Фоб был землевладельцем. Он вырубал леса, затем сдавал землю фермерам. При вырубке он часто полагался на безжизненных – работников, предоставленных ему правительством. Условие при ссуде было только одно: в случае войны и на ее время все продовольствие, произведенное в его владениях, немедленно становилось собственностью возвращенных.
Это была хорошая сделка. Во время войны правительство и так захватит его земли, а потому он ничего не терял, кроме права пожаловаться.
Он съел еще одну мидию. «Как в нем столько помещается?» – подумала Вивенна. Фоб ухитрился высосать почти вдвое больше мерзких маленьких тварей, чем Тонк Фах.
– Твой урожай не созреет, Фоб, – сказал Дент. – Ты многого лишишься в этом году, если мы окажемся правы.
– Но! – подал голос Тонк Фах, наращивая раковиной башню. – Собери урожай пораньше, продай запасы – и на голову обойдешь конкурентов.
– Тебе-то что за дело? – осведомился Фоб. – Откуда мне знать – может быть, они вас и наняли убедить меня в скорой войне?
За столом наступила тишина, и стало слышно, как трапезничают другие клиенты. Дент наконец повернулся, смотря на Вивенну, и кивнул.
Она подняла шаль – не прежнюю солидную, из Идриса, а шелковую, легкую, раздобытую Дентом. Она взглянула Фобу в глаза и сделала волосы темно-красными. При поднятой шали перемену заметили только сидевшие за столом и наблюдавшие с близкого расстояния.
Фоб обмер.
– Повтори, – сказал он.
Она превратилась в блондинку.
Фоб моргнул, мидия вывалилась из раковины и шлепнулась возле той, что уронил Тонк Фах.
– Королева?.. – потрясенно спросил Фоб.
– Нет, – ответила Вивенна. – Ее сестра.
– Что тут происходит? – осведомился Фоб.
Дент улыбнулся:
– Она здесь, чтобы организовать сопротивление возвращенным богам и еще до войны обеспечить преимущество Идриса в Т’Телире.
– Ты же не думаешь, что старый король с Высот пришлет свою дочь просто так? – сказал Тонк Фах. – Война. Вот единственное, что могло подвигнуть его на столь отчаянный шаг.
– Сестра, – проговорил Фоб, рассматривая Вивенну. – А ко двору прислали младшую. Почему?
– Королю виднее, что делать, Фоб, – заметил Дент.
Фоб принял задумчивый вид. Наконец он бросил выпавшую мидию в тарелку с ракушками и потянулся за свежей.
– Я знал, что за приездом этой девушки кроется нечто большее, чем простая случайность.
– Так ты соберешь урожай? – спросил Дент.
– Я подумаю, – ответил Фоб.
– Надеюсь, что хорошенько, – кивнул наемник.
Он также кивнул Вивенне и Тонку Фаху, и все трое оставили Фоба доедать мидии. Вивенна оплатила счет, который оказался даже больше, чем она опасалась, и они присоединились к ждавшим снаружи Парлину, Брюлики и Клоду Безжизненному. Компания двинулась прочь от ресторана, проталкиваясь сквозь толпу без труда благодаря лишь тому, что каланча-безжизненный вышагивал первым.
– Куда теперь? – спросила Вивенна.
Дент смерил ее взглядом:
– Что, ни капельки не устали?
У Вивенны болели ноги, ей хотелось спать, но она не призналась.
– Дент, мы работаем на благо моего народа. Легкая усталость – невелика цена.
Дент зыркнул на Тонка Фаха, но тучный наемник вклинился в толпу, направляясь к торговой стойке, а Парлин увязался за ним. Вивенна отметила, что Парлин, вопреки ее неодобрению, снова напялил нелепую зеленую шляпу. Что с ним такое? Да, он не блистал умом, но всегда оставался уравновешенным.
– Брюлики! – крикнул Дент. – Отведи нас в «Раймар».
Брюлики кивнула и отдала Клоду команду, которой Вивенна не расслышала. Отряд свернул через толпу в другую сторону.
– Оно слушается только ее? – спросила Вивенна.
Дент пожал плечами.
– У него есть основные указания делать то, что приказываем мы с Тонком, и у меня заготовлены кодовые слова на случай, если понадобится больший контроль.
– Кодовые слова? – нахмурилась Вивенна.
Дент взглянул на нее:
– Наша беседа приобретает довольно еретический характер. Вы уверены, что хотите продолжить?
Вивенна оставила без внимания его веселость.
– Мне по-прежнему не нравится присутствие этой твари, особенно если я не могу ее обуздать.
– Все пробуждение осуществляется через команду, принцесса, – сообщил Дент. – Вы наполняете нечто жизнью, затем командуете. Безжизненные бесценны, потому что им можно отдавать разные команды после того, как вы их создали, в отличие от обычных пробужденных предметов, которым приказывают только однажды, заранее. Вдобавок безжизненные способны запоминать цепочки сложных приказов и обычно хорошо их понимают. Я думаю, в них сохраняется толика человеческого.
Вивенна содрогнулась. Безжизненные оказались разумнее и чувствительнее, чем ей хотелось.
– Однако это означает, что управлять безжизненными может кто угодно, – заметил Дент. – Не только их создатели. Поэтому мы внушаем кодовые слова. Их два, и, не зная их, нельзя зарядить создание новыми командами.
– Какие же кодовые слова для Клода?
– Я должен спросить у Брюлики, можно ли вам сказать.
Вивенна открыла рот, готовая выразить недовольство, но передумала. Денту, судя по всему, не хотелось связываться с Брюлики и ее деятельностью. Вивенна попросту укажет на это позднее, когда они окажутся в более укромном месте. Взамен она принялась рассматривать Клода. Тот был одет просто. Серые штаны и серая рубаха плюс обесцвеченный кожаный джеркин. На поясе у него висел большой клинок. Не дуэльный меч – более грубое оружие с широким лезвием.
«Все в сером, – подумала Вивенна. – Потому что им хочется, чтобы все признавали в Клоде безжизненного?» Несмотря на слова Дента о том, что безжизненные – явление заурядное, многие люди обходили его за версту. «А в джунглях обычное дело – змеи, но это не значит, что людям приятно их видеть».
Брюлики спокойно болтала с безжизненным, хотя тот не отзывался ни словом. Он шел как заведенный, глядя перед собой, и не был похож на живого человека в устойчивом ритме своих шагов.
– Она всегда… с ним так разговаривает? – передернуло Вивенну.
– Ага, – сказал Дент.
– Это признак весьма нездоровый.
Дент слегка озадачился, хотя ничего не сказал. Чуть погодя вернулись Тонк Фах и Парлин. К неудовольствию Вивенны, у Тонка Фаха на плече сидела мартышка. Немного подрожав, она перебежала на другое плечо.
– Новая любимица? – спросила Вивенна. – А что стряслось с попугаем?
Тонк Фах выглядел виноватым, а Дент лишь покачал головой:
