, наступая на него Катков. – Чернов никак дозваться не может!
– Товарищ капитан, я…
– А… ну конечно, что ты можешь услышать, если у тебя рация выключена?!
Кирилл гневно ткнул в висевшую через грудь часового пластмассовую коробочку.
– Проверять надо, когда на пост заступаешь!
– Работает! – возмутился матрос и показал на мерцающую зелёную лампочку. Затем, в доказательство, нажал клавишу, продемонстрировав шум эфира.
Тяжёлый удар пистолетом в висок сбил его с ног, напрочь отключив сознание. Катков снял с плеча автомат и отбросил под днище вытащенного на сушу катера, пощупал шею часового, затем и его спеленал стяжками по рукам и ногам. Затащил за ангар и, прислонив к стене, присмотрелся к кровоточащей шишке над ухом. Ничего, не смертельно, минут тридцать и очухается. Замёрзнуть до смены, пока его обнаружат, тоже не успеет.
Кирилл оглянулся на белевший у причала дежурный катер, борясь с соблазном уже сейчас воспользоваться ключами и рвануть на полной скорости прочь от берега. Но план на то и план, чтобы выполнялся строго по пунктам. А следующий пункт был посложнее и более непредсказуемый, чем первые.
Кирилл отряхнул налипший снег, поправил растрёпанную куртку и направился к домику прилетающих. Подойдя к двери, он прислушался, стараясь определить количество находящихся в помещении людей. Разговоров было много, смех, треск передвигаемых стульев. Сразу и не определишь. Так и не придя к какому-то числу, Кирилл нажал ручку. На него ненадолго отвлеклись, приняв за ещё одного отлетающего, а затем вернулись к своим делам. Семеро! Трое молодых, здоровых, отдельно от остальных в углу. Один показывает на телефоне фотографии, остальные хохочут. Наверное, хвастается подвигами ещё прошлого отпуска. Этой троице особое внимание. Кто-то из них вполне может решиться на дурацкое геройство. Двое постарше, сразу видно – начальство, тихо переговариваясь, листают документы. Следующий, самый зрелый из них, с плешивой лысиной, запихивается бутербродом, запивая чаем из термоса. Седьмой стоит спиной, склонившись над кулером. Что ж, обстановка вполне благоприятная.
Кирилл громко прокашлялся, снова привлекая к себе внимание, затем опустил сумку, сунул руку в карман и громко произнёс:
– Господа нефтяники, минутку внимания! Убедительно прошу вас не воспринимать мои слова как шутку или розыгрыш. И уж тем более не советую демонстрировать свою дурь, бросаясь под пулю. Сейчас, не вставая, сползаем с кресел и лицом вниз! Да-да, медленно сползаем, вытягиваем руки, чтобы я их видел, и носом в пол!
