– Свои глупости?
– Их, – кивнул Жаворонок, бросая опять, – и жрецов, которые проходят в ворота наряженными в цвета того или иного бога или богини.
Рдянка наморщила лоб. День был в разгаре, и в ворота туда и обратно постоянно сновали слуги и разного рода актеры. Однако жрецы и жрицы появлялись лишь изредка в случае, если их призывали пораньше посетить богов.
– Каждый раз, когда входит служитель какого-то бога, я бросаю камешек в соответствующую вазу, – объяснил Жаворонок.
Рдянка проследила за следующим камешком, который он метнул и промазал. Слуги, как было велено, подобрали его и положили по назначению. В лилово-серебристую вазу. В сторонке лужайку пересекла жрица Утешителя, спешившая во дворец своего бога.
– Я в тупике, – призналась наконец Рдянка.
– Это просто, – сказал Жаворонок. – Видишь кого-нибудь в пурпуре – швыряешь камешек в вазу того же цвета.
– Да, милый. Но зачем?!
– Естественно, чтобы следить, сколько жрецов каждого бога приходит во двор, – ответил Жаворонок. – Дело замедлилось, теперь они текут слабой струйкой. Шныра, тебе не сложно посчитать?
Лларимар поклонился, кликнул нескольких слуг и писцов, велел им перевернуть вазы и сосчитать камешки.
– Мой милый Жаворонок, – проговорила Рдянка. – Я искренне прошу простить меня за то, что в последние дни мало думала о тебе. Всематерь грубо не отвечала на мои предложения. Если мое невнимание повредило твой хрупкий рассудок…
– Благодарю, мой рассудок в полном порядке, – перебил ее Жаворонок, садясь прямо и наблюдая, как слуги пересчитывают камешки.
– Тогда, наверное, ты вконец заскучал, – продолжила Рдянка. – Тебя надо развлечь.
– Я отлично развлекаюсь. – Он улыбнулся еще до того, как завершился подсчет.
Меньше всего камешков досталось Милосердной.
– Жаворонок? – окликнула его Рдянка.
Ее игривость начисто испарилась.
– Сегодня я пораньше призвал жрецов и занял позицию здесь, у ворот, еще до восхода солнца, – ответил Жаворонок, глядя на нее. – Мы считали, наверно, часов шесть.
Лларимар вручил Жаворонку список богов и жрецов, прибывших в одежде соответствующих цветов. Изучив его, Жаворонок кивнул.
– И что? – спросила Рдянка.
– И то. Я собираюсь отправить слуг во дворец Милосердной – пусть подсчитают, сколько там жрецов. Подозреваю, что уже знаю ответ. У Милосердной их не меньше, чем у всех. Они попадают во двор иным путем.
Рдянка взирала на него все так же недоуменно, но затем лицо ее прояснилось.
– По туннелям?
Жаворонок кивнул.
Рдянка со вздохом откинулась на спинку кресла.
– Что ж, по крайней мере, ты не свихнулся и не заскучал. Ты всего-навсего одержим.
– В этих туннелях, Рдянка, что-то происходит. И это имеет отношение к убитому слуге.
– Жаворонок, у нас есть дела гораздо важнее! – Рдянка покачала головой, приложив руку ко лбу, как будто у нее могла болеть голова. – Не могу поверить, что ты до сих пор возишься с этой историей. Честно! Королевство стоит на пороге войны, и твое положение в ассамблее впервые становится важным, а тебя заботит, какой дорогой приходят во двор жрецы?
Жаворонок ответил не сразу.
– Тогда, – сказал он наконец, – позволь мне изложить мои соображения.
Он потянулся и поднял с пола стоявшую у лежака коробочку. Воздел ее выше, показывая Рдянке.
– Коробка, – бесцветно откомментировала она. – Очень веский аргумент.
Он снял крышку, и внутри оказалась маленькая серая белка. Она сидела совершенно неподвижно, уставившись вперед, и ветерок колыхал ее мех.
– Безжизненный грызун, – сказала Рдянка. – Да, это намного серьезнее. Я чувствую, что уже колеблюсь.
– Человек, который вломился во дворец Милосердной, использовал эту штуку для отвлекающего маневра, – продолжил Жаворонок. – Ты знаешь, дорогая, как взламывать безжизненных?
Она пожала плечами.
– Я тоже не знал, пока не приказал моим жрецам взломать этого. Очевидно, нужны недели для того, чтобы обрести власть над безжизненным, не зная нужных кодовых слов. Я даже толком не понимаю, как это делается, – что-то связанное, видимо, с дохами и пытками.
– С пытками? Безжизненные ничего не чувствуют.
Жаворонок тоже повел плечом.
– Так или иначе, слуги взломали мне этого. Чем сильнее и опытнее пробуждающий, создавший безжизненного, тем труднее взломать его детище.
– Вот почему нам нужны команды Всематери, – подхватила Рдянка. – Если с ней что-нибудь случится, ее десять тысяч окажутся для нас бесполезными. Для взлома такой оравы потребуются годы!
– Коды есть еще у нескольких ее жриц и у Бога-короля, – сказал Жаворонок.
– Ага, – кивнула Рдянка, – и ты воображаешь, что он возьмет и передаст их нам? Если нас вообще к нему подпустят!
– Я лишь объясняю, что одним-единственным убийством всю нашу армию не разрушить, – ответил Жаворонок, приподняв белку. – Не в этом дело. Сотворивший это существо обладал немалым количеством дохов и знал, что делает. Заменил кровь ихорным спиртом. Наложил безупречные швы. Команды, управлявшие грызуном, были крайне мощны. Это шедевр биохроматического искусства.
– И что с того? – спросила Рдянка.
– И он его выпустил во дворце Милосердной. Совершил отвлекающий маневр, стремясь проникнуть в туннели. За ним последовал кто-то еще, и этот второй убил человека, чтобы тот не рассказал об увиденном. Что бы ни находилось в туннелях и куда бы они ни вели, это стоит потраченного доха. И убийства.
Рдянка покачала головой:
– Мне все равно не верится, что это тебя волнует.
– Ты сказала, что знаешь о туннелях. Я велел Лларимару поспрашивать – оказалось, и другим о них известно. Они якобы используются как складские помещения. Их приказали построить разные боги и в разные периоды придворной истории. Но, – возбужденно продолжил Жаворонок, – это прекрасные места и для тайных операций! Двор находится вне юрисдикции обычной городской стражи. Каждый дворец подобен маленькому независимому государству! Расширить несколько погребов, чтобы туннели соединились с другими, да подкопаться под стены, чтобы тайно приходить и уходить…
– Жаворонок, – перебила его Рдянка, – если там происходит нечто настолько секретное, почему жрецы пользуются этими ходами, чтобы попасть во двор? Разве это не покажется слегка подозрительным? Я хочу сказать, что если уж ты заметил, то неужели другим это трудно обнаружить?
Жаворонок осекся и немного покраснел.
– Конечно, – сказал он. – Я так увлекся, притворяясь полезным, что напрочь забылся! Спасибо, что напомнила, какой я болван.
