Всематерь наградила его суровым взглядом.
– Ох, – спохватился Жаворонок. – Я хочу сказать: «Ай-ай-ай! Она меня совершенно не так поняла. Глупая белка». Мои глубочайшие извинения, дражайшая сестра.
Всематерь со вздохом махнула в сторону боковой двери. Жаворонок направился туда, и она пошла следом в сопровождении нескольких слуг. Всематерь двигалась скованно, как полагалось по возрасту. «Мне мерещится или она действительно выглядит старше, чем раньше?» Конечно, это было невозможно. Возвращенные не старели. По крайней мере, не те, кто достиг зрелости.
Когда они оказались вне зоны видимости и слышимости просителей, Всематерь схватила его за руку.
– Что ты, во имя цветов, творишь? – прошипела она.
Жаворонок обернулся, изображая удивление:
– Но ты же не захотела меня принять, и…
– Кретин, ты хочешь лишить нас последнего авторитета? В городе уже судачат, что возвращенные слабеют и лучшие давно умерли.
– Возможно, так и есть.
Всематерь посмотрела на него волком:
– Если так сочтут слишком многие, мы потеряем доступ к дохам. Об этом ты не подумал? Тебе не приходило в голову, во что обойдется нам твоя ветреность, твое непристойное поведение?
– Потому и спектакль? – спросил он, оглянувшись на дверь.
– Когда-то возвращенные не просто выслушивали прошения, чтобы ответить «да» или «нет». Они удосуживались выслушать каждого и найти способ помочь.
– Похоже, хлопот им хватало.
– Мы – боги этих людей. Неужели нас отпугнут мелкие трудности? – Она смерила его взглядом. – О, ну конечно. Мы не хотим, чтобы праздному досугу мешала всякая ерунда вроде страданий нашего народа. Зачем я вообще с тобой разговариваю?
Всематерь повернулась, готовая удалиться.
– Я пришел отдать тебе команды для моих безжизненных, – сказал Жаворонок.
Богиня застыла на месте.
– Рдянка владеет двумя комплектами команд, – продолжил он, – что дает ей власть над половиной нашего войска. Меня это беспокоит. То есть я доверяю ей, как и всем возвращенным, но, если случится война, она быстро станет вторым лицом в королевстве. Больше власти только у Бога-короля.
Всематерь взирала на него с непроницаемым лицом.
– Я решил, что лучший способ противостоять ей – сделать так, чтобы у кого-нибудь тоже было два комплекта. Возможно, тогда она возьмет паузу. Не наломает дров сгоряча.
Молчание длилось.
– Кроткая доверяла тебе, – наконец сказала Всематерь.
– Ее единственный недостаток, я должен признать, – ответил Жаворонок. – Изъяны есть даже в богинях – или так кажется. Я счел галантным никогда не указывать на подобные вещи.
– Она была лучшей из нас. – Всематерь посмотрела в сторону просителей. – С утра до вечера принимала людей. Ее любили.
– Печальный итог, – сказал Жаворонок. – Это мои кодовые слова. Возьми их, пожалуйста. Рдянке я скажу, что ты меня запугала, вот и пришлось отдать. Она, конечно, озлится, но мне не привыкать.
– Нет, – наконец возразила Всематерь. – Я не дам тебе так легко отделаться, Жаворонок.
– От чего? – вздрогнул он.
– Ты разве не чувствуешь? В городе что-то происходит. Эти неурядицы с идрийцами и их трущобами, все более яростные выпады наших жрецов. – Она покачала головой. – Я не позволю тебе увильнуть от участия. Ты был избран на свое место. Ты бог, как и все мы, даже если всячески стараешься прикинуться кем-то другим.
– Всематерь, у тебя уже есть мои команды, – пожал он плечами, направившись к двери. – Поступай с ними, как хочешь.
– Зеленые колокольцы, – сказала Всематерь. – Это – мои.
Жаворонок замер на полушаге.
– Теперь они известны нам обоим. Если ты сказал правду, то лучше распределить команды.
Он резко повернулся:
– Ты только что называла меня кретином! А теперь доверяешь мне команды для твоих солдат? Я вынужден спросить, Всематерь, и не сочти это за грубость, но что, во имя цветов, с тобой стряслось?
– Мне снилось, что ты придешь, – ответила она, выдерживая его взгляд. – Неделю назад увидела это в картинах. И дальше различала в них круги, золотые и красные. Твоих цветов.
– Совпадение, – сказал он.
Она негромко фыркнула:
– Когда-нибудь тебе придется преодолеть свой глупый эгоизм, Жаворонок. Речь идет не только о нас. Я решила изменить ход вещей к лучшему. Наверно, тебе нужно разобраться, кто ты такой и чем занимаешься.
– Ах, дорогая моя Всематерь, – ответил Жаворонок. – Беда, понимаешь ли, в том, что ты заранее думаешь, будто я не пытался стать кем-то другим. Но это не так, и я всякий раз терплю неудачу.
– Что ж, так или иначе теперь у тебя есть мои кодовые слова. – Престарелая богиня развернулась и пошла обратно в приемный зал. – Мне, например, любопытно взглянуть, как ты с ними поступишь.
43
Вивенна очнулась больная, усталая, изнемогающая от жажды и голода.
Но живая.
Она открыла глаза, удивляясь странному чувству уюта. Она лежала в мягкой постели. Вивенна немедленно села, голова пошла кругом.
– Я бы на твоем месте поберегся, – посоветовал голос. – Твое тело ослаблено.
В глазах расплывалось. Она моргнула, фокусируя взор на фигуре, сидевшей спиной к ней невдалеке, за столом. Человек вроде как ел.
К столу был прислонен черный меч в серебряных ножнах.
– Вы, – прошептала она.
– Я, – отозвался тот, жуя.
Вивенна оглядела себя. Рубашка исчезла, зато появилась мягкая хлопковая ночная одежда. Тело было чистое. Она потянулась к волосам – те так и остались белыми, колтуны исчезли.
Чистота воспринималась как нечто диковинное.
– Вы меня изнасиловали? – тихо спросила Вивенна.
Он фыркнул:
– Меня не соблазняет женщина, побывавшая в постели Дента.
– Я не спала с ним, – возразила Вивенна, сама не понимая зачем.
Вашер обернулся, лицо его по-прежнему обрамляла клочковатая борода. Одет он был куда хуже Вивенны. Вашер всмотрелся в ее глаза:
– Что, обдурил он тебя?
Она кивнула.
– Дура.
Она кивнула еще раз.
Вашер вернулся к трапезе.
– Женщина, которая управляет этим домом, – пояснил он. – Я заплатил ей, чтобы вымыла тебя и сменила исподнее. Я к тебе не прикоснулся.
Она наморщила лоб:
