«Я был готов сделать все, что им нужно, — говорил мне Рич. — Определитесь со своими потребностями, сказал я им, возвращайтесь сюда и скажите, чем я могу помочь». Но конкретные предложения к нему так и не поступили. Он больше ничего не услышал от палестинцев, которые вскоре начали жестокую междоусобную войну. Тогда фонд Марка Рича разработал собственную серию программ, в основном в сфере развития служб государственной администрации для работы с международными фондами и пожертвованиями, а также в сфере здравоохранения. В эти программы фонд Марка Рича совместно с Всемирным банком впоследствии вложил несколько миллионов долларов.
Именно эти проекты побудили министра иностранных дел Шломо Бен-Ами ходатайствовать за Рича. Бен-Ами на официальном бланке Министерства иностранных дел написал президенту Клинтону, что фонд Рича «в числе первых частных организаций поддержал Соглашения в Осло, спонсируя программы в сферах образования и здравоохранения в Газе и на Западном берегу в сотрудничестве с палестинской администрацией. Многие из этих проектов, объединявших израильтян и палестинцев, не состоялись бы без щедрой помощи Марка Рича».
[251] Сидни Блюменталь, блестящий главный советник президента Клинтона, был недалек от истины, когда в своей книге «Войны Клинтона» написал: «Короче говоря, Рич был финансистом мирного процесса».
[252]
Азулай напомнил об этом Шимону Пересу в декабре 2000 г. Перес играл ключевую роль в Соглашениях в Осло, получив за свои старания Нобелевскую премию мира вместе с Ицхаком Рабином и Ясиром Арафатом. «Скажите хотя бы пару добрых слов о его личности, — просил Переса Азулай. — Скажите, что он не дьявол, каким его изображают масс-медиа». Перес без долгих раздумий замолвил слово за Рича. Ему уже приходилось лоббировать его интересы в правительстве США в середине 1990-х. Поборник палестинско-израильского экономического сотрудничества, Перес хотел, чтобы Рич имел возможность свободно передвигаться, не опасаясь ареста.
Перес позвонил Клинтону в тот же день, что и Эхуд Барак. — 11 декабря 2000 г., когда президент получил прошение о помиловании. Перес также просил Клинтона помиловать Рича и вызволить его из юридического тупика. Азулай в электронном письме Джеку Куинну написал, что президент Клинтон «обратил внимание на его слова».
[253] Насколько израильские политики ценили Рича, видно из того, что Барак еще два раза говорил с Клинтоном о помиловании.
[254] В телефонном разговоре 8 января 2001 г. Барак опять подчеркивает значение Рича для безопасности Израиля: «Он не раз помогал „Моссаду“». — «Это своеобразное дело, и я им занимаюсь», — ответил Клинтон. «Я это очень ценю», — ответил Барак. 19 января 2001 г., в день, когда президент Клинтон окончательно приступил к президентским помилованиям, Барак снова позвонил и спросил: «Не продвинулось ли дело?» — «Я рад, что вы спросили об этом, — ответил Клинтон. — Вопрос не в том, получит он его [помилование] или нет, — вопрос в том, получит ли он его, не возвратившись сюда».
«Он просто сказал правду, — ответил Рич, когда я спросил по поводу поддержки Барака. — Он знал обо мне. Я с ним встречался. Мы говорили о моем деле, и он знал, что я приношу пользу Израилю. Они ценили то, что я делал в Израиле и для Израиля, и он решил пойти навстречу».
Роль Дениз Рич
Как только о помиловании стало известно, СМИ сосредоточились на единственной персоне — на Дениз Рич. Для масс-медиа она была прекрасной мишенью. Принадлежит к сливкам общества, имеет сотни миллионов долларов, живет в роскошном пентхаусе на манхэттенской Пятой авеню, ведет настолько активную социальную жизнь, что однажды для одного из своих легендарных приемов превратила террасу пентхауса в ледяной каток. Сочинительница песен, известная в музыкальной индустрии. А еще она была готова встать на защиту бывшего мужа, пусть даже бросившего ее ради другой женщины.
Участие Дениз в истории с помилованием Марка Рича имело скандальный привкус, ведь она была из числа крупнейших и преданнейших сторонников Демократической партии, в фонд которой с 1992 г. перечислила более $1,1 млн. Список политиков-демократов, избирательные кампании которых она поддерживала, во многом совпадает со списком сенаторов. Джеральдин Ферраро, Эдвард Кеннеди, Том Харкин, Барбара Боксер, Чак Шумер, Барбара Микульски — все они получали пожертвования от Дениз Рич. Она была особенно близка с Биллом и Хиллари Клинтонами, финансировала их избирательные кампании, пожертвовала $450 000 Президентской библиотеке Билла Клинтона в городе Литтл-Рок в Арканзасе. Политики и журналисты вскоре начали открыто заявлять, что бывшей жене Марка Рича удалось купить ему помилование.
Комитет по надзору за деятельностью правительственных органов палаты представителей США, занимавшийся изучением обстоятельств помилования Рича, назвал Дениз «ключевой фигурой в усилиях, направленных на получение помилования».
[255] На самом же деле близкие отношения Дениз с Клинтонами не были связаны с ее щедрыми пожертвованиями. Президент Клинтон как-то назвал ее одной из своих «лучших друзей», а во время его президентства Дениз побывала в Белом доме не менее 19 раз.
[256] В 1998 г., после публикации отчета независимого прокурора Кеннетта Старра об истории с Моникой Левински, президент впервые вновь появился на публике на вечере в пентхаузе Дениз. Клинтон также выступил с речью на мероприятии по сбору средств для фонда раковых исследований G&P Foundation, который Дениз учредила после смерти своей дочери Габриэль. (Буква G в названии фонда — в память о Габриэль, P — в честь Филиппа, ее вдовца.)
Письмо Дениз Рич, датированное 6 декабря, было первым личным письмом, прилагавшимся к просьбе о помиловании. «Я пишу как Ваш друг и почитатель, — писала Дениз президенту. — Я всем сердцем поддерживаю эту просьбу». Ее письмо, написанное с помощью Джека Куинна, — настоящий шедевр. Оно взывает к чувствам президента, обращаясь к его собственному печальному опыту общения с агрессивными прокурорами.
Боль и страдание от этих несправедливых обвинений ранили не только моего мужа — они ударили и по моим дочерям, и по мне. Нам пришлось жить с этим много лет. Мы и сейчас с этим живем. Нет никаких причин, почему это должно было так затянуться. Семнадцати лет изгнания более чем достаточно. Очень многое из того, что говорилось о Марке после обвинения и изгнания, очевидная ложь, но она по-прежнему причиняет урон ему и его семье…
