Как рассказал Кусто, сброшенный Молчуном флакон с таблетками нашел кто-то из охранников и догадался отнести ротмистру. Карпов наморщил лоб и отправился за объяснениями в лазарет. Фельдшер, так и не протрезвев, вздыхал и охал, напрягая память. В конце концов, он радостно назвал имя оператора водолазной бригады, и возмущенная делегация из двух человек отправилась трясти Кусто, который только-только успел прилечь после очередной смены. Выслушав эмоциональную тираду командира, в которой самыми приличными словосочетаниями были «сухопутные крысы» и «слепая задница», Кусто признал себя ротозеем. Начальник охраны распорядился впредь никому не выдавать лекарства без его, Карпова, личного распоряжения. Врач с важным видом согласился с разумными предложениями по оптимизации работы лазарета, на что ротмистр резко отрезал: «Это не предложения, а приказ». Эскулап и здесь возражать не стал. Напоследок Карпов пригрозил, что еще одна такая оплошность и он спишет Кусто на берег. «Так что извини, я тебе больше ничего достать не могу», — развел руками оператор. Молчун поблагодарил его за лишние хлопоты и сказал, что извиняться не нужно.
Теперь он больше всего опасался, что прогресс в его состоянии не просто остановится, а повернет вспять.
* * *
Молчун почти заснул, уткнувшись носом к стене, когда за спиной послышалась возня на соседней койке, и раздался надсадный шепот Лехи:
— Эй, ты спишь?
Идиотский вопрос заставил Молчуна вздохнуть. Он перевернулся на спину.
— Нет, не сплю.
— Это хорошо, — по голосу почудилось, что Леха улыбается.
Что ж тут хорошего, если вставать через несколько часов, чуть не вырвалось у Молчуна.
— Тут вот какое дело… Ты про поселенцев что-нибудь слышал?
Вопрос застал его врасплох. Поселенцы какие-то. Откуда это, из истории что ли? Впрочем, замешательство продолжалось совсем недолго.
— Поселенцы — это люди, сбежавшие от пенсионной реформы. Они организовали что-то вроде казацкой вольницы где-то в Сибири, — Молчун сам не смог бы объяснить, каким образом нужные фразы, всплывают в его памяти. — Численность их неизвестна. Но самое главное, что каким-то чудом им удается скрываться от властей.
Леха от удивления протер глаза.
— Ну, ты, Молчун, даешь! Откуда только такой поток красноречия! А говорил, не помнишь ничего. Врал, выходит?
— Врать мне не зачем. Я же объяснял, что забыл только то, что касается меня лично.
— Ну, и славно. Так даже лучше — мне не придется долго объяснять. А то я, знаешь, не большой мастер по этой части. Что ты вообще про них думаешь?
С ответом у Молчуна возникли затруднения. Он представил суровых мужчин, заросших бородами, в меховых шкурах из собственноручно убитых животных, с берданками, повешенным поперек груди. Что-то вроде лесного братства. Такие не станут лезть к другим людям с ненужными вопросами.
— А я вот чего думаю, — Леха нетерпеливо поерзал и уселся на койке, свесив босые ноги. — Еще до того, как меня повязали жандармы, один мой старый кореш навострил лыжи, куда подальше из родных краев. Я, дурак, советов его не слушал, так что теперь кукую тут с тобой, Молчун, а мог бы сидеть где-нибудь на завалинке и горя не знать, сечешь? Короче, тот мой дружок решил, что пора ему заканчивать с нашими делишками и податься в поселенцы.
Леха умолк, чтобы удостовериться, какое впечатление произвел. Молчун энтузиазма не проявил.
— Тебя, наверное, интересует, с какой стати кореш мой рассчитывал до них добраться. А дело, Молчун, в том, что он оказался знаком с одним парнем, который уже обосновался у поселенцев. Тот послал ему весточку, как связаться, если он захочет присоединиться. Мой дружок подался в бега, а меня сюда упекли. Жандармы успели бы его еще перехватить, но я держал язык за зубами. Сам понимаешь, брат, кореша сдавать — западло.
— К чему ты это все?
— К чему? А ты прикинь, если и нам с тобой к поселенцам податься.
— Отличная мысль, — серьезно поддержал Молчун. — Сейчас манатки соберем и сразу двинем.
Леха обиженно засопел.
— Зря ты так, Молчун, зря. Ты знаешь, где мы сейчас находимся?
— Вопрос с подвохом? На каторге.
— Дурак ты, я не о том! Как это называется… Широта, долгота… Координаты наши какие?
— Без понятия. До берега — далеко. Вот какие координаты.
— А я времени зря не терял. И выяснил: мы в Карском море, километров семьдесят к северо-западу от острова Диксон. Сечешь?
— И что с того?
— Нам бы до острова только добраться, а там и на материк выберемся. Можно будет и поселенцев найти. Я знаю, они на востоке Сибири. Понял теперь, куда я клоню?
— Отличный план, Алексей. Семьдесят километров — сущий пустяк. Добираться будем вплавь?
— Ты меня за дурачка не держи, — совсем тихо прошептал Леха. — Я все продумал. Нам нужно захватить вертолет!
В темноте раздался приглушенный смех Молчуна — он прикрыл рот ладонью, чтобы не слишком шуметь.
— Во-первых, во время прилета всех заключенных, кроме рабочей смены водолазов, разводят по камерам, — напомнил он. — Во-вторых, для захвата вертолета нужно, как минимум, оружие. Ну, и, наконец, что помешает жандармам встретить нас на материке и прикончить?
Однако Леха был настроен решительно.
— Согласен, план не идеальный, но главное — начать.
Молчун не видел смысла скрывать свой скепсис.
— Спокойной ночи, — сказал он.
— И все-таки ты не спеши с выводами, — попросил Леха.
Господи, подумал Молчун, если ты и правда существуешь, то, похоже, у тебя весьма специфическое чувство юмора, раз ты послал мне такого аббата Фариа.
* * *
Взгляд у Кусто был одновременно тревожный и несчастный. Помогая Молчуну облачиться в гидрокостюм и проверяя экипировку тщательнее, чем требовалось по уставу — каждое крепление и клапан он дергал по несколько раз. «Предосторожность лишней не бывает», — любил повторять оператор, но сейчас молчал. Его нервозность передалась Молчуну.
— Что-то случилось? — спросил он.
— Ротмистр приходил. Закатил скандал. Требовал объяснений, почему вы еще ни разу спускались в связке.
— Мы?
— Ты и тот парень, с которым вы сцепились в столовой. Приказал устроить вам двойное погружение.
— И где он?
Кусто кивнул через плечо на дверь в соседнюю комнату.
— Сам собирается. Сказал, ему помощь не требуется.
— Плохо дело?
— Ты не дрейфь, — приободрил он Молчуна. — Я пойду с вами.
Тот замер, продевая руку в рукав костюма.
— Будем спускаться в колоколе, — пояснил Кусто. — Я останусь внутри и буду следить, чтобы никто из вас не начудил.
