– Дорогая, – сказала Рдянка, быстро садясь подле Милосердной и выглядя чуть более встревоженной. Она подалась ближе. – Мы все обсудили и решили тебе довериться.
Милосердная села.
– Довериться – мне? В чем?
– В знании, – шепнула Рдянка. – Некоторые из нас боятся, что идрийцы недовольны своими горами и настроены прибрать заодно и низины.
– Но кровь породнит нас, – возразила Милосердная. – На трон воссядет халандренский Бог-король с королевской кровью в жилах.
– Ой ли? – усомнилась Рдянка. – А не случится ли так, что это будет идрийский король с халландренской кровью?
Милосердная задумалась. Затем, как ни странно, посмотрела на Жаворонка.
– Ты в это веришь?
Зачем на него глядели? Он делал все, чтобы казаться шутом гороховым, но люди все равно вели себя так, словно он был нравственным авторитетом.
– Я думаю, что кое-какая… подготовка уместна, – ответил он. – Хотя, конечно, то же самое можно сказать и про обед.
Рдянка наградила его недовольным взглядом, но вновь стала ласковой, когда повернулась к Милосердной.
– Мы понимаем, что день выдался трудный, – сказала она. – Но будь добра, обдумай наше предложение. Нам бы хотелось совместно принимать меры предосторожности.
– Что за меры предосторожности? – спросила Милосердная.
– Элементарные, – быстро сказала Рдянка. – Думать, обсуждать, строить планы. В итоге, если мы сочтем улики достаточными, поделимся ими с Богом-королем.
Похоже, это успокоило Милосердную. Она кивнула.
– Да, я понимаю. Подготовка. Это будет мудро.
– Тогда отдыхай, дорогая, – сказала Рдянка, вставая и выводя Жаворонка из шатра.
Они неспешно пересекли безукоризненно ухоженную лужайку, направляясь обратно к личному дворцу Рдянки. Жаворонок, правда, шел неохотно. Что-то во встрече не давало ему покоя.
– Она лапочка, – улыбнулась Рдянка.
– Ты говоришь это лишь потому, что ею легко манипулировать.
– Конечно, – кивнула та. – Я положительно люблю людей, которые поступают правильно. То есть по-моему.
– По крайней мере, ты откровенна, – признал Жаворонок.
– Тебе, дорогой, я открыта, как книга.
Он фыркнул:
– Может, из тех, что еще не перевели на халландренский язык.
– Ты не читал меня всерьез, – улыбнулась она. – Правда, я вынуждена признать, кое-что в Милосердной отчаянно раздражает.
– И что же это?
– Ее войска, – ответила Рдянка, скрещивая руки. – С какой такой стати она, богиня доброты, наделяется правом командовать десятком тысяч безжизненных? Ужасная ошибка. Особенно притом, что у меня вообще нет войск.
– Рдянка, – ответил он весело, – ты же богиня честности, общения и межличностных отношений. Зачем поручать тебе командование армиями?
– С ними связаны многие межличностные отношения, – заметила она. – В конце концов, как называется, когда один разит другого мечом? Это межличностное дело.
– Безусловно, – согласился Жаворонок, вновь оглянувшись на шатер Милосердной.
– Итак, – продолжила Рдянка, – я думаю, ты оценишь мои доводы, поскольку отношения фактически – война. Как ясно по отношениям нашим, дорогой Жаворонок. Мы… – Она умолкла, затем ткнула его в плечо. – Жаворонок? Удели мне внимание!
– Да, слушаю?
Она недовольно передернула плечами:
– Я вынуждена отметить, что твое добродушие нынче выключено. Наверно, мне придется найти другого партнера для игр.
– Гм, да, – ответил он, не сводя глаз с дворца. – Трагедия. Давай-ка поговорим о вторжении к Милосердной. Это был одиночка?
– Предположительно. Не имеет значения.
– Кто-нибудь пострадал?
– Пара слуг, – отмахнулась Рдянка. – Одного, по-моему, нашли мертвым. Тебе следует уделять внимание мне, а не этому…
Жаворонок застыл.
– Кого-то убили?!
– Так говорят, – пожала плечами она.
Он развернулся:
– Я хочу вернуться и еще с ней немного потолковать.
– Прекрасно! – выпалила Рдянка. – Но только без меня. Я буду любоваться садами.
– Ладно, – согласился Жаворонок, уже уходя. – Побеседуем позже.
Рдянка негодующе выдохнула и, уперев руки в бока, проводила его взглядом. Однако Жаворонку не было дела до ее возмущения, он больше сосредоточился…
На чем? Итак, пострадали слуги. Уголовщина не его дело. И все же он прямиком направился к шатру Милосердной, как всегда сопровождаемый жрецами и слугами.
Та по-прежнему полулежала на кушетке.
– Жаворонок? – нахмурилась она.
– Я только что узнал, что твоего слугу при нападении убили.
– Ах да, – сказала она. – Бедняга. Какое ужасное происшествие. Я уверена, он обретет блаженство на небесах.
– Забавно, что там это ищут в последнюю очередь, – заметил Жаворонок. – Расскажи, как произошло убийство?
– На самом деле все очень странно, – ответила Милосердная. – Двоих привратников оглушили. Злоумышленника обнаружила четверка моих слуг, которые шли по служебному коридору. Он схватился с ними, сшиб одного, убил другого, а двое убежали.
– Как убили этого человека?
Милосердная вздохнула.
– Не знаю, честно говоря, – махнула она рукой. – Тебя может просветить мое духовенство. Боюсь, я была слишком потрясена, чтобы вникать в детали.
– То есть ничего страшного, если я с ними поговорю?
– Ну, если должен. Я же расписала, в каких я расстроенных чувствах? Впору решить, что ты надумал меня утешить.
– Моя дорогая Милосердная, – сказал он, – если ты хоть немного меня знаешь, то поймешь, что оставить тебя в одиночестве намного лучше утешения, которое я могу предложить.
Она подняла глаза, надулась.
– Шутка, милая, – успокоил ее Жаворонок. – Хохмач из меня, увы, никудышный. Шныра, ты идешь?
Лларимар, как обычно стоявший среди жрецов, посмотрел на него:
– Ваша милость?
– Незачем еще больше расстраивать остальных, – сказал Жаворонок. – Я думаю, нас двоих хватит для этого упражнения.
– Как прикажет ваша милость, – сказал Лларимар.
Слуги Жаворонка в очередной раз оказались разлученными со своим богом. Они неуверенно собрались на траве, ни дать ни взять стайка брошенных родителями детей.
– В чем дело, ваша милость? – негромко осведомился Лларимар, когда они направились к дворцу.
– Честное слово, понятия не имею, – сказал Жаворонок. – Но я чувствую, что здесь творится нечто странное. Вторжение. Гибель того человека. Что-то не так.
