– Ты этим редко занимаешься.
– Я обеспокоен, – признался Лларимар, вытирая лоб платком и качая головой. – Не думаю, что можно пренебречь угрозой королевству. То, что Идрис – лагерь мятежников, обосновавшийся в наших границах, есть непреложный факт. Мы не трогали его много лет и терпели почти тиранический контроль над северными путями.
– Значит, ты за вторжение?
Помедлив, Лларимар мотнул головой:
– Нет. Нет, я не думаю, что даже восстание идрийцев оправдает резню из-за этих путей.
– Замечательно, – бесстрастно оценил Жаворонок. – Значит, воевать, но не нападать.
– По сути, да, – ответил Лларимар. – Мы объявляем войну, показываем силу и запугиваем их, пока не поймут, насколько рискованно их положение. Если вступить после этого в мирные переговоры, то, готов поспорить, мы добьемся более выгодного договора об этих путях. Они формально объявят свои притязания на наш трон, мы признаем их независимость. Разве каждый не получит свое?
Жаворонок погрузился в раздумья.
– Трудно сказать, – ответил он. – Это весьма разумное решение, но я не думаю, что сторонники войны его примут. Кажется, мы чего-то не учитываем, Шныра. Почему именно сейчас? Почему после свадьбы напряжение так возросло, хотя казалось, что мы должны объединиться?
– Не знаю, ваша милость, – сказал Лларимар.
С улыбкой Жаворонок встал.
– Ну так давай выясним, – предложил он, сверля первосвященника взглядом.
* * *
Сири озлилась бы, не будь она в таком ужасе и не сиди в черной опочивальне одна. Отсутствие Сьюзброна казалось дикостью.
Она надеялась, что с наступлением ночи его все же пустят к ней. Но он, конечно, не пришел. Что бы ни замышляли жрецы, беременеть ей было необязательно. Они уже разыграли свою карту и заперли Сири.
Дверь скрипнула, и она села на постели, снова обретя надежду. Но это всего лишь стражник заглянул с очередной проверкой. Солдафонского вида хам из тех, что караулили ее последние несколько часов.
«Зачем поставили этих людей? – подумала она, когда дверь закрылась. – Что случилось с прежней охраной из безжизненных и жрецов?»
Так и оставаясь в нарядном платье, она упала на кровать и уставилась на балдахин. Упорно вспоминалась первая неделя во дворце, когда ее держали взаперти перед «свадебными торжествами». Было тяжко, но Сири знала, что заточение кончится. Сейчас даже не было уверенности, доживет ли она до утра.
«Нет, – подумала она. – Меня будут беречь, пока не родится „малыш“. Я – страховка. Если у них что-то разладится, им понадобится показать меня людям».
Слабое утешение. При мысли о полугодовой неволе с запретом с кем-либо видеться – иначе поймут, что она вовсе не беременна, – хотелось выть.
Но что она могла сделать?
«Вся надежда на Сьюзброна. Я научила его читать и придала нужную решимость, чтобы он вырвался из лап жрецов. Придется ограничиться этим».
* * *
– Ваша милость, вы правда хотите это сделать? – неуверенно спросил Лларимар.
Присев на корточки в кустах, Жаворонок смотрел на дворец Милосердной. В большинстве окон царила тьма. Это было хорошо. Но стражей все равно собралось немало – богиня боялась нового вторжения.
И не зря.
Луна едва успела взойти. И висела почти так же, как видел Жаворонок накануне во сне – в том же сне, в котором узрел туннели. Неужели и правда символы? Сигналы из будущего?
Он все еще упирался. Правду сказать, ему и не хотелось верить в свою божественность. Слишком много ответственности. Но он не мог не считаться с видениями, даже если они являлись из подсознания. Ему придется проникнуть в подземные ходы под Двором богов. Выяснить, есть ли хоть что-то пророческое в его сновидениях.
Выбор момента виделся важным. Восходящая луна… разве что градус немного не тот.
«Пора», – решил Жаворонок, оторвав взгляд от неба. Приближался патруль.
– Ваша милость? – окликнул его уже сильно издерганный Лларимар.
Дородный первосвященник стоял рядом с Жаворонком на коленях в траве.
– Надо было взять меч, – задумчиво проронил бог.
– Ваша милость, вы не умеете им пользоваться.
– Мы этого не знаем, – возразил Жаворонок.
– Это глупо, ваша милость. Давайте вернемся во дворец. Если так нужно осмотреть эти туннели, можно нанять кого-нибудь в городе.
– Уйдет слишком много времени. – Патруль обходил здание с их стороны. – Ты готов? – спросил Жаворонок.
– Нет.
– Тогда жди здесь, – распорядился Жаворонок и стремительно снялся с места.
Через секунду до него донеслось шипение Лларимара:
– Призраки Калада!
Кусты зашуршали, жрец устремился следом.
«Надо же! Впервые слышу, как он бранится», – весело подумал Жаворонок, ощутив прилив сил. Он не оглядывался и знай себе мчался к распахнутому окну. Как в большинстве дворцов возвращенных, двери и окна были открыты. К этому понуждал тропический климат. Бодрый, как никогда, Жаворонок добежал до стены. Проскользнув в окно, он высунулся и протянул руку подоспевшему Лларимару. Тучный жрец пыхтел и потел, но Жаворонок сумел втащить его внутрь.
Они немного выждали. Лларимар привалился к наружной стене и ртом хватал воздух.
– Тебе надо больше заниматься гимнастикой, Шныра, – заметил Жаворонок, подкравшись к двери и выглянув в коридор.
Лларимар не ответил. Он сидел, отдуваясь и качая головой, словно не мог поверить в происходящее.
– Хотелось бы знать, почему человек, который сюда ворвался, не воспользовался окном, – сказал Жаворонок.
Затем он понял, что стражникам у внутренних дверей отлично видно эту комнату. «А! – подумал он. – И ладно. Прибегнем к запасному плану». Выпрямившись, Жаворонок шагнул в коридор. Последовавший за ним Лларимар подскочил при виде охраны. На их лицах застыло такое же недоумение.
– Привет, – бросил Жаворонок, обошел их и двинулся дальше.
– Погодите! – сказал один. – Стойте!
Жаворонок обернулся и нахмурился:
– Ты смеешь приказывать богу?
Стражи застыли. Потом переглянулись. Один сорвался с места и бросился в противоположную сторону.
– Они позовут других! – предупредил Лларимар, стараясь не отставать. – Нас схватят!
– Значит, придется пошевеливаться! – ответил Жаворонок, снова переходя на бег.
Он улыбнулся, когда и Лларимар, ворча, пустился трусцой. Они быстро достигли люка.
Встав на колени, Жаворонок принялся шарить по полу и вскоре нашел потайной запор. Открыв с победоносным видом люк, он указал внутрь. Лларимар негодующе затряс головой, потом начал спускаться по лестнице в темноту. Жаворонок снял со стены фонарь и последовал за ним. Оставшийся стражник, не дерзая перечить богу, с тревогой глазел на происходящее.
