— Но ведь можно что-то предпринять, чтобы больше жертв не было. Гонка за сывороткой превращает людей в конченых уродов. Так не должно продолжаться.
— Думаешь, где-то жизнь устроена иначе? Оглянись. Триумвират Российский ничем не хуже и не лучше остальных государств. Обеспечивает стабильность — и слава богу. Не надо трогать то, что худо-бедно работает.
— Но вы же сами пытались нарушить равновесие! — возмутился Арчи. — Что вы, что силовики, вы же все только и мечтаете, как прибрать к рукам всю власть!
Взгляд Коростеля неуловимо изменился. Разговор начал его нервировать.
— Позволь, объясню, как я это вижу. Наш Триумвират — Змей Горыныч о трех головах. Нет ничего необычного в том, что головы периодически грызутся за главенство. Но им все равно никуда не деться друг от друга. Какая бы из них не верховодила, ей придется договариваться с остальными о сотрудничестве.
— До тех пор, пока не найдется тот, кто эти головы срубит, — твердо сказал Арчи.
Коростель громко рассмеялся.
— Если ты так считаешь, то действительно слишком наивен, — он затянулся последний раз и швырнул окурок вниз.
* * *
К счастью, опасения Коростеля не оправдались: через неделю они получили въездные визы в Англию. Остатки денег стремительно таяли. Оплатив три авиабилета до Лондона, дядя пересчитал наличность, помрачнел и заявил, что придется затянуть пояса.
Автобус подвез группу пассажиров прямо к трапу, по которому они взобрались к раскрытому люку вытянутого сигарообразного лайнера «Британских авиалиний». Их встречали стюардессы с профессиональными улыбками, демонстрирующими идеально ровные зубы. Не все они подошли бы для работы фотомоделями, но производили сильное впечатление — такие опрятные, приветливые, милые. Арчи немного удивился. Он был уверен, что все англичанки страшные. Впрочем, еще не факт, что в жилах этих девушек течет саксонская кровь. Одна из стюардесс, судя по цвету кожи, вообще была родом откуда-то из Северной Африки.
Арчи занял место возле иллюминатора. Прямо под ним уходило вбок крыло. Когда самолет стал выруливать на дорожку, крыло принялось раскачиваться вверх-вниз.
— Так и должно быть? — встревожился он.
Дядя выглянул в иллюминатор.
— Все в порядке, не волнуйся.
Перед разгоном лайнер замедлился, словно в нерешительности, а затем неумолимая сила вдавила Арчи в спинку кресла. Он мертвой хваткой вцепился в подлокотники. Скорость и мощь лайнера не шли ни в какое сравнение с вертолетом, который больше напоминал неуклюжую железную клеть с пропеллером. Крыло сильно изогнулось вверх. Арчи даже показалось, что его дальний край находится теперь на одном уровне с иллюминатором. Он никак не мог отделаться от мыслей, что стоит выйти из строя какой-нибудь мелочи, и лайнер превратится в металлический гроб, несущийся навстречу земле. А ведь впереди оставалось еще десять часов перелета. Можно успеть сойти с ума. К счастью, дядя взял с собой фляжку коньяка, которую виртуозно скрыл от таможенного контроля. Пришло время ей воспользоваться.
Иногда Арчи просыпался, но обстановка вокруг оставалась неизменной: ровный гул двигателей, сопение и храп пассажиров, звяканье тележки с едой и напитками, хлопанье двери туалета.
Мать больше не снилась. Он не перестал о ней думать, не забыл, из-за чего она погибла. Но она перестала его посещать. Может быть, выполнила свою миссию? Зато теперь Арчи постоянно видел Карину. После пробуждения, сколько ни старался, он не мог вспомнить, что конкретно снилось, но на губах оставался привкус горечи и сожаления, который ни с чем не перепутаешь. Он упустил свой момент. Не на лестничной клетке, когда они прощались. Намного раньше.
* * *
Офицер паспортного контроля моргал покрасневшими глазами и задавал дяде каверзные вопросы. Вернее, вопросы были вполне безобидными, но Полунина, изучавшего английский язык без малого полвека назад, они ставили в тупик. Арчи пришлось прийти ему на помощь. Сначала он чувствовал себя немного скованно, иностранные слова давались с определенным усилием, но под конец он освоился. Офицер даже позволил себе улыбнуться и пожелать им хорошего дня.
Как только они преодолели кордон, Коростель цепко схватил Арчи за локоть и отвел в сторону от людского потока. Он достал из кармана черный матовый браслет и нацепил его Арчи на правую руку.
— Не советую пытаться снять. Заряд небольшой, но кисть оторвет точно, — предупредил он.
— Какого черта! — возмутился дядя Арчи.
— Так мне будет спокойнее. Теперь я всегда найду мальчишку. А то вдруг вы, Леонид Семенович, решите, что я вам теперь без надобности.
По коже побежали мурашки, и Арчи потер запястье.
— Как-то не очень комфортно носить на себе бомбу.
— Когда мы закончим, я сниму браслет, — пообещал Коростель.
* * *
Лондонский Сити, включая прилегающие районы, полтора десятка лет назад превратился в закрытую зону. Правда, все относительно: так же верно и утверждение, что за колючей проволокой оказался весь остальной город. Королевская гвардия и наемные шотландские стрелки днем и ночью стерегли дороги, ведущие в центр британской столицы. Чтобы попасть внутрь охраняемой территории, требовался специальный пропуск. Его получали владельцы фешенебельной недвижимости, крупные финансисты, банковские служащие, государственные чиновники, их родственники, а также немногие работники низшего звена, без которых не обойтись: официанты, посудомойки, горничные, дворники, сантехники и прочий плебс. Именно в Сити находилась штаб-квартира корпорации «Феникс», а также несколько вита-станций.
Стену, за которой скрывались сильные мира сего, было хорошего видно из окошка их номера в грошовом хостеле. Прислонившись лбом к холодному стеклу, Арчи задумчиво наблюдал, как сменялся караул перед стальными воротами, с накрученной по верхнему краю колючей проволокой.
Неприятный сюрприз заключался в том, что они понятия не имели, где искать отца Арчибальда, всемогущего Харпера Джонстона. Только в Лондоне выяснилось, что уже много лет глава «Феникса» скрывался от глаз общественности. Добровольный отшельник, судя по сообщениям в прессе, поддерживал связь с советом директоров и влиял на политику компании, но в своем секретном убежище оставался недостижим для простых смертных.
— Как же вы представляли радостную встречу отца и блудного сына, а? — желчно поинтересовался Коростель.
— Приберегите сарказм на потом, — сдерживая гнев, парировал Полунин. — Я, считайте, всю жизнь прожил за железным занавесом. Откуда мне знать, как здесь обстоят дела? Я думал, тут свободное общество. А они придумали пропуска какие-то! И как я мог предвидеть, что Харпер станет отшельником?!
— Кто-то должен вести дела в его отсутствие, — обернулся Арчи. — Совет директоров — понятно. Но они же не собираются по каждому возникающему вопросу.
— Да, что вам удалось выяснить, господин статс-инспектор?
