— Так-так-так, значит, никаких антибиотиков, антибиотики — это зло, — протянул он, обращаясь к Знахарю.
Знахарь вздрогнул и чуть не выронил капельницу. Невразумительно огрызнулся через плечо и отвернулся. Дождался пока уйдет весь раствор, аккуратно вытащил иглу и перемотал детский локоток бинтом. Только после этого он поднялся, поправил слипшиеся волосы на лбу малыша, задернул занавеску и подошел к Молчуну.
— Что, доволен собой? — желчно поинтересовался он.
— Отнюдь. Это то, что я думаю?
Знахарь помолчал немного и ответил спокойным голосом:
— Да, я дал ему антибиотики. По-другому его не спасти.
— Значит, ты и мне колол антибиотики? — неожиданно для самого себя перешел на «ты» Молчун.
В ответ раздалось невнятное мычание.
— Вот и правильно, — кивнул он и улегся обратно на кушетку.
Эскулап подошел и наклонился над ним.
— Теперь расскажешь Председателю и остальным?
— Вроде не собираюсь. А нужно?
Глаза Знахаря злобно сверкнули из-под насупленных бровей.
— Не бойся. Ничего я им не скажу. Зачем? Главное, чтобы мальчик поправился.
Однако, похоже, Знахарь не очень поверил его словам. Поклонник традиционной медицины хмурился и не отходил, как будто не мог решиться, что же ему теперь делать.
— Поклянись! — в итоге потребовал он.
— Чего?
— Поклянись, что будешь молчать!
Молчун рассмеялся.
— Может, еще и кровью расписаться?
— А ты не умничай, — продолжал злиться Знахарь. — Знаешь, что с любопытными бывает? Смотри, как в поговорке, без носа не останься.
— Ну, хорошо, здоровьем своим клянусь. Так пойдет?
Знахарь немного подумал и согласился.
— Только у меня тоже есть одна просьба, — выдвигать свои требования было наглостью, но Молчун решил рискнуть. — Не могу я больше сидеть в этом каменном мешке! Отпусти меня завтра на свободу, а?
Он с завороженно смотрел, как гневно раздуваются ноздри Знахаря. Отравит же еще, с опаской подумал Молчун. Но тот посопел-посопел, а потом успокоился.
— По рукам, — сказал врач и протянул сухую ладонь.
* * *
Знахарь, хотя и не приветствовал лишние церемонии, но попрощаться вышел. Заодно дал последние указания по соблюдению режима и сказал, чтобы Молчун дважды в неделю приходил к нему на сеансы гипнотерапии для восстановления памяти. «Ты и это, значит, умеешь», — хмыкнул Молчун. Знахарь побагровел и захлопнул у него перед носом люк.
— Что это с ним? — удивился Василий, которого назначили Молчуну в провожатые.
Василий был немного старше Молчуна. Ему предстояло не только познакомить новичка с тем, как устроен быт в Колонии, но и разделить с ним комнатушку, по размерам и убранству больше напоминающую монашескую келью.
Колония оказалась похожа на большой муравейник. Несколько сотен человек разместились в тоннелях брошенной шахты, где несколько десятков лет назад добывали золотую руду. Как именно Председатель и Рогволд ее нашли, Василий доподлинно не знал, поскольку оба участника тех событий не распространялись на эту тему. Подобная конспирация объяснялась просто — никто не должен был знать точное месторасположение Колонии. Эту тайну не знал никто, кроме самого Председателя, а также Рогволда и его боевиков из службы безопасности, которых он отбирал лично.
Переоборудование и обустройство тоннелей заняло несколько лет. Трудились все, начиная от самого Председателя и заканчивая первыми колонистами, которых после многочисленных проверок приводил Рогволд. Не все пережили то трудное время — кто-то замерз из-за проблем с обогревом, кто-то задохнулся во сне из-за нехватки в шахте вентиляционных каналов, кого-то завалило в дальних штольнях. Сложнее всего была найти надежный источник энергии. Даже сам Председатель, при всем своем таланте, не мог в одиночку решить такую сложную задачу. Но Рогволд сумел заманить в Колонию нужных людей — геологов, инженеров, строителей. Хотя они оказались ненужными там, наверху, здесь им нашли применение по назначению. В одной из самых глубоких пещер они нашли стремительную подводную реку и построили небольшую гидростанцию, мощности которой хватало для обеспечения Колонии электричеством круглый год.
— К чему такие сложности? Разве нельзя построить дома и жить в лесу? — не понял Молчун.
— Маскировка, — пояснил Василий. — Снаружи нас быстро засекут. Нам и сейчас приходится соблюдать определенные меры предосторожности.
— Да-да, я уже слышал про людей Рогволда.
— Я сейчас не про них, хотя и у них работы много. Я про тихий час.
— Тихий час?
— Каждый день с двух часов дня и до пяти никто не должен появляться на поверхности. В это время над нами проходят спутники-шпионы.
— Откуда вы про них узнали?
— Странный вопрос, — искренне недоумевал Василий. — Про спутники знает Председатель, у которого есть осведомленные источники наверху.
— Ах вот как, — протянул Молчун, но собеседник его иронии не уловил. — Я хотел бы подышать свежим воздухом. Это возможно?
Василий посмотрел на часы.
— Время еще есть. Пошли.
Он повел его по наклонному ходу, который был чем-то вроде центрального проспекта. То и дело они преодолевали перекрестки, и Молчун краем глаза видел уходящие в стороны длинные тоннели, освещенные через равные промежутки лампами. То и дело навстречу попадались рядовые колонисты — одни мужчины. Все они были довольно чумазы и одеты во что попало. Они шагали с очень занятым видом. Некоторые тащили в руках какие-то инструменты, назначения которых Молчун не знал, другие — пыхтели и толкали перед собой тележки с большими кусками породы. Ему казалось, что работяги смотрят на него не только с подозрением, но и с осуждением. Василий с каждым здоровался, но большинство из них на его приветствия не обращали внимания.
— А где все женщины?
Василий ответил не сразу.
— Женщины у нас живут отдельно, с детьми. Мужикам к ним ходить нельзя. Только охране.
Молчун невольно остановился.
— Это как? Я же видел детишек в лазарете. Как же они на свет появились, если вас к женщинам не подпускают?
— Я не совсем верно выразился, — Василий выглядел смущенным. — У нас бывает родительский день.
Его слова мало что объяснили.
— Такое бывает раз в неделю. Или в две. Тем, кто лучше всех поработал, кто принес больше пользы, дается право зачать потомство. Передовики уединяются с дамами, которые готовы к деторождению.
— Какой-то феноменальный бред, — не сдержался Молчун. — А как же свободная воля? Чувства, в конце концов?!
— Тс-с-с, — Василий прижал палец к губам и испуганно осмотрелся по сторонам. — Это изобретение Председателя. На благо нашего общества. Чтобы следующие поколения были лучше, чем предыдущие.
