Судьба лишила ее этой возможности. Теперь она столкнулась с неизбежной перспективой улечься в постель с мужчиной. С существом, который не заговорит с ней и не позаботится о ее желаниях. Она понимала физический смысл этого дела – спасибо стряпухе Мэб за откровенное обсуждение темы, однако душой словно окаменела. Ей хотелось убежать, спрятаться, умчаться как можно дальше.
Все ли женщины испытывали подобное или только те, которых мыли, прихорашивали и отсылали ублажать божество, способное уничтожать государства?
Синепалый наконец вернулся. За ним маячила еще одна фигура: пожилой человек в серебристо-синей одежде, которую Сири начинала соотносить с теми, кто служил Богу-королю.
«Но… Синепалый носит коричневое, – хмуро подумала Сири. – Почему?»
– А, я вижу, что пришел вовремя, – сказал он, когда женщины завершили работу. Склонив головы, служанки отступили к стенам.
Синепалый кивнул на пожилого:
– Это придворный лекарь, Сосуд. Перед тем как отвести к Богу-королю, вас придется осмотреть и выяснить, действительно ли вы дева, а также исключить некоторые болезни. Поверьте, это простая формальность, но боюсь, я вынужден настоять на ней. Учитывая вашу стыдливость, я не привел уже отобранного молодого лекаря. Полагаю, с престарелым вам будет уютнее?
Сири вздохнула, но кивнула. Синепалый махнул в сторону мягкого стола у стены; он и его мальчик-слуга отвернулись. Сири распустила балахон, подошла к столу и легла в ожидании самого постыдного эпизода в своей жизни.
«Которая станет только хуже», – подумала она, пока лекарь занимался осмотром.
Сьюзброн, Бог-король. Предмет всеобщего преклонения, жуткий, святой, величественный. Он уродился мертвым, но вернулся. Да человек ли он вообще или монстр, ужасный на вид? Говорили, он вечен, но ясно, что его правление завершится, иначе ему бы не понадобился наследник.
Она содрогнулась, желая, чтобы все побыстрее закончилось, но испытывая благодарность за небольшую отсрочку, хотя доктор творил унизительные вещи. Однако вскоре все было сделано, и Сири, спешно оправив одежду, встала.
– Она совершенно здорова, – уведомил Синепалого лекарь. – И все еще девушка. К тому же у нее очень мощный дох.
Сири окаменела. Как он узнал…
А после увидела. Ей пришлось присмотреться очень пристально, но желтый пол вокруг хирурга выглядел чуть ярче. Она почувствовала, что побледнела, хотя переживания уже успели выбелить волосы.
«Лекарь – пробуждающий, – подумала она. – Здесь, в этой комнате, – пробуждающий. И он прикасался ко мне».
Она скривилась, содрогнувшись всем телом. Нельзя забирать чужой дох. Это предельная дерзость, полная противоположность философии Идриса. Простые халландренцы привлекали внимание только кричащей одеждой, но пробуждающие… они похищали у людей жизнь и пользовались ею, чтобы выделяться самим.
Извращенное применение доха – главная причина, по которой королевский род перебрался в горы. Современный Халландрен жил тем, что исторгал дохи из своего народа. Сири почувствовала себя более обнаженной, чем когда раздевалась. Что мог порассказать о ней этот пробуждающий, обладавший столь неестественной жизненной силой? Не соблазнился ли он похитить биохрому Сири? Она постаралась дышать как можно мельче – на всякий случай.
Наконец Синепалый и страшный лекарь покинули комнату. Женщины подошли, чтобы снова снять с нее балахон, приготовив нижнее белье.
«Он будет хуже, – осознала Сири. – Король. Он не просто пробуждающий, он возвращенный. Ему приходится высасывать из людей дохи, чтобы выжить».
Заберет ли он ее дох?
«Нет, этому не бывать, – твердо сказала она себе. – Я нужна ему для рождения наследника королевской крови. Он не рискнет ребенком. Он не тронет мой дох – хотя бы до родов».
Но… что случится, когда надобность в ней отпадет?
От мрачных мыслей ее отвлекли несколько служанок, подошедших с большим одежным свертком. Платье. Нет, скорее, ночная рубашка – роскошная, сине-серебристая. Рассматривать ее было приятнее, чем думать о том, что сделает с ней Бог-король, когда она родит ему сына.
Сири смирно ждала, пока ее оденут. Ткань была поразительно мягкой – бархатной, как лепестки горного цветка. Когда женщины закончили, она заметила странное – кружева находились на спине, а не сбоку. У одеяния был длиннющий шлейф, а рукава такие, что, если опустить руки, манжеты повиснут на добрый фут ниже пальцев. У женщин ушло несколько минут на то, чтобы завязать тесемки, расправить складки и ровно расстелить позади нее шлейф. «Все устроено так, чтобы снять за считаные минуты», – подумала Сири с отстраненным чувством холодной иронии, когда женщина поднесла ей зеркало.
Сири обмерла.
Откуда взялись эти краски? Нежный румянец на щеках, загадочно темные глаза, синие тени на веках? Темно-красные губы, почти светящаяся кожа? Рубашка отливала серебром поверх синевы – без изысков, но красивая, из волнистого темного бархата.
В Идрисе она не видела ничего подобного. Это потрясало даже сильнее, чем кричащие наряды прохожих. Уставившись в зеркало, Сири почти позабыла о своих тревогах.
– Спасибо, – прошептала она.
Должно быть, ответила правильно, так как служанки с улыбкой переглянулись. Взяв Сири за руки, они повели ее почтительнее, чем в первый раз, когда выдернули из кареты. Сири шагала с ними, за ней шуршал шлейф, и прочие женщины держались позади. Сири обернулась, и все дружно, склонив головы, присели перед ней в реверансе.
Последние две, направляющие, отворили дверь, после чего деликатно втолкнули ее в коридор. Захлопнув дверь, они оставили ее одну.
Коридор погрузился в кромешную тьму. Сири успела подзабыть, насколько темны каменные стены дворца. Коридор был пуст, и только Синепалый со своим гроссбухом стоял в ожидании рядом. Он улыбнулся и почтительно поклонился.
– Бог-король будет доволен, Сосуд, – заметил он. – Мы пришли аккурат вовремя – солнце только зашло.
Сири отвернулась от Синепалого. Перед ней была внушительная дверь, обшитая золотыми пластинами. Четыре стенные лампы светили сквозь бесцветное стекло, и свет отражался от позлащенного входа. У Сири не было сомнений в том, кто возлежал за столь впечатляющим входом.
– Это опочивальня Бога-короля, – подтвердил Синепалый. – Вернее, одна из спален. Теперь, миледи, вы обязаны выслушать это опять. Ничем не оскорбляйте короля. Вы находитесь здесь, чтобы облегчить его страдания и удовлетворить только его нужды. Не мои, не ваши личные и даже не нашего королевства.
– Я понимаю, – произнесла она тихо, и сердце забилось чаще.
– Благодарю, – сказал Синепалый. – Пора вас представить. Войдите, снимите платье и белье. У королевского ложа отвесьте земной поклон, коснувшись лбом пола. Когда Бог-король возжелает, чтобы вы подошли, он постучит по боковому столбику, и вы сможете поднять глаза. Он поманит вас к себе.
