* * *
У Сандерсона выдающиеся героини и герои, особенно Вашер, чьи особые отношения с разумным мечом полны зловещего сарказма. Эти трехмерные персонажи раскрывают для нас секреты жизни после смерти, самопознания и предназначения, политики и магии. Сандерсон предлагает нам не только яркий мир и оригинальное общество, но и сюжет, изобилующий неожиданными поворотами… Все, кому хочется свежей и необычной фэнтези, будут в восторге.
Майкл Муркок
Снова Сандерсон демонстрирует свое умение разворачивать большие и сложные темы и одновременно создавать достоверных героев. А еще он искусно строит красочный, дышащий магией мир… Любителям фэнтези здесь есть что почитать.
Library Journal
Безусловно, Сандерсон – мастер создавать эпические сюжеты, великолепные миры и сильных героинь.
Booklist
В высшей степени увлекательный роман от автора знаменитой трилогии «Рожденный туманом». Как и ожидалось, миропостроение выше всяческих похвал. А еще очень продуманная система магии и религии. Настоятельно рекомендуем любителям эпической фэнтези.
RT Book Reviews
* * *
Пролог
«Умора, как часто все у меня начинается с каталажки», – подумал Вашер.
Пересмеиваясь между собой, стражники с лязгом захлопнули дверь камеры. Вашер встал, отряхнулся и, морщась, повращал плечами. Нижняя половина двери была из толстого дерева, а верхняя – зарешечена, и он увидел, как трое тюремщиков открыли его вместительную котомку и принялись рыться в пожитках.
Один перехватил его взгляд. Здоровенный кабан с бритой наголо головой и в грязном мундире, на котором едва проступали некогда яркие – желтые и синие – цвета городской стражи Т’Телира.
«Яркие краски, – подумал Вашер. – Придется к ним снова привыкнуть».
В любой другой стране веселенькая желто-синяя расцветка солдатской формы показалась бы дикой. Однако он находился в Халландрене – в краю возвращенных богов, безжизненных слуг, биохроматических изысканий и, разумеется, красок.
Тюремщик-амбал лениво приблизился к двери камеры, предоставив друзьям развлекаться имуществом Вашера. Смерил его взглядом.
– Говорят, ты крутой, – сказал он.
Вашер не ответил.
– Трактирщик гонит, что при разборке ты уложил человек двадцать. – Стражник поскреб подбородок. – Мне ты таким крутым не кажешься. Короче, ты зря засветил жрецу. Остальные-то переночуют под замком, а тебя, бесцветный козлина, подвесят!
Вашер отвернулся. Его камера была удобна, хотя и убога. Свет проникал через узкий проем в верхней части одной стены. Сами каменные стены сочились влагой и поросли мхом, в углу гнила куча грязной соломы.
– Что, язык проглотил? – ощерился страж, подступая еще ближе к двери.
Цвета его мундира стали ярче, как будто улучшилось освещение. Перемена была небольшой. У Вашера осталось мало дохов, и его аура слабо влияла на окружающие цвета. Страж не заметил перемен – как и там, в кабаке, когда со своими громилами поднял Вашера с пола и зашвырнул в скотовозку.
– Эй! – подал голос стражник, рывшийся в котомке Вашера. – А это что?
Вашер всегда находил занятным, что люди, ведающие тюрьмами, обычно ничем не лучше тех, кого они караулят. Возможно, так и было задумано. Общество, похоже, не заботило, где именно пребывают такого рода субъекты – вне камер или внутри оных; главное – подальше от более честных людей.
Если таковые существуют.
Стражник извлек из котомки продолговатый предмет, закутанный в белое полотно. Развернул и присвистнул при виде длинного узкого меча в серебряных ножнах. С рукоятью черной как ночь.
Старший всмотрелся в Вашера, прикидывая, не из благородных ли этот тип. Хотя в Халландрене аристократии не водилось, во многих соседних королевствах имелись и лорды, и леди. Но разве лорд облачится в бурый дырявый плащ? Разве лорд будет расхаживать небритым, в сапогах, истоптанных за многие годы пешей ходьбы, да с синяками, которых нахватался в пьяной драке? Стражник отвернулся в уверенности, что Вашер не аристократ.
Он был прав. И в то же время ошибся.
– Дай-ка взглянуть, – потребовал старший и взял меч.
Он крякнул, откровенно удивленный весом оружия. Повернул и заметил застежку, которая крепила ножны к рукояти, не позволяя извлечь клинок. Он расстегнул ее.
Краски стали насыщеннее. Не ярче – не такими, как жилет стражника, когда тот приблизился к Вашеру. Они сделались гуще. Темнее. Красное обернулось бордовым. Желтое уплотнилось до золота. Голубое приобрело цвет морской волны.
– Осторожно, приятель, – кротко предупредил Вашер. – Этот меч бывает опасен.
Стражник поднял глаза. Все было спокойно. Тогда он фыркнул и двинулся прочь от камеры Вашера, не выпуская меча. Остальные двое понесли следом суму Вашера и дошли до караульного помещения в конце коридора.
Хлопнула дверь. Вашер тотчас встал на колени перед кучей соломы, набрал пучок покрепче. Надергал ниток из плаща – подол уж истрепался – и сплел человечка дюйма три ростом, с лохматыми ручками и ножками. Выдрав из брови волосок, он приложил его к голове куклы и вытянул из сапога алый шейный платок.
Затем Вашер дохнул.
Нечто выплыло из него, пыхнуло в воздух – прозрачное, но блескучее, как маслянистые разводы на воде в лучах солнца. Вашер почувствовал, как он исторгся – биохроматический дох, по выражению ученых. Большинство называло его просто дохом. По крайней мере, так бывало обычно. Один человек – один дох.
У Вашера было около пятидесяти дохов – только для первого повышения. Обладая столь малым и помня, чем владел когда-то, он ощутил себя нищим, но многие сочли бы пятьдесят дохов несметным богатством. Увы, но даже пробуждение фигурки из органического материала с фокусировкой волоском – частичкой себя – отняло добрую половину его дохов.
Соломенное чучелко дрогнуло, впитывая дох. Алый платок в руке Вашера наполовину стал серым. Вашер нагнулся, воображая желаемые действия фигурки, и завершил первый этап процесса, отдав команду.
– Забери ключи, – велел он.
Соломенное чучелко встало и вскинуло на Вашера единственную бровь.
Вашер указал на караульное помещение. Оттуда донеслись удивленные возгласы.
