Она вздохнула.
«Рдянка говорит что-то о политике, и это отчаянно скучно, но она возмещает ущерб колыханием грудей. После этого Жаворонок извиняется за отчужденность в последнее время. Он объясняет, что должен был закончить кое-какие дела».
Рдянка помедлила, изучая его.
– Означает ли это, что ты наконец готов разделить мои планы?
Он кивнул. В сторонке бригада садовников собрала цветы и оформила их в виде волн, создав вокруг Рдянки и Жаворонка образы маленьких деревьев, цветущих в объемистых кадках. Живой калейдоскоп с двумя возвращенными богами посередине.
– Я не думаю, что королева участвует в заговоре о захвате престола, – сказал Жаворонок. – Я в этом убежден, хотя проговорил с ней совсем недолго.
– Тогда зачем примыкать ко мне?
Он молча постоял, любуясь цветами.
– Потому что, – ответил он, – я собираюсь позаботиться, чтобы ты не раздавила ее. Или нас всех.
– Мой милый Жаворонок, – сказала Рдянка, поджимая ярко-красные губы. – Клянусь, я безобидна.
Он выгнул бровь:
– Сомневаюсь.
– Ладно-ладно, – сдала она обороты. – Никогда не указывай, если дама чуток приврет. В любом случае я рада, что ты пришел. Нам предстоит работа.
– Работа? Это звучит, как… работа.
– Конечно, дорогуша, – сказала она, трогаясь с места.
Садовники тотчас ринулись отодвигать деревца и расчищать дорогу. Главный садовник лично руководил расстановкой нарождавшейся композиции, как дирижер ботанического оркестра.
Жаворонок прибавил шаг и догнал богиню.
– Работа, – повторил он. – Тебе известна моя философия относительно этого слова?
– У меня почему-то возникло смутное впечатление, что ты его не одобряешь, – ответила Рдянка.
– О, я бы так не сказал. Работа, моя милая Рдянка, есть слабое удобрение.
– Пахнет?
Он улыбнулся.
– Нет, удобряет порядок вещей, который мне нравится. Только вляпаться неохота.
– Это прискорбно, – заметила Рдянка. – Ты же только что согласился.
– Да вроде учуял что-то, – вздохнул он.
– Не будь занудой, – сказала она, улыбнувшись рабочим, которые обставляли дорожку вазами. – Это становится смешно. – С искрой в глазах она повернулась к нему. – Прошлой ночью напали на Милосердную.
* * *
– О, дорогая Рдянка! Случилась настоящая трагедия!
Жаворонок поднял бровь. Милосердная была пышной и чувственной женщиной, создававшей поразительный контраст с Рдянкой. Разумеется, обе были идеальными образчиками женской красоты. Рдянка – стройна, хотя и грудаста, а Милосердная представляла собой аппетитную, пышную – и тоже грудастую – особь. Милосердная возлежала на мягкой кушетке, и несколько слуг обмахивали ее пальмовыми листьями.
У нее отсутствовало тонкое чувство стиля, которым обладала Рдянка. Способность выбрать яркий наряд, не доводя его до крикливого – настоящее искусство. Жаворонок и сам этого не умел, но располагал толковыми слугами. Милосердная, очевидно, даже не знала о существовании такого навыка.
«Впрочем, – подумал Жаворонок, – оранжевый и золотой не самые простые цвета для достойного гардероба».
– Милосердная, милочка, – участливо произнесла Рдянка. Слуга проворно подставил мягкий стул, едва она опустилась у локтя Милосердной. – Воображаю твои чувства!
– Неужели? – усомнилась та. – Разве тебе по силам? Это ужасно. Какой-то… какой-то нечестивец проник в мой дворец, пристал к моим слугам! В личную обитель богини! Что за безумие?
– Действительно, наверняка сумасшедший, – проворковала Рдянка.
Жаворонок стоял рядом и сочувственно улыбался, сцепив за спиной руки. Внутренний двор и шатер продувались прохладным дневным ветерком. Несколько садовников Рдянки принесли цветы и деревья, которыми окружили шатер, наполнив воздух ароматической смесью.
– В голове не укладывается, – сказала Милосердная. – Привратники должны предотвращать подобные вещи! Зачем нам стены, если можно запросто войти и разгромить наши дома? Я больше не чувствую себя в безопасности.
– Я уверена, что в дальнейшем охрана будет действовать прилежнее, – отозвалась Рдянка.
Жаворонок мрачно взирал на дворец Милосердной, где слуги жужжали, как пчелы вокруг разоренного улья.
– Как по-вашему, чего хотел злоумышленник? – спросил он больше у себя самого. – Возможно, он явился за произведениями искусства? Но куда проще ограбить купцов.
– Мы, может, и не знаем, чего добиваются недруги, – пропела Рдянка, – но нам, по крайней мере, кое-что известно о них.
– Да ну? – вскинулась Милосердная.
– Да, милочка, – подтвердила Рдянка. – В дом богини посмеет ворваться лишь тот, кто не уважает ни традиции, ни собственность, ни веру. Кто-то низкий. Наглый. Неверующий…
– Идриец? – догадалась Милосердная.
– Ты никогда не задумывалась, милочка, почему они прислали Богу-королю младшую дочь, а не старшую?
– Так и сделали? – нахмурилась Милосердная.
– Да, дорогая.
– Но это же довольно подозрительно?
– Милосердная, при Дворе богов что-то происходит, – доверительно склонилась к ней Рдянка. – Возможно, для Короны настали опасные времена.
– Рдянка, – вмешался Жаворонок, – можно тебя на одно словечко?
Она окинула его раздраженным взглядом. Он и ухом не повел, и она вздохнула. Погладив Милосердную по руке, Рдянка вышла с ним из шатра, жрецы и слуги потянулись следом.
– Что ты делаешь? – осведомился Жаворонок, как только они отошли настолько, чтобы Милосердная их не слышала.
– Вербую. – Рдянка сверкнула глазами. – Нам понадобятся ее команды для безжизненных.
– Я еще не вполне убежден, что они пригодятся, – сказал Жаворонок. – Война, глядишь, не понадобится.
– Я же сказала, нужно действовать осторожно. Это лишь подготовка.
– Хорошо, – согласился он, найдя довод разумным. – Но мы не знаем, что во дворец Милосердной вломился именно идриец. Почему ты на этом настаиваешь?
– А ты считаешь это совпадением? Кто-то прокрадывается к нам во дворец как раз сейчас, когда война у порога?
– Да, это совпадение.
– А злоумышленник совершенно случайно подался к одной из четверых возвращенных, кому известны кодовые слова для безжизненных? Если бы я собралась воевать с Халландреном, то первым же делом постаралась выяснить, что это за приказы. Проверить, не записаны ли они где, а то и убить владельцев-богов.
Жаворонок оглянулся на дворец. В словах Рдянки имелся определенный резон, но их было мало. Ему внезапно дико захотелось глубже вникнуть в случившееся. Однако это напоминало работу. Он воистину не мог позволить себе исключения и изменить привычкам, тем паче без долгого предварительного нытья. Намечался плохой прецедент. Поэтому он только кивнул, и Рдянка увлекла его обратно в шатер.
