Самая плохая сделка за всю карьеру Рича
Поначалу все шло по плану. В течение нескольких недель Розенбергу и его сообщникам удалось взвинтить цены до многолетнего максимума. К сентябрю 1992 г. цинк продавали по $1400 за тонну. «Они покупали и покупали, вызывая все большее повышение цены, — объяснил мне управляющий. — Это была очень рискованная спекулятивная операция». Однако удержать ее в секрете не удалось. Отраслевая пресса вскоре начала публиковать статьи о необъяснимом росте цен на цинк. Как это обычно бывало при необъяснимых событиях на рынке, люди начали указывать на Марка Рича. И на этот раз они были правы.
Как бывает практически всегда при попытках «скупить рынок» (будь то серебро, алюминий или медь), пузырь в конце концов лопнул. За искусственно раздутыми ценами последовало очень заметное падение. К ноябрю 1992 г. цена тонны цинка упала на 25 % — до $1050.
[234] «У нас не было выхода, — вспоминает один из директоров компании Рича, который попытался предотвратить самое худшее. — Мы были вот на таком расстоянии от краха, — говорит он, почти соединяя указательный и большой пальцы. — Мы должны были срочно ликвидировать длинную позицию, чтобы минимизировать потери». В конце концов этому трейдеру удалось спасти компанию от разорения. Безумная попытка манипулировать мировым рынком цинка стоила компании Marc Rich + Co. $172 млн. Розенберг ушел из компании.
Рич подтвердил, что цинковая катастрофа действительно была самой плохой сделкой в его трейдерской карьере. Сегодня он смотрит на нее несколько отстраненно, несмотря на то что эта неудача стала одной из причин, по которым он был позже вынужден продать свое детище. «Молодежь, не имея опыта, поддалась искушению», — говорит он. Однако Рич не считает сокрушительный провал этой операции доказательством того, что скупить рынок невозможно. «Я бы не сказал, что невозможно, но я бы не стал это делать, — объясняет он мне. — Слишком уж велик риск». Рич не только потерял много денег — в результате этого фиаско серьезно пострадала его репутация. Его старшие трейдеры, знавшие все на рынке металлов, предупреждали его об авантюре. «Это искусственный рост. Физического спроса нет. Это пузырь, который лопнет», — говорили они ему. Он отказывался их слушать и не обуздал Розенберга. Он проигнорировал один из своих важнейших принципов, ведь Розенберг ничего не сделал для хеджирования длинной позиции. У компании не было возможностей минимизировать убытки, когда цена на цинк начала обваливаться.
Действия Рича стали оскорблением для его старших трейдеров. Они были экспертами по металлам, а Рич — нет. «Не то чтобы я хотел преуменьшить знания Марка, но здесь он не был на коне, — сказал мне один из бывших старших трейдеров Рича. — Он не был специалистом по металлам и минералам, он был человеком нефти». Рич потерял не только поддержку своих управляющих, но и их доверие.
Бегство с тонущего корабля
Почти 20 лет Marc Rich + Co. была сплоченным, почти семейным коллективом, а теперь все начало трещать по швам. Один из важных звоночков о том, что в компании не все в порядке, прозвучал в июне 1992 г., во время цинкового фиаско. Внезапно Рич уволил Вилли Стротхотта, немца, работавшего на него 15 лет, а в последние два года считавшегося его правой рукой. Он успешно управлял отделом минералов и металлов и сделал из компании лидера рынка. Даже соперники Стротхотта признавали его блестящие способности трейдера и стратега. В официальном заявлении Рича говорилось, что уход Стротхотта стал согласованным решением, вызванным «разными взглядами на управление компанией». «Во всем этом нет ничего злонамеренного, — сказал Стротхотт, уходя из фирмы. — Я расстаюсь с группой Marc Rich, а не с человеком Марком Ричем».
[235] На самом деле Стротхотт проиграл Ричу борьбу за власть. «Вилли был слишком прямолинейным», — сказал мне один из бывших директоров. Стротхотт настаивал на том, что следует обсудить будущее компании после Марка Рича. Он хотел, чтобы основатель (которому тогда было всего 57 лет) начал постепенно отходить от активного бизнеса и отказываться от статуса держателя контрольного пакета акций.
Вскоре сотрудники Рича поняли, что расставание не было столь дружеским, как поведали широкой публике. На месте кабинета Стротхотта Рич велел устроить холл. В организации, действовавшей под трейдерским девизом «Никогда не закрывай двери», это было воспринято очень серьезно. «Конечно, каждого, кто покидал компанию, считали болваном, — сказал мне один из самых близких коллег Стротхотта, — но когда Марк стер с лица земли кабинет Вилли, это было похоже на то, как Иосиф Сталин приказал заретушировать на фотографиях своего врага Льва Троцкого».
Новые свидетельства все ухудшавшейся атмосферы в Marc Rich + Co. появились всего лишь месяц спустя: из компании ушли Мэнни Уайсс и Клод Дофин, два ключевых менеджера. Уайсс успешно расширил алюминиевый бизнес компании и возглавлял ее лондонский офис, один из самых важных. А Дофин был одним из ответственных за нефтяной бизнес. Для Марка Рича наступил период резких перемен. За короткое время он потерял своих самых важных и давних сотрудников. Они были рядом с ним в течение всей его карьеры. Внезапно Рич остался один. Теперь он был единственным отцом-основателем, который все еще работал в компании. В конце 1990 г. после коронарного шунтирования вышел на пенсию Пинки Грин. Алек Хакель, один из главных советников Рича, последовал примеру Грина и тоже ушел на покой. Каждый из них получил за свои акции от $200 млн до $300 млн.
Ричу очень не хватало друзей. Всегда отличавшийся умением видеть людей, внезапно он окружил себя плохими советчиками. К ужасу управляющих, Рич ввел в совет директоров одного из своих американских адвокатов, хотя тот не имел ни малейшего представления о сырьевой торговле. Это было жестким разрывом с традицией компании ставить на менеджерские позиции только людей, изучивших бизнес с нуля. Рич, который всегда доверял своим сотрудникам и давал им максимальную свободу, внезапно начал влезать во все дела. Три принципа, которые сослужили компании хорошую службу в прошлом, — открытость, командный дух и минимум иерархичности — постепенно уходили в небытие.
Если не можешь поймать рыбу…
«Марк перестал видеть общую картину», — сказал мне один из трейдеров, работавших в компании в это время. Рич стал выпивать лишнее. Стакан виски появлялся на его рабочем столе в полдень. Он слишком много курил. Друзья начали беспокоиться о его здоровье. Он стал несносен, как говорили его сотрудники. Он был «слишком властным, неуравновешенным и не мог контролировать себя», как описал состояние Рича в те дни один из его друзей. Черная полоса в жизни Рича имела несколько причин. Было очевидно, что личные проблемы, связанные с Дениз, сказываются и на общем состоянии Рича, и на бизнесе. Федеральные обвинители оказывали на него больше давления, чем он был готов признать, а федеральные агенты усложняли его жизнь, как только могли. Как выразился судебный исполнитель Кен Хилл, «мы придерживались принципа SAVAK (печально известной иранской разведывательной службы при шахе): если не можешь поймать рыбу, выпусти воду из пруда. Мы очень успешно выпускали воду». Это было продолжение судебного преследования другими средствами. «Поскольку обвинители не могли поймать Рича, они изо всех сил старались его уничтожить», — сказал мне его бывший партнер по бизнесу, менеджер в British Petroleum. В результате сильно страдала репутация Рича.
