Южноафриканские уловки
Это была обычная морская перевозка, ничем не отличавшаяся от других. Норвежский танкер Dagli 21 сентября 1988 г. пришвартовался в Одессе, где в него залили советскую нефть. В сопроводительных документах в качестве порта назначения была указана итальянская Генуя. Dagli пересек Черное море и прошел через Босфор мимо Стамбула. Едва танкер успел войти в Средиземное море, как капитан получил телекс, сообщавший об изменении планов. Согласно этому телексу, хранящемуся у автора, фрахтователь судна приказал капитану направиться в ЮАР, в Кейптаун. С этого момента капитан был обязан во время радиосвязи называть Dagli не иначе как MFI, и все переговоры вести с помощью секретного кода. Капитану запрещалось упоминать, что именно перевозит судно, а также порт назначения. Формулировка была предельно ясной: «Все сообщения должны касаться только бункеровки, без какого-либо упоминания порта разгрузки, названия корабля и порта погрузки». Три недели спустя, 15 октября 1988 г., Dagli зашел в гавань Кейптауна. Это был практически корабль-призрак — с названием, закрытым брезентом, и со спущенным норвежским флагом. Он тайно выгрузил нефть в Кейптауне и тут же исчез.
Разумеется, для всей этой секретности имелась важная причина. Настоящим владельцем нефти был Марк Рич, а конечным покупателем — правительство ЮАР. Нефть же экспортировалась из Советского Союза, который официально бойкотировал расистский режим апартеида и еще в 1956 г. разорвал дипломатические отношения с ЮАР. Это была типичная ситуация, в которой Рич снова выступал в качестве беспринципного посредника, перепродававшего «щекотливый» товар «застенчивого» продавца «застенчивому» покупателю. Он умел сводить страны, у которых не было официальных отношений друг с другом.
Для ЮАР такие посредники, как Рич, были средством выживания. Иранская революция стала для южноафриканцев настоящей катастрофой. В феврале 1979 г. муллы в Тегеране разорвали все дипломатические и экономические контакты с ЮАР. В договорах National Iranian Oil Company покупателям строжайше запрещалась перепродажа иранской нефти режиму апартеида. Между тем прежде ЮАР получала 90 % потребляемой ей нефти из Ирана.
[206] Иранский шах постоянно отказывался участвовать в общеарабских санкциях против ЮАР, например в бойкоте 1973 г. Целью шаха было сделать Иран нефтяной сверхдержавой, и он был готов подписывать крупные (и независимые) контракты с новыми заказчиками. Более того, позиция Мохаммеда Резы Пехлеви легко объяснялась его особыми взаимоотношениями с властями в Претории. В 1941 г. Великобритания и СССР принудили его отца Резу-хана отречься от престола и удалиться в ссылку. Реза Пехлеви провел свои последние дни в Йоханнесбурге, где и умер в 1944 г. Как бы странно это ни звучало, у иранцев, согласно расистским законам апартеида, был особый статус «почетных белых».
Стран, готовых по-прежнему снабжать ЮАР нефтью, было совсем немного. В добавление к арабскому бойкоту в 1977 г. Генеральная Ассамблея ООН также приняла серию резолюций, установивших нефтяное эмбарго против ЮАР. На деле оно сводилось к добровольному бойкоту, поскольку Совет безопасности ООН не принял обязательной резолюции.
[207] В то же время большинство стран — производителей нефти ввело эмбарго (по крайней мере официально), и серьезные нефтяные компании перестали работать с ЮАР. В 1986 г. США приняли закон о всеобъемлющих акциях против апартеида, запрещавший американским компаниям поставлять нефть в ЮАР.
[208]
Спасение Южно-Африканской Республики пришло в лице Марка Рича — разумеется, с немалой наценкой. У компаний Рича в Южной Африке были прекрасные связи, а делами компании там заведовал молодой британец Алан Фентон, прежде носивший фамилию Фельзенштейн. В конце 1970-х гг. Фентон заправлял южноафриканским бизнесом, в основном в торговле магнием и хромом. В штаб-квартире в Цуге за дела компании в ЮАР отвечал Алек Хакель, один из основателей Marc Rich + Co. Вскоре после иранской революции южноафриканские власти тайно предложили Фентону обсудить поставки нефти, и стороны быстро пришли к соглашению.
12 апреля 1979 г. ЮАР подписала долгосрочный контракт с Ричем на поставку крупных партий нефти. Чтобы сохранить отношения в тайне, в контракте была упомянута неизвестная швейцарская компания Minoil, располагавшаяся в нескольких сотнях шагов от штаб-квартиры Рича в Цуге. Вообще-то Minoil была частью торговой империи Рича. И вновь подтвердилось, что Швейцария — это лучшее место для штаб-квартиры Marc Rich + Co. В те годы эта нейтральная страна не была членом ООН и обычно не участвовала в каких-либо экономических или политических санкциях.
По условиям договора Рич был обязан поставлять нефть в ЮАР по крайней мере в течение года. В контракте говорилось, что Minoil поставит 2,4 млн т нефти в первые шесть месяцев и 1,6 млн т во втором полугодии. Эти поставки составляли примерно треть всей годовой потребности ЮАР в нефти. В среднем ЮАР платила Ричу $32,8 за баррель — на $8 дороже цены на спотовом рынке.
[209] Контракт примерно на 4 млн т (почти 30 млн баррелей) стоил примерно $1 млрд. По оценкам экспертов, Рич смог заработать на нем $230 млн.
ЮАР находилась в отчаянной ситуации и для обеспечения своих потребностей в нефти была вынуждена прибегнуть к «нетрадиционным мерам». Такие слова появились в обнародованном 27 июня 1984 г. отчете генерального прокурора ЮАР Пьета Ван дер Вальта, который расследовал слухи о коррупции вокруг поставок нефти. Одно из важнейших «нетрадиционных средств» касалось государственных платежей за риск — величиной в $8 за баррель. Те самые $8, которые Рич получил сверх цены спотового рынка. В отчете Ван дер Вальта говорилось: «В качестве дальнейшего побуждения международных нефтяных компаний к снабжению ЮАР сырой нефтью в 1980 г. выплачивалась премия в $8 за баррель по схеме субсидирования. За каждый баррель сырой нефти, импортируемой компанией, ей возвращалось $8 или другая сумма в зависимости от качества нефти».
[210] Южноафриканский президент Питер Бота позднее признал, что для обеспечения поставок нефти ЮАР заплатила сумму от $1 млрд до $2 млрд сверх обычной цены.
[211]
