Очень хотелось плюнуть в его притворно доброжелательную физиономию, но у Карины опять пересохло в горле, да и выглядело бы это слишком театрально.
— Даже если бы знала, все равно не сказала!
— Я так и думал, — печально сказал штабс-капитан. — Вы должны понять, что у вас есть только два варианта: либо вы пойдете по делу как свидетель, либо — как обвиняемая в соучастии. Третьего не дано, барышня.
Для убедительности он потряс в воздухе протоколом.
— Нечего меня шантажировать! — разозлилась Карина. — Ничего у вас на меня нет!
Штабс-капитан продемонстрировал недобрый оскал.
— Вы заблуждаетесь, Карина. Что каждый из нас знает о себе? Так, пшик!.. Сегодня ты — законопослушный гражданин — учитель в школе, а назавтра признаешься в незаконной деятельности, направленной на подрыв существующего конституционного строя.
— Вы… вы… вы… — задыхаясь от гнева, она стала заикаться.
— Вам лучше успокоиться. Кажется, вы все еще не до конца осознаете, где находитесь. Доказательства — всего лишь информация. Вчера их не было, а сегодня — есть. Вам повезло, что я рано пришел в эту комнату. А то Максимка у нас большой специалист в добывании доказательств. Как он виртуозно обращается с черенком от швабры… Одно загляденье! — штабс-капитан мечтательно прикрыл глаза. — Слава аллаху, не успел вас покалечить. Он деликатничать не умеет. А я отнесся к вам с пониманием. Вижу, наивная девушка, сама не понимает, по какому краю ходит. Предлагаю выгодное сотрудничество. Жест доброй воли. Соглашайтесь, Карина, и мы расстанемся, как старые приятели. Но если нет… В следующий раз ваше общение с Максимкой может изрядно затянуться. Неужели вас радует такая перспектива?
Он меня просто запугивает, убеждала себя Карина. Они с самого начала устроили представление, потому что у них нет доказательств.
— Я устала. Верните меня в камеру и делайте, что хотите.
В глазах штабс-капитан блеснул зловещий огонек.
— Я понимаю, вам нужно подумать, — подозрительно жизнерадостно отозвался он. — Взвесить все «за» и «против». Только не тяните — можете опоздать. До скорой встречи, Карина!
* * *
Три проститутки напряженно наблюдали из своего угла, пока она устраивалась на шконке. Деревянное полотно, с двух сторон прицепленное к стене, откидывалось в горизонтальное положение и заменяло спальное место. Ни матраса, ни одеяла, ни подушки. Стоило подумать о том, что на этом прокрустовом ложе предстоит провести целую ночь, и Карине вновь захотелось заплакать от жалости к себе. Ей самой было непонятно, откуда у нее нашлись силы, чтобы сдержаться. Она забралась с ногами на нары, обхватила колени руками и оперлась на них подбородком. Где же Игорь?
Проститутки о чем-то шептались. Наверное, замышляли новую подлянку. Придумывали, как еще довести ее до истерического состояния.
От компании отделилась самая невзрачная из девиц. В руках у нее была железная миска.
— Пока тебя не было, ужин принесли. Вот, — негромко сказала она и поставила миску на нары.
Ужин представлял собой сероватую бурду, в которой угадывались волокна измочаленного мяса и полупрозрачные круглые дольки моркови. Карина с подозрением посмотрела на девушку.
— С чего такая милость?
Девушка оглянулась в поисках поддержки, но ее приятельницы усиленно делали вид, что разговор их нисколько не интересует. Тогда она попросила Карину подвинуться и присела рядом.
— Ты не обижайся на Галку, — девушка мотнула головой в сторону костистой дылды. — Так-то она не злая, но лучше ее не трогать.
Карина хмыкнула и поковыряла ложкой в миске.
— Да я, вроде, и не лезла ни к кому.
— Это да, это ты права. Просто тут такое дело… В общем, нас попросили на тебя надавить.
Нельзя сказать, что сказанное сильно удивило ее.
— Кто попросил?
— Ясно кто — мусора. Офицер у них, из этих, — девушка пальцами оттянула уголки глаз к вискам и стала похожа на китаянку. — Аббасов его фамилия. Сказал, ты девчонка слабая, тебя только тронь — сразу скиснешь. А ему того и надо. Так-то мы его послали бы, куда подальше. Но он сказал, что если мы тебя хорошо обработаем, он не только обвинения снимет. Обещал в правительственную сауну перевести.
— Куда? — не поняла Карина.
— Не, ну так-то у нас работа нормальная. Но правительственная сауна… — девушка явно испытывала восхищение при одной мысли о правительственной сауне. — Клиентура, понятно, только чинуши. Но самое главное — пенсионные начисления большие и премии. Кто хорошо обслуживает, тем даже каждый год! Ну, сыворотка, сечешь?
Карина показала, что еще как сечет.
— Вот мы и согласились. Ты уж прости, если что не так. Так-то мы видим, что ты девка — своя, боевая, даром что из богатеньких. Короче, не будем больше тебя травить. И шубку твою вернем, не сомневайся.
— Видимо, я должна вас поблагодарить.
Они замолчали. В углу сопела дылда Галка. Карина не представляла, что еще можно сказать. Она еще раз помешала размазню в миске. Нужно было заставить себя поесть, но вид тюремной баланды не способствовал возвращению аппетита.
— А чего им от тебя нужно-то?
— Лучше вам не знать.
— Ну и ладно, — согласилась девушка. — Конечно, дело твое, но лучше с ними не ссорься. Для жандармов испортить кому-нибудь жизнь — только в радость. Знают толк в этом деле. Так что ты хорошо подумай, подруга.
По доброте душевной или по просьбе жандармов она разговорилась? Вряд ли Карина когда-нибудь узнает ответ на этот вопрос. Еще немного, и она не сможет верить никому. Возможно, такой вариант их тоже устраивает. Любые средства хороши, если в итоге они получат показания против Арчи. А раз им столь сильно понадобилось ее признание, значит, ничего конкретного против него у них нет. Не мог Арчи убить человека!
* * *
Всю ночь она вертелась на жестких досках, временами проваливаясь в липкий, беспокойный сон, в котором мелькали тревожные тени, не успевая материализоваться во что-то конкретное. К утру ей казалось, что тело несколько раз прокрутили через мясорубку. Поэтому когда принесли миски с ледяной клейкой кашей, которая считалась завтраком, Карина вздохнула с облегчением, что больше не нужно считать минуты до подъема.
Заниматься в камере было абсолютно нечем. Единственное развлечение, если можно так выразиться, — прислушиваться к разговору проституток. Они больше не приставали и шубу, как и обещали, вернули. Однако все равно держали дистанцию и беседовали вполголоса.
Первые сутки в заточении подошли к концу. Ничего не происходило, и Карина предполагала, что это лишь передышка перед новыми испытаниями. Известно же, что ожидание в неизвестности — самая изощренная пытка.
Миновал полдень, прежде чем за Кариной снова пришли. Угрюмый конвоир привел ее к тому же кабинету, что и накануне. Он снял с нее наручники и втолкнул внутрь.
