Конкуренты и враги вскоре поняли, что достаточно упомянуть имя Марка Рича, чтобы спровоцировать шумиху, которая способна повредить его бизнесу, а значит, пойти на пользу их делу. Они знали, что Рич превыше всего ценит конфиденциальность и что огласка отрицательно повлияет на его бизнес. В начале 1990-х гг. два события привели к тому, что имя Рича появилось в заголовках газетных статей. Во-первых, в октябре 1990 г. начался затянувшийся на два года трудовой спор в американской Ravenswood Aluminum Corporation, которой частично владел Рич. 1700 сотрудников объявили забастовку, требуя повышения зарплаты. В ответ руководство не допустило их на рабочие места и отдало их работу людям, не состоявшим в профсоюзе. Профсоюз американских работников сталелитейной промышленности организовал международную кампанию, которая привлекла внимание СМИ к роли Рича в этом конфликте. Перед штаб-квартирой Рича в Цуге и во время ежегодной встречи Лондонской биржи цветных металлов прошли демонстрации, в ходе которых члены профсоюза раздавали листовки с фотографией Рича и надписью «Разыскивается полицией». Им удалось заклеймить Марка Рича как «корпоративного злодея». Демонизированный еврейский капиталист, скрывающийся от американского правосудия, он был прямо-таки идеальным пугалом. Рич был единственной причиной, по которой важнейшие международные и американские новостные агентства сообщали о малозначительной американской забастовке.
«Немного Рича у меня в кармане»
Открытие, сделанное объединенными профсоюзами сталелитейщиков, повлекло за собой вторую волну критического внимания к персоне Рича, его даже обсуждали в конгрессе. Профсоюзы обнаружили, что компания Рича Clarendon много лет поставляла Монетному двору США медь и никель для производства монет. Эти контракты приносили Clarendon $45,5 млн. Политики и СМИ не преминули в хвост и в гриву пройтись по тому факту, что злостный неплательщик налогов, скрывающийся от американских обвинителей, удостоился государственных контрактов. Подкомитет конгресса начал изучать эти договоры. Однако с юридической стороны придраться было не к чему: Clarendon официально выиграла публичный тендер. Но политики все равно поспешили осудить правительство, имеющее дело с подозреваемым в налоговом мошенничестве. «Каждый раз, когда я лезу в карман за мелочью, я думаю, не лежит ли там немного Марка Рича», — сказал возглавлявший расследование Роберт Уайз, конгрессмен из Западной Вирджинии и любимец прессы.
[236]
Скандальные заголовки были ахиллесовой пятой Рича, и его критики с удовольствием этим пользовались. Даже сегодня они грозят пальцем и вспоминают его имя всякий раз, когда кто-нибудь из бывших сотрудников Рича фигурирует в сырьевом скандале в любой точке земного шара — будь то выброс токсичных веществ в Кот-д’Ивуаре или разлив нефти у атлантического побережья Испании и Франции в результате аварии в 2002 г. танкера «Престиж». Журналисты пытались связать эти случаи с Ричем и его компаниями, но в реальности эти события не имели к нему никакого отношения.
А уж если где-нибудь нарушали эмбарго, имя Рича упоминалось почти автоматически. Возможно, лучшим примером стало эмбарго против Ирака под властью Саддама Хусейна. По сообщению Wall Street Journal, в 1991 г. Рич попытался обойти эмбарго ООН против Ирака.
[237] На самом деле компания Рича запросила официальное разрешение от соответствующего правительственного органа Швейцарии и согласилась бы работать с Ираком только с согласия Комитета ООН по санкциям. В марте 2008 г. канцелярия генерального прокурора Швейцарии пришла к выводу, что вопреки отчету, опубликованному в 2005 г. Комитетом независимого расследования программы ООН «Нефть в обмен на продовольствие», компания Рича не производила «неразрешенных платежей» иракским чиновникам и не допустила никаких нарушений закона.
[238] И хотя обвинения против Рича красовались на первых полосах газет, лишь немногие из них нашли нужным поместить несколько строчек опровержения.
Марк Рич уходит
К концу 1992 г., через 11 лет после того, как прокуратура Южного округа Нью-Йорка начала свое расследование, репутация Рича была серьезно подорвана. Его имя стало символом жадности и неразборчивости в средствах. Ему выдвинули обвинения в США, и американские федералы преследовали его по всему миру. Конгресс во всеуслышание критиковал его предприятия. $172 млн, потерянные из-за неудачной цинковой сделки, поставили его империю в тяжелое финансовое положение. Он больше не мог закрывать глаза на то, что его дни как единоличного правителя компании сочтены. «Случись что-то с Марком Ричем, что будет с его компанией?» — начали спрашивать банкиры. Трейдеров Рича также волновало будущее фирмы. «У многих было чувство, что завтра нас здесь уже может и не быть», — сказал мне один из них. Они начали давить на своего босса, чтобы он вернул Вилли Стротхотта. И хотя никому не нравилось его высокомерие, Стротхотту удалось заслужить уважение трейдеров. Считалось, что лишь он может вернуть компании стабильность.
Поначалу Рич противостоял уговорам вернуть человека, который пытался его свергнуть, но многие из старших трейдеров компании стали угрожать уходом. Это был двойной риск: потерять еще больше хороших сотрудников, которые, скорее всего, стали бы его серьезными конкурентами. В те дни многие наблюдатели вспомнили события 1974 г., когда Марк Рич и Пинки Грин ушли из Philipp Brothers из-за упрямства их босса. Этот шаг оказался началом конца бывшего нанимателя Рича. Однако в эти тяжелые времена Ричу не изменило одно из его важнейших качеств. По мнению коллег, Рич лучше многих других реагирует на сложные ситуации. Даже в критический момент он способен на трезвый анализ и рациональные действия. Рич повел себя как все хорошие трейдеры и отодвинул эмоции в сторону. Он осознал, что принял неправильное решение и теперь должен все исправить.
В начале марта 1993 г. Рич снял трубку и набрал номер Вилли Стротхотта, который проводил отпуск во Флориде, играя в гольф. «Возвращайся», — попросил его Рич. «Я вернусь, — ответил Стротхотт, — но на собственных условиях». Стротхотт потребовал, чтобы Рич отказался от решающей доли в компании. Это было условие, с которым тот уже внутренне согласился, — и оно было принято. Марк Рич был готов продать дело всей своей жизни. «Наступил момент, — говорит он, — когда я почувствовал, что с меня хватит».
В тот ноябрьский день 1993 г. в Цуге было очень морозно и снежно. Сквозь снег прорывались в Швейцарию 39 самых важных людей в Marc Rich + Co. Они прилетели со всех уголков света на встречу в Parkhotel Zug. Вилли Стротхотт собрал их, чтобы сообщить подробности выкупа компании ее руководством, а также для голосования о будущем компании. В подготовленном соглашении говорилось, что доля Марка Рича в компании на протяжении нескольких лет будет постепенно уменьшаться. В свою очередь, руководство и высокопоставленные менеджеры компании будут постепенно выкупать акции Рича. 29 ноября 1993 г. Рич подписал соглашение примерно с 200 своими сотрудниками.
